Элизабет Хардвик - Она любит скорость
— Я имела в виду, что ты наверняка жалеешь о том, что встретил меня.
— По-моему, я этого не говорил…
— И я тоже, — продолжала Саманта, словно не слыша. — Я жалею о том, что тебя встретила! Нет, ты, конечно, не лгал мне напрямую, но все равно — ты заставил меня поверить в то, что было заведомо неправдой. А именно — что мой отец болен.
— Ты…
— В то время как ты сам, — упрямо продолжала девушка, — имея даже меньше доказательств, чем я, считаешь, что я от тебя кое-что скрыла! — Она вызывающе откинула голову, и волосы рассыпались по ее плечам шелковистыми волнами. — Разница между нами в том, что ты считаешь, что поступил правильно и я не имею права на тебя злиться, а я вела себя неправильно и поэтому твой гнев оправдан. Ведь так, Кевин?
Кевин резко втянул воздух в легкие. Во время пылкой речи девушки щеки его побледнели, а губы судорожно сжались.
— Я бы так не сказал…
— А как бы ты сказал? — Глаза Саманты яростно сверкнули. — Скажи же, Кевин, мне просто не терпится узнать.
— Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно говорить разумно, — со вздохом сказал он.
— Ты прав, черт побери! — воскликнула Саманта. — Ты присвоил себе право судить меня, и, могу тебя заверить, на мой взгляд, это неслыханная наглость. Да как ты посмел?
Слова застряли у нее в горле, ибо Кевин стремительно подошел к ней, резко притянул к себе и с силой прижался губами к ее губам. Крепко прижав ее к себе, он словно требовал отклика от ее холодных губ. Однако Саманта была не в силах отозваться.
Ибо она любила этого человека. Несмотря на то, что он поверил в худшее о ней, даже не узнав, как все обстояло на самом деле, она его любила. И от того, что сейчас он целовал ее свирепо, чуть ли не презрительно, по ее телу пробежала судорога.
Ощутив ее дрожь, Кевин отпустил девушку и заглянул ее измученные глаза.
— Ох, Сэм… — простонал он.
Она устало посмотрела на него. Казалось, все происшедшее было кошмаром, который ей просто померещился, и лишь чуть припухшие губы говорили о том, что это было наяву.
— Отпусти меня, Кевин, — произнесла она, стоя в его объятиях неподвижно, как статуя.
Кевин отдернул руки, словно обжегшись, и отступил.
— Сэм, я… — Внезапно он осекся, глядя куда-то через плечо Саманты. — Я думал, вы уже ушли, Лидия, — произнес он изменившимся тоном.
— Я… мне осталось закончить еще кое-какие письма, — неловко пробормотала его помощница. — Я после работы не домой… Я принесу их потом и оставлю у вас на столе…
— Если это из-за меня, то не трудитесь, — спокойно произнесла Саманта, поворачиваясь к Лидии. — Я уже ухожу.
Она понимала, что должна сохранить хоть какие-то крохи собственного достоинства, по крайней мере, пока не выберется отсюда. А потом она сможет дать волю терзавшему ее отчаянию. Одарив Лидию сияющей улыбкой, Саманта направилась к двери.
— Спасибо за все, что ты сделал для моей сестры, Кевин, — вежливо сказала она, но даже не обернулась. — Прощай. — Ее голос ясно говорил о том, что между ними все кончено.
— Извините, ради Бога, Кевин, — взволнованно воскликнула Лилия, когда Саманта вышла за дверь. — Я понятия не имела, что вы здесь, причем не один. Мое появление было явно некстати…
— Хватит оправдываться, Лидия, — устало прервал ее Кевин и, подойдя к столу, тяжело сел в кресло и опустил голову на руки. — У меня голова трещит.
— Принести вам лекарство?
— Это головная боль другого рода, — вздохнул Кевин и, подняв голову, невесело усмехнулся. — Она зовется Саманта Максуэлл, и, похоже, от нее нет никакого лекарства.
— Но она же просто ушла, — возразила Лидия, бросив взгляд на дверь.
— Физически — да, — согласился Кевин. Надо было дать ей уйти вместе с отцом, а не задерживать под фальшивыми предлогами. Ведь на самом деле ему было не о чем с ней говорить, просто ему была невыносима мысль о том, что она уходит.
— Ах, вот как, — понимающим тоном произнесла Лидия.
— Что вы хотите этим сказать? — раздраженно прищурился Кевин.
— Я не вижу в этом проблемы, Кевин. — Лидия прошествовала через кабинет и положила на стол пачку писем. — Всего два дня назад вы держались друг с другом вполне приветливо.
— С чего вы взяли? — резко спросил Кевин.
— Она ведь позвонила вам, стало быть, была уверена в хорошем приеме, — пожала плечами Лидия. — А вам было явно приятно, что она позвонила.
— Это по-другому называется, Лидия. Я был как в тумане. И, похоже, так и блуждаю в нем с той минуты, как познакомился с Самантой Максуэлл.
— И давно вы с ней познакомились? — приподняла брови Лидия.
У него было такое чувство, словно он знал Саманту всю жизнь, словно всегда был частью ее жизни, несмотря на то, что у них не все складывалось гладко. А теперь она ушла. Ее последние слова говорили ясно — она ушла навсегда.
В груди Кевина молоточком застучала боль.
Он, конечно, знал, будучи врачом, что эмоции идут вовсе не от сердца, однако сейчас болело именно там, где оно должно быть. Словно Саманта, уйдя, вынула его и забрала с собой.
— Ну вот что, Кевин, — решительно заявила Лидия, — если вы сделали какую-то глупость, а, будучи мужчиной, вы наверняка ее сделали, то…
— Ради всего святого, только не это! — нетерпеливо перебил ее Кевин. — Вы у меня просто мужененавистница.
— Не глупите, Кевин, — спокойно возразила Лидия. — Я вовсе не мужененавистница, и вы это прекрасно знаете. — Просто я считаю, что женщины немного более чувствительны, чем мужчины, но это не значит, что я ненавижу мужчин. И сомневаюсь, чтобы ваша Саманта их ненавидела, хотя при ее красоте ей наверняка попадались кретины, пытавшиеся доказать, какие они замечательные, — авторитетно заявила она. — И не смотрите на меня так, — засмеялась Лидия, увидев, каким кислым сделалось лицо ее босса, — я вовсе не вас имела в виду.
— От души надеюсь, что это так, — проворчал Кевин.
— Так вот, возвращаясь к тому, о чем я говорила, — продолжала Лидия с легкой улыбкой, ибо Кевин продолжал хмуриться, — если вы чем-то расстроили бедную девушку, вам надо просто извиниться, вот и все.
— Тут все далеко не так просто, — вздохнул Кевин. В том, что касалось Саманты Максуэлл, все было всегда очень сложно. Впрочем, Саманта тут ни при чем, это прошлое все осложняло.
Она сказала, что он не имел права судить ее. Он действительно вынес ей обвинительный приговор, не выслушав того, что она могла сказать в свою защиту. Но зато эти ее слова подтверждали, что она была той самой Сэм из прошлого Тима.
— Давно известно, что жизнь — вообще сложная штука, — между тем продолжала Лидия. — Хотя для вас она, может, и не была таковой. У вас было счастливое и беззаботное детство — об этом позаботилась ваша мать. У вас дружная и любящая семья. Карьера ваша складывается так, что лучше и пожелать нельзя. Вам ведь никогда не приходилось по-настоящему бороться за то, что вам нужно, Кевин. И вообще…
