Сью Краммонд - Колокола счастья
— Привет, дорогая, — целуя ее, произнесла мать. — Мне удалось уговорить Берту поехать с Чарли пообедать в городе и пойти в театр. В конце концов она согласилась, что трех нянек должно хватить, чтобы присмотреть за детьми. Отец развлекает Лилиан. Если ты побросаешь мяч с Томми, то мы с Морин займемся обедом.
Позднее Матильда снова попыталась связаться с Рэнди, но с тем же успехом. Она продолжала смутно беспокоиться весь вечер и, уложив детей спать, пошла посидеть с отцом в гостиной. Они лениво перебрасывались словами, но Бартон быстро заметил, что младшей дочери явно не по себе. Тихо бормотал телевизор, но никто не обращал на него ни малейшего внимания. Но когда начались местные новости, Матильда встрепенулась, услышав: «Сегодня днем после окончания бури в университетском парке у пруда был найден в бессознательном состоянии мужчина лет тридцати в дорогом деловом костюме. Рост — шесть футов, волосы темные, глаза карие. Очевидно, он стал жертвой бандитского нападения. При нем не было ни денег, ни документов. Словом, ничего, что помогло бы установить его личность. Пострадавший находится в центральной больнице города, и полиция просит каждого, кто может помочь в его опознании, незамедлительно связаться с ними».
— Тилли, что с тобой? — встревожился Бартон, заметив, как изменилось ее лицо.
— Мне кажется, это может быть один мой знакомый. Он… он мог быть в это время в том месте. Я должна… — Она не договорила, бросилась к телефону и позвонила в полицию. Потом вернулась в гостиную. — Па, полиция хочет, чтобы я приехала в больницу.
— Я поеду с тобой, — поднялся Бартон.
— Нет, ни в коем случае, — твердо заявила Матильда. — Берта сойдет с ума, если вернется и обнаружит, что мы оставили ма одну присматривать за ее чадами. К тому же что может со мной случиться в больнице в присутствии полицейских? Меня же не труп ждут опознавать…
Внезапная мысль, что Рэнди может умереть, не приходя в сознание, заставила ее побледнеть как полотно. Она схватила ключи и выскочила из дому.
Тридцать пять миль до города она проехала за двадцать три минуты, безбожно превысив дозволенную скорость. Ее сжигало беспокойство о Рэнди, лежащем без сознания на больничной койке.
Инспектор, которому было поручено дело, встретил Матильду в приемном покое, представился и повел ее в палату. Она глубоко вдохнула и кивнула полицейскому, что он может отодвинуть ширму. На койке лежал бледный как смерть мужчина, и лицо его было заклеено многочисленными пластырями. На лбу красовался шов пару дюймов длиной. Но это был не Рэнди. Матильда выдохнула долго сдерживаемый воздух.
— Несчастный, — с искренним состраданием произнесла она. — Здорово ему досталось. Он так и не приходил в сознание?
— Приходил ненадолго, но ничего не сказал. Однако врач полагает, что все будет в порядке. Вы узнаете его, мэм?
Она покачала головой.
— Нет, я не знаю его. Извините, инспектор, описание пострадавшего напомнило мне одного знакомого, но, к счастью для него, это не он.
— Ясно. К сожалению, мы теряем драгоценное время, не зная, ни что с ним произошло, ни кто он такой. Когда вы позвонили, я понадеялся, что с вашей помощью отвечу на второй вопрос, но, увы. Что ж, придется ждать, когда он сможет говорить. Благодарю вас, мэм, за проявленную гражданскую сознательность.
— Когда очнется, передайте бедняге пожелания скорейшего выздоровления. — С этими словами Матильда вышла из палаты.
Спустившись на первый этаж, она разыскала телефон, позвонила в «Белые сады» и сказала отцу, что в больнице оказался незнакомый ей человек и что вернется она попозже. Затем уселась в свой «шеви» и направилась в центр. Подъехав к знакомому четырехэтажному дому, Матильда позвонила и с облегчением услышала в переговорном устройстве голос Рэнди.
— Это Тильда. Могу я войти?
Дверь открылась. Когда она поднялась на второй этаж, мужчина ее мечты стоял в дверном проеме и враждебно смотрел на нее. Сердце Матильды забилось тяжело, как кузнечный молот, дыхание перехватило.
— Очаровательный сюрприз, — с сарказмом приветствовал ее Рэнди. — Решила заглянуть мимоходом?
— Нет. Мне пришлось приехать сегодня вечером в Форт-Норт, и я сочла своим долгом заглянуть к тебе и поблагодарить за цветы. У тебя прекрасный вкус.
— Ясно. Проходи, присаживайся. — Он отступил в сторону и указал на гостиную. — Ты спешишь?
— Нет.
— Не хочешь чего-нибудь выпить?
— Да, спасибо, — пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, ответила Матильда. — Колу, если можно.
Рэнди коротко кивнул и отправился в кухню.
Она и не ожидала, что он встретит ее с распростертыми объятиями. После того как напрасно прождал ее у парка, потом зазря проездил в офис и снова где-то разыскивал, Рэнди имел полное право злиться. Она приготовилась к взрыву ярости, даже к приказу выметаться вон. Единственное, к чему она оказалась не готова, это к его холодно-вежливому безразличию.
Рэнди вернулся с двумя бокалами. Один, с кока-колой, он протянул Матильде, второй, с пивом, оставил себе и опустился на соседнее кресло.
— Спасибо, — тихо ответила она, беря запотевший бокал. Помолчав с минуту, Матильда решила взять быка за рога: — Чарли сказал, что ты был сегодня в конторе.
— Да, прождав тебя с полчаса у входа в парк, несмотря на погоду, я вспомнил о твоем прошлом столкновении и заволновался. Позвонил тебе, но никто не ответил, поэтому я поехал в контору. — Он окинул ее отчужденным взглядом. — Но я напрасно беспокоился. Ты просто играла со мной, как с мальчишкой. Тебе было весело думать, что я стою и жду тебя как дурак, весь в пыли, задыхаясь и откашливаясь.
— Извини, — упавшим голосом произнесла она.
— Неважно. — Он безразлично махнул рукой, и Матильда почувствовала, как отчаяние холодной лягушкой пробралось ей в грудь и улеглось прямо на сердце. — Надеюсь, твое возвращение в лоно семьи прошло благополучно? — все так же индифферентно спросил Рэнди.
— Да. Когда родители вернулись из путешествия, я покаялась во всех прегрешениях и умоляла простить мое отвратительное поведение избалованного, испорченного ребенка. И они простили, поскольку я их избалованный, испорченный ребенок. — Она усмехнулась. — Правда, мама была шокирована, узнав о моем выступлении на сцене.
Рэнди быстро взглянул на нее.
— Ты рассказала обо мне?
— Нет.
— Почему?
Она допила кока-колу и поставила бокал на журнальный столик.
— Потому что ты решил вычеркнуть меня из своей жизни, причем продемонстрировав свое презрение ко мне. Ты еще не забыл об этом? Так что я не стала беспокоить их рассказом о таком пустяке.
