Кристин Лестер - Ночь над Манхэттеном
— Ну, так… Слушай, я уже не помню. Мне пора идти.
— Стой! Когда я писала второе письмо, там уже был Оливер. Я писала именно о нем! Так откуда ты узнал? — Хэтти крепко держала жениха за плиссированную белую грудь рубахи.
— Я потом тебе расскажу. Бабочку разорвешь!.. Клянусь! Хэтти, отпусти!
— Ага! Значит, я правильно угадала — тут есть еще один подвох.
— Слушай, кто ищет, тот всегда найдет. Есть подвох, нет подвоха — какая разница?
С лужайки послышались крики. Джонни уже искали.
— Ладно, иди. Женишок.
— Хэтти, не надо портить свадьбу. У нас будут близнецы. — Он глупо улыбался виноватой улыбкой.
— О господи! Вот тебе счастье привалило! Поздравляю, Джонни. Ты тоже на правильном пути… И помни: за тобой — последнее объяснение.
С этими словами она вылезла из укрытия, провокационно поправляя штаны, и ушла в сторону автомобильной стоянки.
11
Всю ночь ей снился водопад, он грохотал почему-то железным клацаньем, а потом Хэтти стала купаться в море. Море было прекраснейшим и безмятежным, а рассвет над ним — самым свежим и чистым, какой только можно себе представить. Словно в раю. Нежно-бирюзовые откосы на сотни метров, белый как снег песчаный берег и какие-то хижины с соломенными крышами. Оливер подхватил ее на руки и понес в одну из этих хижин.
А потом она целовала его губы, вновь познавала его тело — самое любимое и желанное на свете, и ей казалось, что вот теперь соединились две важные составляющие, без которых невозможна жизнь на земле. Две половины слились в единое целое, чтобы подарить миру настоящую истину. Истину любви. Ибо больше ни в чем другом она не может заключаться — только в любви…
Пискнул мобильный, и Хэтти проснулась. Ей пришло новое сообщение.
«Прости меня, Хэтти!» — написал Оливер.
Сердце взорвалось искрами радости: все-таки он любит ее! Вне всякой логики и вне всяких расстояний Хэтти чувствовала это. Оливер любит ее! Она стала взрослей и мудрей благодаря этой любви. Она сама научилась любить, а главное — прощать.
— Сегодня будет хороший день! — Хэтти встала, раздвинула жалюзи и вдруг замерла, в смятении прижав ладонь к губам. Она не верила своим глазам.
На крыше соседнего дома, там, где обычно висел плакат социальной рекламы «Все в твоих руках», сегодня красовалась другая картинка. Хэтти и Оливер, обнявшись, стоят в парке — эта фотография и много других появились в тот самый день, перед его отъездом, когда они впервые произнесли главные слова… Хэтти вспомнила то золотисто-бирюзовое утро, их поцелуи на скамейке и двух малышей, и невольно слезы навернулись ей на глаза. Картинка красивая. И они на ней — красивые и радостные.
Хэтти стояла посреди огромной комнаты и улыбалась, словно сумасшедшая, прижав ладони к щекам. В этот момент в ее памяти всплыла другая картина: Оливер влезает в форточку с тюльпанами в руках. Жаль. Жаль, что пентхаус — это высоко. Сюда он не смог бы залезть… Вместо этого — повесил фото.
Но заказать такой щит стоит огромных денег… Если только он согласился взять гонорар у Джонни… Хэтти одернула себя — что за бред?
— Прости меня, Оливер, — прошептала она, улыбаясь. — Я опять думала о деньгах, я действительно — чудовище.
«Прости меня, Хэтти!» — прочитала она внизу под фотографией.
По стенке здания на стропах спускались рабочие. Видимо, плакат натянули только что. Торопились к ее пробуждению… Теперь понятно, почему ей снился железный скрежет водопада.
Хэтти улыбалась. Жизнь — удивительная вещь и сама назначает цену событиям. Наверно, стоило шесть лет стремиться к мечте, наконец получить ее — и все это ради одного подарка в окно? В таком случае, синие тюльпаны в форточку — ничуть не хуже! Наверно, стоило купить пентхаус, чтобы понять, что миллионы ничего не значат в сравнении с человеческими отношениями? Но тогда она — самая богатая на свете!
Зависимость от тех, кого мы по-настоящему любим, забота и благодарность — вот настоящее счастье. Это сказал Джонни. Хэтти снова улыбалась, раскачиваясь из стороны в сторону, и совсем не заметила, что плакат заслонил ее новую соседку — статую Свободы.
Она прекрасно знала, где его искать. Не в Австралии и не в Англии. Хэтти вбежала в свой любимый бар и сразу увидела Оливера. Он сидел спиной к входу и пил коктейль.
— Молодой человек, — сказала Хэтти срывающимся голосом, — вы не подскажете, как мне пройти в Лувр?
Оливер соскочил с высокого стула и шагнул навстречу. В глазах его было все: мольба и счастье, раскаяние и надежда, а еще в них была любовь.
— Хэтти! Хэтти, девочка моя! Ты пришла? Прости меня, прости-прости, прости!
— Ты меня тоже прости, — прошептала она, обнимая его.
Джонни прав. Это так здорово — любить и прощать! Господи, как же это приятно!..
— Что ты такое говоришь? За что я должен тебя прощать?
— За то, что думала о тебе плохо. За то, что была чудовищем, а ты меня спас. За то, что не умела любить, а ты научил. За то, что сомневалась, а надо было доверять…
— Хэтти, но это я должен был…
Она закрыла его губы ладонью.
— Тсс. Я всегда тебе буду верить. Потому что я тебя люблю.
Молодой бармен смотрел на Хэтти с сожалением. Все-таки странная девчонка! И не поймешь, из каких она? То ли вылезла из трущоб, то ли выросла в приличном обществе… Но одно он знал точно — в его заведение она больше не придет. У нее теперь все будет хорошо, она нашла своего мужчину. Он с легкой завистью смотрел, как Хэтти и Оливер жадно целуются, не обращая внимания ни на кого вокруг. Да, это — ее мужчина. Он не может ошибиться, барменом работает давно, всяких людей перевидал…
— Это он круто разорился. Даже не знаю, откуда у него столько денег. Может, Джонни дал? — самозабвенно болтал Стефан.
Хэтти немного подышала в трубку, осознавая услышанное. Догадка пришла внезапно:
— Стефан! У меня нет слов! Это ты!
— Понравилось? Три часа фотографию выбирали… Не злись, ваш семейный бюджет не пострадает. Парень взял у меня немного в долг. В счет своего будущего гонорара.
— Стефан! Но это же…
— Не надо благодарности! Я знаю — тебе понравилось! Хотя вас, буйных, не поймешь.
— Не можешь забыть историю с ведром?
— Не могу. Более того… когда ты будешь выходить замуж за Оливера, я буду стоять рядом как свидетель и держать в руках ведерко со льдом. Как только ты сделаешь что-то не так, я сразу же надену тебе его на голову.
— А что я могу сделать не так?
— Отказать жениху, например. Или заставить своего жениха отказать мне.
— А это равнозначные понятия?
