Вера Армстронг - Из тени в свет...
Ингрид поставила на пол свою дорожную сумку и уселась на нее. По щекам ее катились слезы, она судорожно сжимала в руке телефонную трубку.
— Я не хочу, чтобы он страдал, Джанет, — с трудом выговорила она. — Мне это не нужно. Поэтому я так поступаю. Если я не смогу с этим справиться сейчас, потом будет еще хуже. Скажи ему… скажи за меня, — взмолилась она, — что я желаю ему счастья.
— О, разумеется, я ему это передам! Я скажу ему, что он ошибся. Скажу, что я сама ошиблась, полагая, что женщина, которую я прочила себе в невестки, жалкая трусиха! Мэдди Мак-Ки — и то более подходящая для него пара. Пусть она белобрысая дура, но по крайней мере знает, что ей нужно. А ей нужен Кен. А ты, Ингрид? Он ведь тебе тоже нужен, но не настолько, чтобы бороться за него, — заключила Джанет. — А мне-то всегда казалось, что ты храбрая женщина.
— Нет, я вовсе не храбрая и никогда такой не была.
— Я не хочу, чтобы моей невесткой была трусиха. Кену нужна настоящая жена, а не тряпка… Так я ему и скажу!
Ингрид осторожно положила телефонную трубку и поспешила к своей яхте. Она запустила двигатель, отдала концы и вывела яхту из бухты. Она не остановилась даже для того, чтобы поставить паруса, пока не оказалась в заливе Джорджия, где не было слышно человеческих голосов. Здесь ей могли составить компанию разве что тюлени. Но в голове ее беспрестанно звучал голос Джанет, повторявший:
— Трусиха… трусиха… трусиха…
Они вместе с «Молли Дарлин» пробивались на север в направлении пролива Десолейшн-Саунд, борясь с ветрами, приливом и дрейфом. Она убегала все дальше и дальше. Для того чтобы скрыться.
Там, куда она спешит, она будет недосягаема для всех, кроме разве что самых мощных радиоволн. Оторванная от остального мира. В одиночестве. Но в безопасности.
В отрыве от мира. В одиночестве. В безопасности.
Она почувствовала себя покинутой.
Прошло три дня с тех пор, как она бросила якорь в заливе Роско. Она начала ощущать свое одиночество так, словно это было неведомое живое существо, которое сидело у нее на спине и дышало ей в шею. Время от времени она сбрасывала с себя это чудовище, но оно снова к ней возвращалось.
Все эти три дня она наблюдала за парой лысоголовых орлов, которые охотились за рыбой. Они падали с высоты в воду и тут же взмывали вверх, держа в когтях свой улов. Иногда они охотились вместе, иногда — по отдельности. Однако, изловив добычу, они всегда взлетали высоко в небо и исчезали за деревьями в одном и том же направлении. Ингрид решила, что там у них гнездо, где они выкармливают свое потомство.
Они заботились о своих детях.
Иногда она плакала по ночам.
Передала ли Джанет ее слова Кену? Уехал ли он на восток, чтобы попытаться получить выгодный контракт на строительство? Этот контракт очень нужен Кену для становления карьеры. Когда начинающий специалист работает на свой авторитет, его отсутствие в течение нескольких месяцев может весьма отрицательно сказаться на будущем.
В эти дни она ни с кем не разговаривала, а следовательно, и не заикалась.
Но настал момент, когда ей отчаянно захотелось общения с людьми. Она мечтала позвонить Джанет и спросить ее, уехал ли Кен. Всей душой она желала вернуться в приют для дошкольников. Она соскучилась по детям. Ведь ей никогда не приходилось уезжать от них на столько дней. Интересно, какие чувства вызовет в ней возвращение? Может случиться так, что воспоминания будут медленно убивать ее?
В эту ночь она снова плакала.
На следующее утро она проснулась на рассвете и никак не могла заснуть. Она опять слышала, как Джанет называет ее трусихой, и снова плакала. Потом она увидела орлов, которые вместе охотились за рыбой. Чувство одиночества становилось все острее. Нет, чистое безумие оставаться в заливе Роско и предаваться своему горю. Пора возвращаться домой. Там она обзвонит всех клиентов по списку «Живых голосов», свяжется с друзьями, поговорит с разными людьми об их проблемах и решит свои собственные.
Наступил час отлива, вода быстро отступала от берегов. Если она сейчас же не поднимет якорь и не пройдет песчаную отмель, обнажавшуюся во время отлива, то ей придется задержаться в заливе Роско еще на двадцать четыре часа. Вечерний прилив будет небольшим. Воды прибудет слишком мало для того, чтобы выйти из залива и попасть в пролив Десолейшн-Саунд.
И все же она сидела, не двигаясь, и смотрела, как от ног постепенно отходит вода. Пусть сама природа принимает за нее решение. Мимо, подгоняемая течением, проплыла утка. Ингрид, не отрываясь, смотрела на нее. Утка взлетела и унеслась прочь. При этом слышно было, как посвистывают ее крылья. Ингрид заметила, что у бедняжки была только одна нога. Теперь понятно, почему птица так настороженно оглядывалась по сторонам.
Нет!.. Неожиданно она с невыразимой ясностью припомнила слова Джанет, которая сказала, что теперь Кен ей не нужен, поскольку зрение вернулось к нему, а ей нужны только несчастные, только те, о ком нужно заботиться. Он же в ее помощи больше не нуждался.
Ингрид вдруг издала какой-то нечленораздельный звук и бросилась на нос яхты. Она начала быстро поднимать якорь, лихорадочно работая руками. Вокруг нее плескалась вода, смешиваясь с ее слезами. Она никогда не думала так о Кене. Никогда. Ни единой секунды! Она должна ему объяснить, чтобы он понял, что они не вместе в силу совсем других причин. Это из-за нее и только из-за нее. Из-за ее заикания… и из-за ее трусости.
Двигатель завелся с первой попытки, и она быстро прошла над песчаной отмелью. Правда, «Молли Дардин» задела при этом слой ила и словно бы приостановилась, слегка накренившись, но это была секундная задержка, после чего яхта продолжила свой путь.
Оказавшись в проходе, защищенном с двух сторон горами, она не выключала двигатель до тех пор, пока не подул свежий бриз. Тогда Ингрид поставила все паруса. Яхта полетела вперед, подгоняемая попутным западным ветром. Он гнал ее домой, и Ингрид вдруг начала страстно молиться, молиться так, как никогда прежде.
В этой молитве было лишь одно слово:
— Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…
Господу было ведомо, о чем она просила.
На почтовом ящике по-прежнему значилась его фамилия. Следовательно, он не уехал. Она неслась на всех парусах, а затем мчалась на автомобиле, но ей казалось, что она движется со скоростью черепахи.
Да, Кену, конечно же, нужно было уехать. Это необходимо ему для успеха. Без нее. Но он должен знать, что она всегда считала его полноценным человеком. Он не должен уехать, не дождавшись, пока она скажет ему об этом.
И вот она наконец стоит перед его дверью и поднимает руку, чтобы позвонить. При этом замечает, что рука ее дрожит, что костяшки пальцев на руке белые… С замиранием сердца она нажимает на кнопку звонка. И вдруг вспоминает, как они лежали с Кеном в постели и ждали, когда Джанет перестанет звонить в дверь и уйдет.
