Тори Файер - Узники страсти
Чтобы скрыть слезы, Натали отвернулась. Однако он успел заметить влажный блеск ее глаз.
— Ну что ты, не расстраивайся. В том, что олениха вернулась в лес, нет ничего печального, — утешал ее Антонио, гладя волосы, спадавшие на плечи мягким каскадом. — И пусть я не получил в качестве награды за спасенную жизнь ни преданности, ни любви, но испытал ни с чем не сравнимую радость, представляя, что животное живет в родной стихии, где непременно появятся на свет ее малыши с такими же большими доверчивыми глазами. Увы, я не увидел ее больше возле своего домика. Но именно так и должно было произойти. Я бы перестал уважать себя, если бы, воспользовавшись слабостью беззащитного животного, приручил его, заведомо зная, что рано или поздно нам придется расстаться.
Натали опустила голову. Ее взаимоотношения с Антонио чем-то напоминали историю о попавшей в беду оленихе. В ней он тоже увидел беспомощное раненое существо, которое нуждалось в поддержке. Поэтому по доброте своей он ей помог, вылечил и теперь отпускает на все четыре стороны.
Видимо, и с Алисией произошло подобное. Сначала ей требовалось утешение, а затем — свобода. Не случайно Гандерас уверял, что счастье Алисии для него гораздо важнее личных интересов. И он пожертвовал ими во имя благополучия той, которую любил.
— Значит, и из-за Алисии ты метался и не находил себе места?
Заметив, как задрожал голос Натали и прекрасные глаза наполнились слезами, Антонио искренне пожалел, что завел этот разговор, разбивший ее иллюзии. А с другой стороны, тот, кто живет в мире грез, страдает и жестоко разочаровывается, попадая в реальную действительность. Будет справедливо, если Натали поймет, что совершенно свободна и ничем не обязана ему, однажды спасшему ей жизнь.
— Сейчас я не переживаю, — тихо сказал Антонио. — Мне доставляет радость видеть счастливую пару. Алисия и Карлос любят друг друга.
— Но это теперь. А летом, когда ты строил дом, наверное, немного по-другому относился к влюбленным?
— Да, ты права, — кивая головой, невесело подтвердил Гандерас. — Тогда они только-только поженились. Я любил их, а они любили друг друга. И когда замечал их вместе, то чувствовал… — Антонио замолчал, подбирая нужное слово.
—…Чувствовал себя ужасно одиноким, — закончила фразу Натали.
— Вот именно, одиноким и никому не нужным. Правда, я не завидовал, просто… — В воздухе снова повисла пауза.
Гандерас пытался объяснить свое состояние, в котором сам не разобрался. Тогда он не осознал причину переживаний, лишь испытывал страшную боль и обиду, желание бежать. Все равно куда, главное, подальше от близких людей, которые не нуждались больше ни в его помощи, ни в дружбе, ни в любви.
Однако Натали снова пришла ему на помощь. Оказывается, она понимала его страдания гораздо лучше, чем он.
— Видимо, каждый раз, когда ты смотрел на счастливые лица молодоженов, тебя мучил один и тот же вопрос: сможешь ли ты когда-нибудь оказаться на их месте?
Антонио закрыл глаза. И как только Натали удается так легко и точно читать его мысли? — подумал он. Казалось, она видела его насквозь. Вслух же Антонио сказал:
— Да, ты права.
— Я знаю, как ты переживал тогда, потому что сейчас со мной происходит то же самое. Но только мне не предстоит размышлять о том, смогу ли я быть счастлива. Ведь я уже полюбила. Я люблю тебя, слышишь? Люблю!
— Не говори об этом, моя малышка, — попытался остановить ее Антонио, гладя по щеке тыльной стороной ладони.
— Но почему? — возмутилась Натали, и ее голос задрожал. — Почему ты постоянно запрещаешь мне высказывать свои чувства?
Гандерас обвил руками ее талию и прижал спиной к себе, не давая возможности повернуться лицом. Он боялся, что, увидев бездонные, как море, глаза, снова захочет окунуться в их полную тайн глубину. И тогда никогда не отпустит эту женщину, ибо только рядом с ней пробуждается необыкновенная жажда смеяться, любить, жить. Однако Антонио приказал себе не расслабляться, сознавая, что не имеет права удерживать ее только потому, что с Натали ему очень хорошо.
— Пойми, ты испытываешь не любовь, а лишь благодарность, смешанную со страстью. Точно так же ты отнеслась бы к любому другому мужчине, который спас тебя. А он, как и я, тоже не удержался бы от искушения овладеть тобой, прелестным и совершенно беззащитным существом.
Натали поразили горечь и раскаяние, прозвучавшие в словах Антонио, и она поспешила убедить его, что он не прав.
— Ты ошибаешься, думая…
— Не продолжай, — перебил Натали Гандерас. — Ты красивая, умная, сексуально привлекательная, к несчастью, вышла замуж за того, кто в силу других склонностей не оценил тебя по достоинству. Что касается меня, то, поверь, прекраснее женщины я не встречал. Я никогда не забуду наш райский сад. Так же как твой смех, твою искренность и чувственность. Я буду помнить тебя до конца своих дней.
А про себя добавил: твое имя — последнее слово, которое я произнесу в этой жизни. А высказать подобное вслух — значит снова ограничить ее свободу, вызвать у нее жалость и сострадание. Нет, пора вернуть богам их подарок, объяснить Натали, что она совершенно свободна и ей незачем томиться в плену воображаемого чувства.
— Ты уже сполна отблагодарила меня и ничем мне не обязана, — продолжал Гандерас, не давая Натали возможности возразить. — Нас свел случай. Среди обезумевшего моря по воле судьбы на яхте оказались только ты и я, женщина и мужчина. Я помог тебе, а ты в ответ решила облегчить мою участь. Если бы мы встретились в другое время, в другом месте, ты бы даже не взглянула в мою сторону. А если бы и заметила, то лишь для того, чтобы тут же отвернуться.
— Нет! Нет! Неправда! — негодовала Натали, пытаясь выскользнуть из прочного кольца сковавших ее рук и повернуться к Антонио. — Я всю жизнь мечтала только о таком мужчине и узнала бы тебя среди тысячи лиц. Я готова бросить самые неотложные дела, забыть о друзьях и близких, чтобы только находиться рядом с тобой. Я действительно люблю тебя. Мое чувство не изменят ни обстоятельства, ни время.
Антонио страстно желал верить ее признаниям, но не позволял себе даже заглянуть в глаза Натали и приникнуть к ее губам.
Все! Или теперь, или никогда. Еще немного — и Гандерас не отпустит ее ни сейчас, ни через неделю, месяц или год. Благодарность забывается. Страсть проходит. Лишь настоящая любовь живет в сердце, пока дышит человек. Так зачем ждать того момента, когда однажды, проснувшись в его объятиях, Натали прозреет и заметит разницу между действительностью и тем, что она пыталась внушить себе? И тогда он станет для нее лишь обременительной ношей, которую она, не рассчитав своих возможностей, взвалила на хрупкие плечи.
