Кара Уилсон - Лучший из дней
— Тогда тем более мне нужно уехать. — Она умоляюще посмотрела на Фредерико. Нужно покончить со всем этим немедленно. — Теперь я понимаю, как важна эта свадьба, Фредерико. Я едва ли смогу смотреть в глаза Кристине и твоей матери. Мне… мне лучше уехать. У меня был роман с Лучано… Поэтому я должна исчезнуть прямо сейчас.
Фредерико подошел к ней, темный и угрожающий. Нина облизнула пересохшие губы.
— Пожалуйста, Фредерико, не мучай ни меня, ни других…
— Ты останешься, потому что я не хочу их расстраивать, — бросил он, затем взял ее за подбородок.
Нина отвернулась.
— Если ты заставишь меня остаться, — выдохнула она, — то я ни за что не отвечаю. Я могу проговориться. Не нужно рисковать. За ужином мне могут задать вопросы, на которые я буду не в состоянии ответить. Я могу выложить все как есть…
Фредерико сердито схватил ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Возьми себя в руки и играй свою роль! — Его глаза смотрели мрачно. — Не думаю, что тебе так уж трудно будет лгать — смотреть на всех большими невинными глазами и разыгрывать простушку. Ты отличная актриса! Я бы обязательно поверил в то, что ты была любовницей Лучано, если бы не одно обстоятельство. — Его ладони еще крепче сжали ее плечи. — Сегодня утром мы занимались любовью, и я точно знаю, что ты никогда не была с Лучано! — бросил он, и его губы побелели. — Ты играла хорошо. Ты только на секунду затаила дыхание и сжалась, ожидая, что тебе будет больно. Я был у тебя первым, Нина, и вначале я пришел в восторг. Но теперь мне это даже отвратительно!
— Отвратительно?! — Нина едва не задохнулась. Она ничего не понимала.
— Да, отвратительно, — подтвердил Фредерико. — Видимо, Лучано не хотел дать тебе того, чего ты так жаждала. Но ты не успокоилась. Ты так хотела переспать с ним, что погналась за ним до самой Сицилии.
Нина сделала отчаянную попытку высвободиться из его рук, но он крепко держал ее. Тогда она стала колотить кулаками по его груди и яростно вырываться. От гнева она просто пылала, из глаз текли слезы.
— Ненавижу тебя! — рыдала она. — Ненавижу…
Фредерико продолжал крепко сжимать ее.
— Опять врешь, и сама это знаешь, черт побери. Ты любишь меня так же, как я тебя…
Тут все ярость покинула Нину. Ослабевшая и почти без чувств, она обмякла в руках Фредерико.
— Но почему, Нина? — прерывающимся голосом хрипло спросил он. — Зачем ты наговаривала на себя? Почему сказала мне, что Лучано солгал? Почему не сказала правды? Зачем ты выводишь меня из себя, в то время как я хочу только всегда любить тебя? Господи, зачем ты мучаешь нас обоих?
Потому что правда может причинить боль еще многим другим! — хотелось крикнуть Нине.
Фредерико посмотрел ей в глаза долгим взглядом, глубоко вздохнул и поцеловал ее. Нина едва сдерживала рыдания. Но ее глаза блеснули. Близость Фредерико начинала оказывать свое магическое действие.
Поцелуй становился все глубже, и Нина поняла, что эти яростные перепалки — только искры их страсти. Одного раза им оказалось мало. То утро было лишь прологом целой жизни, полной страсти и любви. Нина попыталась подавить растущее возбуждение, но у нее ничего не вышло.
Она отпрянула от Фредерико.
— Нет! — невнятно произнесла она. Но рука Фредерико взяла ее за подбородок, и его рот снова оказался на ее губах. Его вторая рука скользнула под ее блузку и прошлась по нежной коже спины.
Все тело Нины наполнилось желанием, когда Фредерико прижался к ней. Она уже дрожала от страсти.
— Я буду любить тебя, Нина, — глубоким голосом проговорил Фредерико, — потому что это единственной способ добиться от тебя правды. — С этими словами он подхватил Нину на руки и отнес на кровать.
Нина молча лежала, глядя, как он срывает с себя рубашку и брюки. Фредерико продолжал смотреть ей в глаза темным и решительным взглядом. Какую правду он хочет узнать? Любит ли она его? Но какие ему еще нужны доказательства? Если же он имеет в виду Лучано, то у него ничего не выйдет. Фредерико заявил, что она погналась за Лучано в надежде переспать с ним, только потому, что отчаялся узнать у нее правду. Но эта правда принесла бы всем одни несчастья.
Нина спрыгнула с кровати, но не успела сделать и двух шагов, как Фредерико схватил ее, снова уложил и опустился сверху, сжимая ей руки. Она ожидала увидеть в его глазах злость, но в них было одно только глубокое отчаяние.
— Прекрати ради бога, Нина, умоляю тебя, — проговорил он. — Я больше так не могу. Ты мучаешь и меня, и себя.
Он нежно коснулся губами ее рта. В этом поцелуе не было гнева, только одна теплота, и Нине стало еще тяжелее. В бурной ссоре у нее еще имелись какие-то шансы против него, но теперь сердце ее отчаянно колотилось, а все тело таяло. У нее не было сил сопротивляться. Ей лишь страстно хотелось отдаться ему, чтобы утреннее чудо повторилось. Тогда все ее беды и горести просто исчезнут.
Нина прижалась к Фредерико и крепко обхватила его руками. Она призывала его всем телом. Не прерывая поцелуя, он поднял юбку и погладил ее бедра, затем его рука скользнула под узкие трусики и ласкала пушистый бугорок до тех пор, пока Нина не застонала от наслаждения.
Он стал касаться губами и языком ее напряженных сосков, чувствуя, как груди набухают под его ласками. Нина перебирала пальцами его кудри, а рот Фредерико спустился на ее живот и ниже. Перед ее глазами все поплыло.
Она подалась вперед, уже совсем обнаженная. Страсть захватила ее настолько, что она даже не заметила, как Фредерико раздел ее.
Когда он снова поцеловал ее в губы, Нина прошептала его имя. Фредерико лег у нее между бедер, и Нина обхватила его ногами. Когда он глубоко и с силой вошел в нее, у нее перехватило дыхание, и окружающий мир перестал существовать для них обоих.
Некоторое время спустя Нина проснулась. После их ласк у нее ломило тело. Она была одна.
В окно подул прохладный вечерний бриз. Нина заморгала и окончательно проснулась. Она несколько секунд лежала неподвижно, потом вдруг поняла, что должна делать. Каким-то чудом в ее голове все встало на свои места.
Они с Фредерико любят друг друга, в этом не может быть сомнений. И она не в силах отказаться от него. Значит, придется пожертвовать чем-то другим, пусть и очень важным для нее.
Никто никогда не узнает, что она дочь Лучано. Она сохранит эту тайну и будет жить с ней всегда. Нина чувствовала, что не переживет, если потеряет Фредерико. А отца у нее и раньше не было.
Нина приняла душ, неторопливо и старательно оделась, высушила волосы, которые теперь сияли молодостью и здоровьем. Затем, чтобы оттенить свою светлую кожу, немного подкрасила ресницы и губы. На шею она повесила единственное украшение, которое у нее было, — стеклянные бусы, купленные в Палермо, когда она еще работала у Локасто.
