Мишель Рид - Все ради любви
– Один из них – твой отец, – поморщившись, пробормотала Эви.
– Нет, – покачал головой Рашид. – Мой отец еще недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы покидать дворец. Поэтому нам, – помедлив, добавил он, – придется самим к нему поехать.
– Как, сейчас? – дернулась Эви. – Сегодня?
– Думаю, это вполне разумно, потому что дворец отца находится в пяти минутах езды отсюда, – сказал он. – А до моего дворца еще целый час лететь на вертолете.
Впрочем, разумно это было или нет, но Рашид все еще явно гневался на отца за вмешательство в его планы.
– Что это на самом деле означает, как ты думаешь? – внезапно севшим голосом спросила Эви. – Только прошу тебя, будь со мной честен. Пусть я лучше буду подготовлена к неприятностям, чем они свалятся мне на голову неожиданно.
– Так же, как тебе на голову свалилась новость об этой нашей поездке? – поморщился Рашид. – Так неожиданно, что ты не успела сделать по-своему?
– Нет. – Эви улыбнулась и, к своему собственному удивлению, почувствовала, что напряжение начинает спадать. – Потому что ты был совершенно прав и понимал, что, скажи ты мне это заранее, я могла бы и отказаться.
Ее улыбка немного успокоила Рашида. Он ласково провел пальцем по ее губам.
– Я намерен смотреть на все это с как можно более положительной стороны, – сказал он мягко. – Поэтому постараюсь тебя убедить, что моим отцом движут только самые благородные мотивы и он рад первой же возможности протянуть тебе пальмовую ветвь мира.
– И ты хочешь, чтобы я поступила так же, – подвела итог его словам Эви.
– Ты сможешь?
– Могу попробовать, – согласилась она. – Хотя не могу сказать, что я в восторге.
Переодевание в свадебный наряд заняло у Эви несколько минут. Азим откуда-то извлек длинный белый шелковый шарф, которым посоветовал ей закрыть лицо.
Вернувшись в салон, Эви увидела, что Рашид тоже переоделся – вместо прежнего синего бурнуса на нем был парадный, черный, расшитый золотом костюм, а талию обхватывал широкий золотой кушак.
Этот черно-золотой костюм неуловимо переменил что-то и в нем самом – казалось, Рашид стал как-то выше, стройнее… и отчужденнее. Все еще блестящими от непрошедшего гнева глазами он окинул ее с ног до головы – от легких тканевых туфелек до шапочки, покрытой шарфом.
– Ну как? – заставляя себя весело улыбнуться, несмотря на охватившее ее волнение, спросила Эви. – Гожусь я теперь для появления перед вашей приветственной делегацией?
Его золотистые глаза посмотрели прямо в ее блестящие голубые и вдруг увидели в них весь страх, всю тревогу, даже лицо Эви казалось сейчас белее шелкового шарфа, которым она покрыла голову.
Решительным шагом приблизившись к ней, Рашид взял ее за подбородок и приник к ее губам в долгом и страстном поцелуе, не обращая внимания на стоящего у дверей салона Азима, бесстрастно взирающего на эту сцену.
Когда она снова получила возможность дышать, бледность исчезла с ее щек, сменившись ярким румянцем. Голубые глаза потемнели.
– Теперь ты выглядишь бесподобно, – хрипловато пробормотал Рашид, в его глазах заплясали веселые искорки. – Как смущенная юная новобрачная.
– Ну, что бы ты ни говорил, эта юная новобрачная на расстоянии вытянутой руки от тебя идти не будет, – пряча свой страх за шуткой, сказала Эви, крепко сжимая его ладонь и шагая за ним словно в пропасть. Раздавшийся короткий ласковый смех Рашида ободрил ее.
Их уже ожидал длинный черный лимузин. Эви с облегчением скрылась в его салоне. Однако похоже было, что церемония приветствия еще отнюдь не окончена.
Устроившись рядом с Рашидом на заднем сиденье, Эви смотрела в окно на проплывающую мимо ограду аэропорта. Высокие решетчатые ворота распахнулись, как только автомобиль подъехал к ним, и, даже не притормозив, они выехали на дорогу, ведущую к сияющему невдалеке огнями ночному городу.
Но не успели они проехать и нескольких метров в темноте, как по обеим сторонам дороги вдруг вспыхнули огни. Эви подалась вперед, чувствуя, что Рашид рядом сделал то же самое.
В этот момент раздался оглушительный вой автомобилей, так напугавший Эви, что она невольно ахнула. Это водители всех машин на дороге сигналили, когда их лимузин проезжал мимо.
Рашид пробормотал что-то себе под нос и откинулся назад, на спинку кожаного сиденья.
– Что это было? – с беспокойством спросила Эви. – Зачем они так делают?
Повернувшись к нему, она вдруг увидела, что его лицо странно посерело и что ему как будто трудно глотать.
– Рашид? – Она испуганно схватила его за руку.
– Все в порядке, не волнуйся, – сказал он. – Не о чем волноваться. – Его голос дрожал.
– Что с тобой? – прошептала Эви, чувствуя, как у нее сжимается горло от вида его переживаний.
– Ничего, – сказал он и повернулся к ней. Его глаза были странно влажными. – Они приветствуют нас, – севшим голосом объяснил он. – Они… – он взмахнул рукой в сторону окна машины, – мои люди приветствуют нас…
У Эви сжалось сердце, когда она наконец поняла, в чем дело. Люди его страны приветствовали их, и Рашид был до такой степени тронут этим, что едва мог сдерживать свои чувства. Он такого никак не ожидал.
Эви благоразумно замолчала, чтобы дать ему время самому справиться со своими чувствами.
«Мои люди» – так он сказал. Мои люди. Люди, которых он искренне любил и ценил и любовью и уважением которых готов был пожертвовать ради нее.
Сидя рядом с Рашидом в автомобиле, который всю дорогу встречные водители не переставали приветствовать гудками и вспышками фар, Эви начала понимать, что на самом деле означает «кисмет», о котором говорил Рашид.
И была покорена. Покорена силой этого человека, который не побоялся взять судьбу в свои руки, независимо от того, чего это ему могло стоить.
Сама Эви такой храбростью не обладала. Все поступки диктовало ей сердце, но у Рашида сердце делилось надвое: одна часть принадлежала ей, а вторая – его народу, и одну половинку сердца он рисковал разбить своим выбором.
Его поступок, его выбор был вызовом судьбе. И теперь судьба вознаградила его. Это была награда ему – не ей.
И ее это поразило до глубины души.
– Я люблю тебя, – ласково прошептала она, сама не зная зачем; казалось бы, эти слова были совершенно неуместны в такой момент.
Но он повернулся и посмотрел на нее с такой нежной и невыразимо ласковой улыбкой, что Эви поняла: ее слова были не напрасны.
– Смотри, – сказал Рашид, указывая в окно. – Дворец моего отца.
Освещенное роскошное здание, построенное посреди рукотворного зеленого островка в пустыне, под бархатно-черным небом, усыпанным южными звездами, открылось взгляду Эви. Ей показалось, будто бы с детства знакомая картинка из «Тысячи и одной ночи» вдруг, ожив, явилась перед ней – дворец, окруженный высокой каменной стеной со сторожевыми башенками по углам.
