Марианна Лесли - Пленница в раю
Возможно, для заключительной реплики это было слабовато, но это лучшее, что пришло ей в голову в том состоянии, в котором она находилась.
Всю дорогу, пока она ехала наедине с молчаливым Джеем, она невидящими глазами смотрела на мелькавший за окном пейзаж, не позволяя себе плакать. Она глубоко спрятала свою боль, не позволяя той завладеть собою. Сейчас ей нужно собраться с мыслями и хорошенько обдумать то, что произошло.
В каком-то смысле она могла понять, почему он так поступил. Будь она на его месте, она бы тоже бросилась защищать Сандру. Но ему не следовало, указав ей однажды дорогу в рай, взять и прямо перед носом захлопнуть заветные врата. То, что сегодня ночью он не смог отказать себе в удовольствии, дорого обойдется ей. За эту ночь она заплатит потерей уважения к себе и своим счастьем. Вот она, темная сторона рая, думала она, глядя из окна машины на красоты горного пейзажа и плещущееся внизу море. Жестокие боги и насмешливые, лживые легенды – та сторона рая, о которой в туристических путеводителях не сказано ни слова.
9
Еще сидя в самолете по пути в Нью-Йорк, Эвелин приняла решение: она станет певицей, как ее мать Арабелла. Она больше не будет зарывать в землю свой талант из-за горечи и обиды предательства, не станет прятаться в свою раковину.
Эвелин поняла, что больше не испытывает ни ненависти, ни презрения к своей родной матери за то, что она оставила ее. Теперь, познав неукротимую силу страсти, перед которой невозможно устоять, она лучше понимала Арабеллу. Нет, до конца оправдать ее поступок она пока не могла и сама никогда бы не бросила своего ребенка, каковы бы ни были обстоятельства, но по крайней мере теперь она сознавала, что страсть, направлена ли она на человека или на какое-то дело, это та сила, с которой приходится считаться.
Твердо решив оставить прошлое в прошлом и ни о чем не сожалеть, Эвелин, вернувшись домой, с головой окунулась в осуществление своих новых планов. Первым делом она связалась с известным композитором и продюсером Николасом Делонги, который, как она знала из средств массовой информации, всегда восхищался талантом Арабеллы. Он назначил ей встречу в своем офисе, на которую она пришла с документами, подтверждающими, что она дочь Арабеллы, и предложением стать ее продюсером.
Николас попросил ее спеть что-нибудь, что она и сделала, и по его загоревшимся глазам и восторженному лицу поняла, что сумела произвести на него впечатление.
Однако одно дело самому восторгаться ее прекрасным, совершенно уникальным, как он выразился, голосом, и совсем другое – убедить широкую публику в том, что перед ними новая звезда. Для раскрутки требовались, естественно, деньги и старания многих людей. Деньги благодаря Арабелле у нее были, оставалось лишь приложить все силы для осуществления новой цели. Пусть она сама не может быть счастлива, но она может приносить другим людям радость своим творчеством.
Арабелла была популярна и любима миллионами людей, а ей, Эвелин, еще только предстоит доказать, что она достойна своей матери. И она собиралась посвятить себя этой задаче. Наверняка ее мать хотела бы, чтобы она стала певицей, и Эвелин теперь была исполнена решимости осуществить задуманное.
Делонги посоветовал ей взять сценический псевдоним, и первое имя, которое пришло ей в голову, было Иден. Оно означало рай.
Она достала тетрадь, задвинутую далеко в ящик стола, с записями нот и слов песен, которые она сочиняла в разные годы, и они приступили к их записи в студии.
Кроме того, Эвелин начала посещать школу танца и пластики, занятия в которой проходили четыре раза в неделю, и наняла личного визажиста, который должен был заняться ее внешностью и гардеробом.
Но где бы она ни находилась – на танцевальных занятиях, в студии, в магазине или в машине, – в голове у нее неотступно вертелась мелодия и обрывки фраз, которые в один прекрасный день вылились в очень красивую, лирическую, берущую за душу песню, которую она назвала «Пленница в раю». Это была песня о женщине, которая познала райское блаженство, была отвергнута возлюбленным, но осталась пленницей этой горько-сладкой любви.
Когда Эвелин показала эту композицию Николасу, он пришел в неописуемый восторг и авторитетно заявил, что песня гарантированно станет хитом.
И он оказался прав. Буквально через неделю после того, как они записали «Пленницу» и выпустили в эфир, песня заняла первые строчки во всевозможных хит-парадах. Страна заговорила о рождении новой звезды. На ее сайте в Интернете появились сотни посланий от восторженных поклонников. Журналисты стали преследовать ее. Она изо всех сил старалась уклоняться от их назойливого внимания, ибо эта сторона популярности не волновала ее, скорее, наоборот, раздражала. Ей даже дважды за две недели пришлось сменить квартиру, чтобы сбить со следа настырных папарацци. Это были издержки славы.
Сердце ее по-прежнему болело, раны на нем кровоточили, но все ее дни были расписаны по минутам и настолько заполнены, что у нее почти не оставалось времени на страдания и воспоминания, чему она была несказанно рада. И лишь ночами боль возвращалась, сжимая тисками сердце и терзая несбыточными мечтами о том, что могло бы быть, если бы он любил ее. Эвелин не раз ловила себя на мысли, что с радостью, не задумываясь ни минуты, отдала бы все то, чего она достигла за эти три месяца, прошедшие после ее возвращения с Катанау, за надежду увидеть нежную улыбку на его суровом лице, услышать его признание в любви, произнесенное горячим, хриплым шепотом.
Как-то вечером после целого дня бесконечных репетиций она приехала в свою временную, снятую лишь три дня назад квартиру и только успела принять душ и выйти из ванной, как раздался звонок в дверь. Ее новый адрес знали только двое – Николас и его секретарь, поэтому она без всяких опасений подошла к двери, недоумевая, что могло заставить Николаса явиться в такой час, к тому же без звонка, но на всякий случай вначале посмотрела в глазок. Да так и приросла к месту. За дверью стоял Луис Ламберт – внушительный и, как всегда, неотразимый.
У Эвелин подкосились ноги. Господи, что он здесь делает?! Что ему нужно?! Приехал, чтобы снова угрожать ей?!
Вновь раздался звонок, на этот раз длиннее и настойчивее.
– Эвелин, я знаю, что ты дома. Немедленно открывай, не то я вышибу эту чертову дверь! – раздался его раздраженный голос.
О, прекрасно. Он еще даже не переступил порог, а уже угрожает. Но сейчас они на ее территории, а не на его. Мы еще посмотрим, кто кого, воинственно решила Эвелин и, лязгнув замками, распахнула дверь.
Он так и впился в нее взглядом, обежав глазами ее всю от мокрых волос до махровых банных тапочек.
