Джилл Уилбер - Верный расчёт
Брови Ральфа сомкнулись на переносице.
— А по-моему, совершенно готов.
— Ты не знаешь его так, как я.
— В этом все дело, верно? Ты не хочешь, чтобы я узнал его вообще.
Ингрид в панике оглянулась по сторонам, но бежать было некуда.
— Конечно, хочу.
— При условии, что я буду стоять в стороне и играть роль доброго дяди. Он мой сын, Ингрид. Мне пришлось прожить большую часть жизни без отца. Я знаю, что это такое, и не хочу, чтобы он повторил мою судьбу. А тебе важно только одно: чтобы вы могли уютно жить вдвоем.
Ингрид поставила стакан и мрачно посмотрела на него.
— Речь не обо мне. А о том, что хорошо для моего ребенка.
Ральф гневно махнул рукой, отметая ее доводы.
— Твоего ребенка, твоего сына! Не пора ли перестать видеть в нем продолжение самой себя? Он самостоятельный человек и имеет право решать. Он хочет иметь отца!
— Эрни слышал разговоры других детей. Он слишком мал и сам не понимает, что говорит.
— Тогда объясни это так, чтобы он понял. Скажи ему обо мне. Скажи, что я был бы с ним, если бы знал о его существовании. Скажи, как я жалею о потерянном времени. О времени, которое никогда не смогу ему возместить. — Глаза Ральфа блестели, руки сжались в кулаки, голос звучал хрипло. — Скажи, что папа очень любит его и его маму!
Ральф повернулся и ушел к себе. Через секунду Ингрид услышала, что дверь его номера захлопнулась.
Ингрид с изумлением смотрела ему вслед. Она не ослышалась? Он сказал, что любил Урсулу? И тут до нее дошло, что Ральф сказал «любит». В настоящем времени. Она закрыла лицо руками, слишком потрясенная, чтобы плакать. Неужели Ральф имел в виду, что он любит ее, Ингрид? Нет, это невозможно. Должно быть, он хотел сказать, что любит ее только как мать Эрни. Ну что ж, спасибо и на том.
Она закрыла глаза. Думать о чем-то большем было слишком страшно.
Кто-то громко шмыгнул носом, и она открыла глаза. Эрни, стоявший рядом в криво застегнутой пижамке, пытался сдержать слезы. Ингрид потянулась к нему и стала расстегивать пуговицы. Пальцы были ледяными и не слушались.
— Что случилось, милый?
— Ты сказала, чтобы Ральф ушел.
У Ингрид похолодело внутри. Неужели он услышал их слова и все понял?
— Он не ушел. Он… У него просто дела.
Тут Эрни зарыдал в голос.
— Нет, не дела! Он рассердился на тебя! И теперь не захочет быть моим папой!
Что она может ему ответить?
— Милый, мы просто немножко поспорили. Это не значит, что он не может быть твоим папой. Сможет. Если ты захочешь.
Эрни кивнул и вытер слезы кулаком.
— Я хочу, чтобы ты и Ральф были моими настоящими папой и мамой и жили вместе.
От ее тяжелого вздоха пушистые волосы мальчика разлетелись в стороны.
— Боюсь, это будет не так легко.
— Почему?
Ингрид задала себе тот же вопрос. Последние слова Ральфа внушили ей слабую надежду. Она поняла, что отчаянно хочет этого, но боялась дать себе волю.
— Это долгая история.
При звуке волшебного слова «история» — она же сказка — лицо Эрни засияло.
— Расскажешь? Пожалуйста!
Ну что ж, время пришло… Ингрид похлопала ладонью по дивану.
— Садись сюда и устраивайся поудобнее. Времени нам понадобится много.
Она взяла Эрни на руки и начала рассказывать сказку о маленьком мальчике примерно его возраста, который очень хотел иметь папу. Конечно, настоящий папа у мальчика был, но этот папа не знал, что у него есть сын. Его папа жил в замке, далеко-далеко отсюда.
— В таком замке, как Оберхоф? — спросил Эрни.
— Да, как Оберхоф.
— Этому маленькому мальчику было шесть лет, и его звали Эрни?
Она невольно улыбнулась, хотя боялась все испортить.
— Его звали Эрни, и у него была красивая молодая мама по имени Урсула…
Когда Ингрид закончила грустную сказку, по ее щекам текли слезы.
— Теперь ты знаешь, что у тебя есть настоящая мама, которая живет на небесах, другая мама, которая живет с тобой и заботится о тебе, и настоящий папа, который живет в другом месте. И все мы очень тебя любим.
Эрни беспокойно заворочался.
— А мне можно будет поехать в то другое место, где живет мой папа?
— Он очень хотел бы этого.
— И я смогу жить там?
Ох нет, пожалуйста! — молча взмолилась Ингрид. Вот и случилось то, чего она боялась больше всего на свете.
— Ты хочешь этого? — едва дыша, спросила она.
Ручка Эрни проникла между ее ладонями, и Ингрид вздрогнула от удовольствия.
— Только если ты будешь со мной.
— Едва ли, — мягко ответила она. — Наверное, твой папа захочет, чтобы ты приезжал без меня. Захочет, чтобы вы были только вдвоем. А я буду жить здесь и ждать твоего возвращения.
Губы мальчика снова упрямо сжались.
— Тогда я не поеду.
— Я думала, ты обрадуешься тому, что Ральф твой папа.
Эрни зарылся лицом в ее плечо. Сердце Ингрид разрывалось от любви к нему.
— Почему мы не можем жить в одном доме? Мама и папа Густава живут в одном доме.
Ингрид крепко зажмурилась, скрывая слезы, и поцеловала его в макушку.
— Густав — очень счастливый мальчик.
— Я тоже счастливый мальчик.
— Да, знаю, милый. Но Счастье у всех людей разное. Ты счастлив, потому что у тебя есть я. А я счастлива, потому что у меня есть ты.
Эрни поднял голову, крепко поцеловал Ингрид в щеку и сонно сказал:
— Мамочка, я люблю тебя.
— И я тебя. Больше всего на свете. — Она воспользовалась фразой, которой утешала малыша с самого его рождения. Утро вечера мудренее. Завтра они с Ральфом решат, как им делить ребенка. А сегодня Эрни принадлежит ей, и только ей. Ингрид покачала мальчика, а потом щекотно фыркнула ему в щеку. — Вот тебе малинка на ночь!
Эрни засмеялся, а потом протяжно зевнул.
— Я не устал.
— То-то я и вижу. Нет, пора спать.
Эрни сонно протестовал, когда Ингрид укрывала его одеялом, но тяжелые веки мальчика сомкнулись еще до того, как она успела включить его любимый ночник с бабочками. Взгляд Ингрид упал на фотографию ее и Урсулы, с которой Эрни тоже не пожелал расставаться. Урсула выглядела душераздирающе юной. Несправедливо, что она покинула этот мир и теперь никогда не узнает, что стало с ее ребенком.
— Спокойной ночи, Сула, — еле слышно промолвила Ингрид и посмотрела на спящего ребенка. — Ты могла бы гордиться Эрни. Сегодня ему было трудно понять, что произошло, но он старался. Теперь он знает, что у него есть папа. Только бы Ральф не отнял его у меня — У Ингрид сорвался голос, и она быстро вышла из спальни, оставив дверь приоткрытой.
Рано или поздно этот день должен был наступить, но она надеялась, что ребенок, который спросит ее об отце, будет старше. И никак не рассчитывала на то, что в этот момент Ральф окажется рядом.
