Мэрил Хэнкс - Ложные клятвы
Расчесав волосы и соорудив высокую прическу, Дженнифер надела на шею посеребренный медальон — подарок Мэтью. Дон заметно помрачнел. Значит, по-прежнему ревнует… Вздохнув, молодая женщина отправилась в кухню жарить яичницу и варить кофе.
Уже сидя за завтраком, она с тоской подумала, что вся их будущая семейная жизнь будет отравлена сомнениями и недоверием. А ей-то мечталось о духовной близости, когда без слов угадываешь мысли любимого человека…
— Как, опять сожаления? — тут же нахмурился Дон.
— Нет, — возразила она. — По крайней мере, не те, что ты думаешь. Мне просто до боли жаль, что мы никогда не поймем друг друга… Заколдованный круг какой-то.
— Ну да, ты отказываешься сказать мне правду насчет серег, а я не намерен смиряться с ложью.
Дженнифер до крови закусила губу. Физическая боль слегка приглушила ноющую боль в сердце. Все равно ей не победить, зачем затевать очередную ссору!
— Я бы предпочла сменить тему, — отрезала она.
— А почему, если ты — невинная овечка?
— Не могу взять в толк, с чего ты решил, что серьги от Мэтью? — возмущенно выпалила она.
— Поверь мне, у меня есть очень веские основания.
— Какие же?
— Сначала изложи свою версию событий, — покачал головой Дон. — Время игр закончилось, Джо. Я хочу знать, как к тебе попали серьги, и ты мне скажешь. Немедленно! Сейчас!
Дженнифер заколебалась: врожденная приверженность к правде боролась в ней с нежеланием уступать грубому шантажу.
— Хорошо же, слушай, — наконец сдалась она. — Серьги завещала мне моя настоящая, родная мама…
— Настоящая мама?
— Это долгая история.
— А ну, выкладывай!
Вздохнув, Дженнифер перебралась на диван, собралась с мыслями и приступила к рассказу.
— Я понятия не имела, что меня удочерили, до тех пор пока мои приемные родители не погибли в автокатастрофе. Вот тогда я и узнала, что моя настоящая мама умерла вскоре после родов, а женщина, которую я всегда считала матерью, на самом деле приходится мне тетей. Я — дочь ее младшей сестры.
— А что сталось с твоим настоящим отцом?
— Понятия не имею. Кажется, мама была не замужем. А когда она умерла, никто так и не заявил о своих правах.
— И тебя удочерили тетя с дядей?
— Ну да. Когда мама заболела, они пообещали, что возьмут меня на свое попечение, если с ней, не дай Бог, что-то случится. И как в воду глядели…
— А как же насчет серег?
— Мама предназначала мне серьги в подарок, на день совершеннолетия. Они хранились у тетушкиных поверенных вместе с письмом от мамы. Я о наследстве понятия не имела — до тех пор пока мне не исполнился двадцать один год. К тому времени я осталась одна-одинешенька: дядя с тетей погибли незадолго до того. Кажется, они собирались открыть мне правду о моем происхождении одновременно с вручением серег, да только не успели. О том, что меня удочерили, я узнала из документов и поначалу ужасно разозлилась. Я бы непременно расспросила их про родную маму… Так хотелось знать, какая она была по характеру и с виду, и похожа ли я на нее… А все, что мне осталось — коротенькое письмецо да пара серег.
Дон задумчиво сощурился.
— Значит, вот какова твоя история! Все именно так и было? Ты ничего в ней менять не собираешься?
— С какой стати? — гневно фыркнула Дженнифер. — Это чистая правда. Подозреваешь, что я все выдумала? Да я бы романы писала, будь я такая умная!
— А это, по-твоему, не роман?
Волной накатило отчаяние. Да, Лайонел причинил им обоим непоправимое зло! Упрямо вздернув подбородок, Дженнифер предположила:
— Наверняка семейные поверенные не откажутся подтвердить мои слова!
— Вполне вероятно. Если, конечно, еще не удалились на покой.
— Право, не поручусь, — неуверенно отозвалась Дженнифер. — Контора была совсем маленькая, в тупичке, а с тех пор больше пяти лет прошло.
— Не хочешь ли съездить проверить? — с вызовом предложил Дон.
Дженнифер заколебалась. Вдруг контору давным-давно закрыли? Но если и так, что она теряет?
— Хочу, — твердо отозвалась она.
— Тогда нанесем им визит по дороге в Торнтон.
Десять минут спустя серебристый «мерседес» отъехал от коттеджика и, влившись в поток машин, покатил на восток. День выдался холодный и ясный. Ветер трепал вывески и гнал по небу клочья серых облаков, похожие на дымовые сигналы.
— Нам нужен один из переулков Роквелл-роуд, — напряженно вспоминала Дженнифер. — Названия не помню. Там на углу еще был стилизованный под старину паб. Стены в синий цвет выкрашены.
— Похоже, вот оно, — глухим, незнакомым голосом проговорил Дон.
Дженнифер проследила взгляд мужа. Да, верно! Вот безвкусно расписанная пивная, а за нею здание с траурного вида черно-золотой табличкой с надписью «Фиркин и Джонс, поверенные». Краска слегка облупилась. У входной двери скопилась горка мусора. В общем и целом контора выглядела так, словно знавала лучшие дни.
В комнате, служившей приемной, за столом сидела секретарша, опрятно одетая женщина средних лет.
— Доброе утро. Чем могу служить?
Дженнифер смущенно откашлялась.
— Мы с мужем хотели бы навести справки касательно наследства пятилетней давности. Ценный предмет хранился у вас вплоть до моего совершеннолетия.
— Как ваша девичья фамилия?
— Беркли. Джозефина Дженнифер Беркли.
— А с кем из компаньонов вы имели дело?
— С мистером Джонсом.
— Сейчас узнаю, не занят ли он. А вы пока присядьте…
Не прошло и нескольких минут, как секретарша возвратилась.
— Мистер Джонс готов вас принять. Будьте добры, проходите сюда.
Они проследовали в душный, тесный офис. Владелец его, маленький, франтовато одетый человечек, с пронзительными голубыми глазами и редкими седыми волосами, поднялся им навстречу.
Дженнифер сразу его узнала, и сердце забилось быстрее. Но сам поверенный вряд ли ее вспомнит, ведь столько лет прошло…
— Пожалуйста, садитесь. — Мистер Джонс указал посетителям на кресла красной кожи, некогда ослепляющие великолепием, а теперь изрядно потертые. — Чем могу служить?
Дженнифер повторила то, что сообщила секретарше.
Поверенный открыл одну из лежащих на столе папок.
— Ваш день рождения — третьего апреля, а вашу родную мать звали Дженнифер Томпсон?
— Все верно! — радостно подтвердила молодая женщина.
— Так что именно вы хотите узнать?
Дон решительно вступил в разговор:
— Что именно представлял собой «ценный предмет».
— В описании говорится «пара антикварных серег». — Мистер Джонс поднял глаза. — Но если память меня не обманывает, речь идет о настоящем шедевре ювелирного дела. Начало семнадцатого века, очень тонкая работа… История искусства — мое хобби, так что эту вещь я запомнил.
