Долли Харпер - Если бы не ты…
— Я ушла гулять.
Надев купальник под майку и шорты, прикрыв голову большой соломенной шляпой, она спустилась на пляж и направилась вдоль берега.
Несмотря на жаркое солнце, здесь, в проливе, иногда ощущалось мощное дыхание океана. Легко дышалось, и мысли были легкими и приятными.
Хорошо, что они приехали именно сюда, на этот остров, думала Александра. Все, о чем она мечтала, сбылось. Они стали ближе друг другу. Майкл много рассказывал ей о своем детстве, проведенном в этом доме, о приключениях, участниками которых был он и его братья. Она же поведала ему, как они с Глорией росли на ферме.
Они успели вместе обойти большую часть острова. Здесь они позволяли себе забыть, что они взрослые люди, и вели себя как влюбленные подростки: держались за руки, смеялись, то и дело целовались, оглядываясь, не подсматривает ли кто за ними. Строили замки из песка и носились по пляжу.
— Мы обязательно должны привезти сюда Грейс с Микки, — сказал как-то Майкл. — Будущему архитектору просто необходимо в детстве строить замки из песка.
Александре было приятно, что Майкл принял ее друзей. А Микки здесь действительно было бы хорошо. Жаль, что они не захватили с собой камеры. Можно было бы сделать фильм об острове и показать его Грейс с Микки.
Алекс решила дойти до рыбацкого поселка по берегу, зайти в местные лавочки и на почту, чтобы послать Микки открытку с видом острова. В лавочках она надеялась отыскать что-нибудь интересное и увезти отсюда в качестве сувенира. Пожалуй, до ланча я успею, подумала она. Не выдержав искушения, она разделась и нырнула в воду, а когда вынырнула, увидела на берегу, рядом со своей одеждой, двух девочек, которые смотрели на нее широко открытыми глазами. Одна из девочек, постарше, показалась Александре ровесницей Микки.
Когда Алекс вышла на берег, старшая девочка спросила:
— Вы русалка?
Она поняла, что детей заинтриговали ее синие волосы.
— Только наполовину, — засмеялась Александра. — Видите, мне не хватает рыбьего хвоста.
Девочки тоже засмеялись. Убедившись, что Александра самый обычный человек, дети почувствовали себя неловко.
— Не смущайтесь, мне говорили вещи и похуже. Лучше покажите магазин, где продаются сувениры.
Девочки переглянулись.
— Вы могли бы купить одну из картин моей мамы, — сказала та, что заинтересовала Александру.
— А у твоей мамы есть пейзажи этого острова? Длинные темные кудри девочки взметнулись, когда она энергично кивнула, и что-то смутно напомнили Александре.
— У нее чудесные пейзажи. В поселке у нее свой магазин. Хотите посмотреть?
А почему бы и нет, подумала Александра. Тащить на себе картину она не собирается, но сможет забрать ее перед отъездом.
По дороге Алекс узнала, что девочку зовут Рейчел, что ей тринадцать лет и родилась она на острове. Она тоже любит рисовать, как и ее мама. Когда-нибудь она станет известным художником и поедет в Лондон выставлять свои картины.
— А ты была когда-нибудь в Лондоне?
— Нет. А мама была.
Может, ее мама выставлялась в Лондоне? — думала она. И поскольку Александра не пропускала ни одной выставки художников, то могла познакомиться с ней. Ее преследовало ощущение, что лицо девочки ей кого-то напоминает.
— Вот мы и пришли, — сказала Рейчел. Вторая девочка побежала к себе домой, и они вдвоем поднялись по ступенькам небольшого коттеджа из розового туфа с белыми ставнями. Этот дом совсем не был похож на остальные дома в поселке и поражал взгляд изяществом пропорций. Прямо на внутренних колоннах перед входом висели несколько картин. Может, их так освещало солнце, но краски на них казались ярче натуральных. Александра отметила про себя решительную, почти мужскую манеру письма, крупные мазки. Но, несомненно, места на пейзажах были узнаваемы. Художница ухватила главное — дух острова — и сумела это выразить на своих картинах, которые покорили сердце Алекс с первого взгляда. Она поняла, что лучшего сувенира ей не найти.
— Заходите, — пригласила ее Рейчел и повела внутрь. — Мамочка, я привела покупателя.
Внутреннее помещение магазина было отделано деревом, и глаз радовали висевшие на стенах картины. Под потолком крутился вентилятор, создавая приятную прохладу. Из-за бамбуковой занавески появилась светловолосая женщина. Она улыбнулась и укоризненно покачала головой.
— Рейчел, пора тебе научиться проявлять больше такта.
Ей было, вероятно, немного за тридцать. Высокие скулы, тонкие черты лица, длинные пушистые волосы с медовым отливом выдавали в ней уроженку совсем других мест. У нее была благородная, почти аристократическая внешность.
— Здравствуйте, я рада вас видеть, — сказала она и протянула Александре руку со следами въевшейся краски. — Не беспокойтесь, я вас не испачкаю. Будем знакомы. Меня зовут Сьюзен Персиваль.
Нельзя вечно жить в раю. Неделя блаженства уже не так мало. Изгнали же Адама с Евой из рая. А почему она рассчитывала на вечное блаженство?
Теперь ей на это рассчитывать не приходится. Картину она не купила, хотя ей очень хотелось, потому что в них жила красота здешних мест. Возможно, когда-нибудь, когда пройдет время и ей захочется вспомнить об этой поездке, она пожалеет, что не купила. Но сейчас ей хотелось только одного — забыть обо всем!
После знакомства с женщиной, которая когда-то бросила Майкла у самого алтаря, в голове Александры царил полный сумбур. Сьюзен она вежливо сказала, что подумает и что очень рада знакомству с ней.
Та весело ответила, что Рейчел очень старается продать ее картины, но это обстоятельство ни к чему не обязывает Алекс.
Александра не помнила, как снова очутилась на берегу. Свое состояние она объясняла тем, что, вероятно, перегрелась на солнце. Теперь ей стало понятно, почему лицо Рейчел все время ей кого-то напоминало. На мать она не похожа, зато у нее такие же, как у Майкла, темные волосы и большие серые глаза. Вот только нос — тонкий, аристократический — как у матери. Значит, у Майкла все эти годы росла на острове дочь, а он об этом ничего не знал!
Александра вспомнила их с Майклом вчерашний разговор о детях, его слова об ответственности отца за своего ребенка и за его мать. Майкл не откажется от Рейчел и Сьюзен. Когда он рассказывал ей ночью историю с исчезновением Сьюзен четырнадцать лет назад, в голосе его слышалась неподдельное страдание из-за утраченной первой любви. Возможно, единственной… И те слова любви, которых она ждала от него, уже были сказаны той, первой женщине в его жизни. Конечно, оставалась еще робкая надежда, что она ошибается. Но какое это будет иметь значение, когда Майкл узнает, что Сьюзен мать его ребенка? А вдруг он окончательно возненавидит Сьюзен за то, что она столько лет скрывала от Майкла дочь? На секунду у Алекс появилась надежда, но долго обманывать себя она не могла. При всех возможных обстоятельствах Майклу со Сьюзен столько нужно сказать друг другу… А она будет им только мешать.
