Лилиан Пик - Сладкая месть
Раскрашивая ткани и с помощью Кэрри превращая их в юбки и блузки, портьеры и абажуры, Рия не забывала и о своем обещании Натану и попутно расписывала его чаши, вазы и кружки.
Естественно поэтому, что каждый вечер, вернувшись домой, она, совершенно измученная, падала в постель и засыпала мгновенно, едва коснувшись подушки. Однажды ночью дверь ее комнаты открылась и кто-то вошел, но, приоткрыв заспанные глаза, она никого не увидела.
В другой раз ранним утром ее разбудило пение птиц, и она повернулась на спину послушать. Ее рука наткнулась на чье-то тело, и она едва не закричала от ужаса, лишь через мгновение осознав, что на самом деле ее разбудила ладонь Лео, стиснувшая ее грудь. Одежды на нем, как она поняла сразу, не было.
– Как… – прошептала она, – когда…
– Я забрался к тебе в постель? Глубокой ночью. Если мужчина не может заснуть, он совершает самый разумный поступок – идет и находит женщину. В данном случае – свою. Ну же, малышка, – приказал он и обжег языком нежную кожу у нее за ушами, оставив дразнящий след, – иди ко мне.
Ее ночная сорочка в одно мгновение оказалась на полу.
– Лео, нет! – Она уже дрожала в предвкушении его ласк.
– Ты чертовски хорошо знаешь, что это значит «да, Лео», – прорычал он и прижался ртом к ее губам, подавляя попытку отговорить его. Она поняла, что и не хотела отговаривать, она любила его всей душой, всем сердцем. Отбросив сомнения, она отдалась его неодолимой мужской силе, стремясь ублажить его тело, дарившее ей самой такое же наслаждение. Она чувствовала, как внутри все туже закручивается спираль желания, а тело томится в ожидании. Он медлил, дразня ее обещанием и оттягивая последнее мгновение, а когда сладкая мука довела ее почти до безумия, она растворилась в полном, абсолютном единстве с ним.
Проснувшись в следующий раз, Рия обнаружила, что снова одна. Ощущение такое, бродила в ней туманная мысль, как будто таинственный любовник приходит ко мне по ночам, овладевает мною, а потом исчезает…
И тут же выругала себя за глупую романтичность, потому что Лео она нужна лишь для удовлетворения его потребности.
Каждое утро она надеялась увидеть его за завтраком, каждый вечер пыталась дождаться его возвращения. В конце концов ей стало казаться, что это всего лишь сон – будто они живут в одном доме, а его, быть может, вообще не существует нигде, кроме ее мыслей и снов!
В следующий раз она увидела его во время обеда. Сколько дней они с Натаном делали себе сэндвичи и обедали, не отрываясь от работы! Но именно в тот единственный день, когда они решили пообедать по-настоящему, Лео тоже оказался в кабачке.
Он стоял у бара спиной к ней, но, несмотря на это, сердце у нее екнуло, мышцы напряглись от волнения, а тело томительно заныло.
Лео обернулся и поймал на себе ее взгляд. Как будто прочитав ее мысли, улыбнулся, и у нее все перевернулось в душе. Но, заметив насмешку в его глазах, она постаралась взять себя в руки.
– Рия, девонька, – послышался из дальнего угла голос Тимми, – как я тебя давно не видел! Натан, веди ее сюда. Лео, принеси своей жене выпить, ладно? И старому другу Натану тоже.
Ответный взгляд Лео на человека, о котором упомянул Тимми, был каким угодно, только не дружеским, но он сделал одолжение дяде и принес напитки. Натан тактично уступил ему стул возле Рии, а сам уселся рядом с Тимми на скамью по другую сторону стола.
– Снова красишь? – показал Тимми на ее испачканные руки.
Рия кивнула, остро ощущая, что Лео тоже это интересно, хоть он и делает вид, будто поглощен содержимым своего бокала.
– Я расписываю изделия Натана.
– После обжига или до? – небрежно спросил Лео, принимаясь за сэндвич.
Она взглянула на него с удивлением. Поскольку она работала с Натаном, то ожидала от Лео скорее враждебности, чем заинтересованности.
– После, – ответила Рия. – Перед глазуровкой. – И открыто посмотрела на него.
Лео поднял голову, и Рию охватила пьянящая уверенность, что их молчаливый обмен взглядами не имеет ничего общего с предметом разговора, а лишь со страстью, желанием близости.
– Рисунок наносится окислами металлов… – Голос ее разорвал молчание, а стук сердца, казалось, заглушал слова.
– Ты говоришь, – заметил Натан с улыбкой, – как человек, который всю жизнь занимался гончарным делом.
Рия облизала внезапно пересохшие губы и с трудом оторвала глаза от Лео.
– Я только повторяю то, что ты мне рассказывал об этом ремесле, – отвергла она комплимент. – В мою учебную программу это не входило.
– Ты оказалась весьма способной ученицей, – ответил Натан, пристально вглядываясь в пивную пену в своей кружке.
Крайняя степень возмущения отразилась на лице Лео, он поднялся, мрачно кивнул жене и другу и с треском задвинул стул.
– Пойдем, Тимми?
Тимми согласно кивнул, скорчил в сторону Рии удрученную гримасу и последовал к выходу за племянником. Натан издал долгий вздох. Был ли это вздох облегчения или замешательства от поведения супругов, напомнившего о его собственной драме, Рия так и не смогла понять.
За несколько дней до открытия ярмарки Рия, спустившись в кухню на завтрак, встретила там Лео. На нем был деловой костюм и галстук, весь его вид напоминал о деловой атмосфере большого города.
– Надолго ли на этот раз? – спросила она, пытаясь вернуть на место упавшее сердце и опасаясь услышать заявление об очередной длительной поездке.
Широкие плечи поднялись и упали, за этим последовало отрывистое:
– Кто знает?
– Это зависит, разумеется, – услышала она свой злобный выпад, – от прихоти мисс Селби?
Насмешливое движение бровей означало: «Отвечать не собираюсь».
– Кто знает… – повторил он с ухмылкой. И, внезапно протянув руку, развернул ее к себе, она даже не успела вывернуться. Потом взял ее лицо в ладони и заглянул в широко раскрытые глаза.
– Любой бы решил, – сухо заметил он, – что ты ревнуешь.
Рия попыталась высвободиться.
– Еще чего! – выпалила она. – Можешь сотрудничать с любой женщиной, с какой тебе заблагорассудится.
Он рассмеялся двойному смыслу ее слов, наклонил голову, приник к ее губам долгим, гибельным поцелуем – и ушел.
Ночи были длинными и одинокими, но работа, которую Рии необходимо было завершить к открытию ярмарки, занимала ее руки днем, а мысли – ночью, в промежутках между короткими приступами беспокойного сна.
Вечером за два дня до открытия она работала как заведенная.
Натан комично сдвинул брови:
– Извини, что приходится сообщить тебе, Рия: полдюжины кружек уже готовы к росписи.
Кэрри строчила на швейной машинке в соседней комнате, складывая в стопку юбки и блузки Рии. Она присоединилась к их скудному ужину, устало опустившись в единственное свободное кресло.
