Даяна Тейт - Неуловимый Рыцарь
Она склонилась над неподвижной гладью озера. Ей еще никогда не приходилось купаться нагишом в таком месте. Она чуточку стыдилась, снимая с себя белье и погружаясь в чистую, прогретую солнцем воду.
Положив на плоский камень кусок мыла, флакон с шампунем и полотенце, которыми снабдил ее рыжий гигант, Джина принялась стягивать с себя блузку.
Она разделась, попробовала воду ногой и, сжав зубы, бросилась в самую середину озерка, где было достаточно глубоко, чтобы как следует вымыться. Набравшись храбрости, она по шею погрузилась в прохладную воду. Когда прошел первый ожог, Джина почувствовала всю прелесть пребывания в естественной ванне. В голосе у нее даже появились греховные мысли. От холодной воды кожа покрылась пупырышками, а соски стали плотными и упругими. Намылив тело, намочив голову, она с удовольствием подставляла открытые участки тела солнцу. Самочувствие было прекрасным. Ей хотелось как можно дольше продлить удовольствие, но боязнь, что ее могут увидеть с реки в таком виде, заставляла ее поторапливаться.
Окунувшись еще раз, она вытерлась насухо, натянув на себя блузку и потрепанные джинсы. Закрутив полотенце вокруг головы, она растянулась на жестком, но удобном камне. Джина почувствовала себя промытой, освеженной, но в общем-то несчастной. Через несколько часов, перед рассветом, они должны будут покинуть это место, которое на короткое время дало им передышку в продолжающемся кошмаре. А потом их путь лежит к таинственному домику матери Боба. Оттуда он должен уйти. Один. Без нее.
Как хищник, покидающий свою нору, Боб оставит ее в этом жилище, а сам должен появиться в доме своего приятеля для того, чтобы отвлечь от нее тех людей, которые ведут за ними наблюдения.
Таков был план. Он вызвал у Джины протест.
Ей совсем не хотелось расставаться с Бобом. Она не хотела, чтобы из-за нее он превращался в жертву, приманку во имя ее спасения. Хотя она устала от всех этих перипетий, ей теперь не хотелось выбираться из них одной. Она не могла твердо сказать себе, чего же она в действительности хочет.
Внезапно на плечи ей набросили одеяло. От неожиданности Джина вскочила.
— Ты замерзла. И я подумал, что одеяло тебе не помешает.
Закутавшись в грубую ткань, она благодарно улыбнулась Бобу, который устраивался рядом с ней.
— А где точно находится твое пристанище?
— В двух часах езды от Сан-Франциско.
Джина набралась смелости и прямо спросила его:
— А ты не можешь остаться со мной?
Покачав головой, он растерянно моргнул своими длинными темными ресницами.
— Не получится, Джина. Я должен увести за собой людей, что постоянно ведут наблюдение за нами. Я больше не могу рисковать твоей жизнью. Когда я буду уверен, что ты в безопасности, тогда я и Слоун отправимся к Гамильтону и выясним, сможем ли мы положить конец всему, что происходит.
Сказанное им составляло вторую часть плана, которая тоже не нравилась Джине. Она возражала, чтобы он и Слоун встречались с начальником Моргана.
— Я боюсь.
Он постарался успокоить ее.
— С тобой все будет в порядке. Никто не знает о существовании этого жилья.
И все же ей было неспокойно. У него могут быть неприятности, возможно, его даже убьют. Приподнявшись, она дотронулась до его щеки.
— Я снова хочу тебя.
Ее слова словно сильный удар потрясли его. За многие годы перед ним прошла вереница женщин, которые хотели быть с ним, даже требовали этого. Ему приходилось много раз обманывать себя и других. Условия его жизни стали вызывать в нем страх, что к нему никогда не вернется возможность говорить женщинам правду. Но обманывать Джину было выше его сил. Он готов был пожертвовать собой ради нее, готов был сделать все, что она пожелает, что она просит.
— Джина…
Мягкая ладонь легла ему на губы, призывая к молчанию.
— Нет, Боб.
При звуке его имени у него дрогнуло сердце. Очень давно его не называли этим именем, у него было только прозвище — Неуловимый Рыцарь, а также целая дюжина других кодовых имен, которые присвоили ему за эти годы и меняли их.
Его простое имя вызвало воспоминание о матери, которая облегчала его страдания во время лихорадки. Оно напоминало ему девушку, которая обнимала, целовала и отдавалась ему много, много лет тому назад. Он не имел права даже думать о ней.
Открыв глаза, он увидел, как на ее губах играла нежная, таинственная улыбка. У него напряглись мышцы живота, желание разгоралось в нем.
— Я хочу тебя, Боб, даже больше чем хочу. — Кончик ее розоватого язычка высунулся между губами. — Я думаю, что и ты хочешь меня. Мне с тобой хорошо, ты никогда не сделаешь мне больно. Я верю тебе, как самой себе.
Морган не мог больше сдерживаться. Он выпрямился, взял Джину на руки и понес в укромное место, скрытое от чужих глаз кустарником и скалами. Расстелив одеяло, он снял с ее головы полотенце и пальцами пригладил ее короткие пламенеющие кудри.
— Ты уверена, Джина?
Она ладонью ободряюще потрепала его по щеке.
— Еще никогда в жизни я не была так уверена.
Он растянулся на одеяле и, играя, потянул Джину на себя. На лице у него светилась широкая и мягкая улыбка, которая ей очень нравилась. Улыбка стала еще шире, когда он взглянул в ее глаза. У нее был вид победительницы, но победительницы, не знающей, как дальше распорядиться своей победой.
Однако вскоре Морган убедился, что она весьма способная ученица. Он взял ее руку и положил себе на грудь, чтобы ей было удобнее изучить все долины, холмы и изгибы его тела. Приободрившись, она принялась ласкать его, сначала медленно, робко, но постепенно все больше и больше распалялась.
Она терла ладонью его грудь, нетерпимо поднимая ткань темной рубашки. В конце концов сняла ее. Когда открылось его обнаженное тело, на лице у нее появилось выражение восхищения и желания.
— Ты самый красивый мужчина.
Когда она провела пальцем по его соску, он застонал. Он сжал пальцы в кулаки, чувствуя, как жар разливается по всему телу.
Для человека, выработавшего привычку быть эгоистом, расставаться с ней было трудной задачей. Он думал, а следует ли позволять ей иметь над ним, над его чувствами и телом полный контроль. Но потом эмоции захлестнули его, ему стало неважно, кто над кем главенствует. Он слегка улыбнулся, чувствуя, что Джине нравится ее власть над ним.
Джина пребывала в восторге, это был самый дорогой подарок, который она когда-либо получала. Рядом находился человек, который переломил свою суровую холодность. Теперь он предлагал ей всего себя, разрешал делать с ним все, что она захочет. Такого возбуждающего чувства она еще никогда не испытывала, даже мечтать об этом не могла.
