Кимберли Лэнг - Падение хорошей девочки
Проклятье! Меньше всего ему хотелось страдать ради искусства и подобной ерунды. Как бы это ни казалось глупо, смешно и постыдно, но он хотел Виви. Ему не хватало этого ощущения легкости и удовлетворенности, которое он испытывал, находясь рядом с ней. Коннор скучал по улыбке Виви, по ее манере закатывать глаза, когда он говорил очередную глупость, и по тому, как она спускала его с небес на землю, если он вдруг начинал мечтать о безумных вещах.
Коннор хотел, чтобы Виви нуждалась в нем так же сильно, как и он в ней. Он хотел, чтобы она любила его.
Потому что он сам был от нее без ума.
Коннор вздохнул и опустил голову. Почему он так долго не мог этого понять?
Возможно, прошло слишком много времени. Виви испытывала к нему ненависть на протяжении двадцати с лишним лет, но нашла в себе силы изменить свое мнение. Она зашла достаточно далеко, признавшись, что хочет большего. После ссоры прошло всего несколько дней. Виви не знает, что он в нее влюблен. Может быть, не все еще потеряно?
Чертовски хороший вопрос.
Как будто он может взять и позвонить ей. Даже если она соизволит взять трубку, такие признания лучше делать при личной встрече. Коннор понятия не имел, где ее искать. Если он отправится в галерею, то его обязательно кто-нибудь заметит, и шанс, что все пройдет удачно, будет ничтожно мал.
Выходит, что самым удачным способом было позвонить Лорелее.
Коннор потратил уйму времени на то, чтобы узнать ее номер. Стоило ей взять трубку, как он сразу же почувствовал уверенность в своих возможностях.
— Это Коннор.
— Я уж поняла, — лаконично ответила она.
Повисла пауза, немного поколебавшая его уверенность. Она всегда была его союзником, но теперь… Коннор больше всего опасался, что Виви могла настроить Лорелею против него.
— Ты знаешь, где Виви?
— Конечно.
Сестринская солидарность оказалась сильнее, чем он думал. Разговор обещал быть страшнее, чем поход к стоматологу, но вместе с тем не шел ни в какое сравнение с приемом, который он ожидал получить от Виви. Так что у него появился шанс потренироваться.
— Ты не могла бы мне сказать, где она?
— Могла бы, — усмехнулась она. — Но с какой стати мне говорить?
— Потому что это очень-очень важно. Мне надо с ней поговорить.
— Можешь не тратить свое время, Коннор. Она не хочет с тобой разговаривать.
— Мне нужно ей кое-что сказать. Пожалуйста, Лорелея.
— Может быть, скажешь мне, а я потом ей передам?
Коннору захотелось удариться головой обо что-нибудь твердое. Наверное, было бы проще сидеть на крыльце и караулить ее, пока она не придет. Он, безусловно, вызовет неподдельный интерес со стороны прохожих, но даже это казалось ему более эффективным, чем этот разговор.
Общественный резонанс мог только усугубить ситуацию. Коннору не хотелось, чтобы об этом писали в блогах.
— Нет, это не совсем удобно.
— Ну, как хочешь. Я не позволю тебе причинить ей боль. Ты и так наломал дров.
— Я хочу все исправить.
— Да неужели? — В голосе Лорелеи прозвучал неподдельный интерес. Это подарило Коннору надежду.
— Да. Для этого я и хочу ее найти. Чтобы извиниться и сказать ей, что я… — Коннор замолчал. Он чуть было не ляпнул то, что собирался сказать Виви. Коннор потер виски, чувствуя себя полным идиотом. — Есть кое-что, о чем ей необходимо знать.
Лорелея призадумалась на мгновение. Коннор надеялся, что склонил ее на свою сторону. Когда Лорелея снова заговорила, Коннор облегченно вздохнул.
— У нее сегодня куча дел…
Неудивительно.
— … но к половине шестого или шести она должна вернуться домой.
— Где она сейчас, Лорелея? — спросил Коннор, окончательно потеряв терпение.
— Это так важно, да? Ну ладно. — Коннору показалось, что она улыбнулась. — Сегодня утром у нее собрание художественного совета, потом ланч. В три она будет у твоей мамы, конечно…
— У моей мамы?
— Какая у тебя дырявая память. Третий четверг месяца. Собрание музыкальной ассоциации.
Ну конечно же.
— Точно. Спасибо, Лорелея.
— Смотри не испорти все, — проговорила она убийственным тоном. — Только попробуй ее обидеть, и я придушу тебя собственными руками. Понял?
— Как нельзя лучше.
Лорелея рассмеялась:
— Удачи.
Лорелея отключилась, и Коннор впервые за несколько дней почувствовал воодушевление. Виви будет намного сложнее уговорить. Лорелея не стала бы ничего рассказывать Коннору, если бы не поверила, что ему есть что сказать ее сестре. Хорошее начало!
У Коннора оставалось пара часов, чтобы собраться с мыслями и хорошенько подготовиться к предстоящему разговору. Он прекрасно знал, что сказать, но… В голове, казалось, возникла пустота.
Коннор вспомнил слова Лорелеи: Смотри не испорти все.
Надо скорее со всем покончить.
Впервые у него появился страх перед выступлением.
Виви искренне хотела вникнуть в то, что говорила миссис Гилроу по поводу ежегодного бала, организованного музыкальной ассоциацией, но как она ни пыталась, так не смогла сосредоточиться на разговоре. А вносить свои предложения она не могла и подавно. По взглядам, которые бросала на нее миссис Гилроу, Виви поняла, что та была крайне удивлена ее немногословностью.
Честно говоря, Виви мало заботило обсуждение главных событий и списки приглашенных. Ее также не волновал бюджет мероприятия и потенциальные спонсоры. Виви даже нисколько не тронуло предложение миссис Мэнсфилд попробовать ее фирменные птифуры по завершении собрания.
Ее вообще ничего не волновало.
Виви честно пыталась отвлечься проверенной временем традицией поедания мороженого перед телевизором, но погрузилась в беспросветное уныние и самобичевание. Она без конца прокручивала в голове слова Коннора, называвшего ее святошей, высокомерной, чопорной и много еще какой. Виви заслужила всю ту боль, от которой так страдала. Ей было некого винить, кроме самой себя. Это она все испортила.
Виви перешла в другую крайность и с головой ушла в работу. Она решила нагрузить себя делами, чтобы у нее не оставалось ни времени, ни возможности придаваться унынию. Но, даже включив в свой ежедневник еще три собрания, Виви не смогла избавиться от пустоты в душе. Работа занимала все время и утомляла ее настолько, что сил оставалось лишь на то, чтобы прийти домой и заснуть.
Виви не чувствовала никакого удовлетворения.
Ей казалось, что она живет не своей жизнью.
У Виви не было желания возвращаться домой, но больше всего ей не хотелось сидеть в кабинете матери Коннора под взглядами двадцати женщин, которые прекрасно знали о ее связи с Коннором и умирали от любопытства. Лишь правила этикета сдерживали их интерес, иначе они просто завалили бы Виви вопросами. Миссис Мэнсфилд сидела под портретом Коннора, сделанным в день его выпускного, и не переставая бросала на Виви долгие загадочные взгляды.
