Линда Андерсен - Одинокое сердце
– Прости нас с Реджинальдом! – еще раз попросила Анна-Тереза. – Теперь-то мы спокойны. Ты в хорошем доме, и твой Бенджамин – симпатичный парень.
– Идемте есть мороженое! – пригласила компанию Флоренс. – Я так насмотрелась на звезды, что у меня кружится голова!
– Э-э, знаете, нам пора с Анной-Терезой уходить, – мрачно произнес мистер Маккормик. – Снимем номер в гостинице, чтобы вас тут не смущать.
– Какая гостиница? Кого вы смущаете? – удивился муж Флоренс. – Мы всех разместим, всех уложим спать, в доме пять гостевых комнат!
За столом завязался оживленный разговор – принялись выяснять, кто что загадал под падающие звезды.
Старики Джонсоны сказали, что пожелали всем присутствующим хорошего здоровья. Муж Флоренс задумал попасть в Книгу Гиннеса. Мистер Маккормик сберег от чужих ушей свою тайну и промолчал. А Флоренс громко сообщила:
– Бенджамин, зайчик мой бестолковый, я пожелала тебе личного счастья. Как раз падала такая сиреневая звезда, и я…
– Флоренс, куда конкретно упала звезда? – перебил ее Бенджамин.
– Вот что, братец, – продолжала трещать Флоренс. – На этот раз я решаю твою холостяцкую судьбу. Эта девушка, которую зовут Миллисент Копперфилд, мне очень нравится…
– Ну и что? – невозмутимо поинтересовался Бенджамин. – Мне она тоже очень нравится.
– Тогда не мешкай…
– Флоренс, мне кажется, мы не в операционной и я не ассистент, а ты не ведущий хирург, чтобы подсказывать мне каждый следующий шаг и движение, – заметил Бенджамин.
– Да, мы не в операционной. Но пора, братец, пора…
– Правильно! – оборвал тираду сестры Бенджамин. – Пора и поспать, а то я что-то немного устал сегодня.
Он встал из-за стола, смиренным тоном поинтересовался:
– Где можно преклонить усталую голову, успокоить натруженные члены?
Флоренс тоже отодвинула стул и сказала:
– Пойдемте, Бен и Миллисент, я вас провожу.
Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж просторного особняка. Причем Милли не покидала мысль, что она попала в сказку и вообще сегодняшний день весь сплошная сказка.
Девушка, улыбаясь, слушала, как пикируются брат и сестра, отпускают шуточки в адрес друг друга. До чего милые люди, до чего прекрасные у них отношения!
– Ну вот, ваши комнаты рядом, – остановилась в коридоре Флоренс. – Господин Лонгсдейл, это не специально подстроено, как вы можете догадаться, просто в нашем мотеле для счастливых парочек все другие номера заняты.
– Конечно, конечно, хозяйка! – мгновенно отозвался Бенджамин. – Хорошо, что вообще мы отыскали в этой захудалой гостинице пристанище. Но если нам будут мешать пьяные постояльцы или стрельба в салуне, я за себя не отвечаю!
Флоренс засмеялась, пожелала им спокойной ночи и ушла.
– До утра, Бенджамин, – вымолвила безумно уставшая, но счастливая Миллисент. – Я сейчас приму душ и бухнусь в постель. Наверное, усну без задних ног.
– Правильно, – спокойно отреагировал Бенджамин. – Я сделаю то же самое. Спокойной ночи, моя славная девочка.
Уж какая там спокойная ночь! Нежиться среди шелковых простыней и думать о том, что в пяти шагах от тебя лежит в своей постели твоя первая и, возможно, единственная любовь, – разве это покой?
Комфорт и гостеприимство расслабили ее, а свет ночника, шум ветра в кронах деревьев за окном добавили романтичности происходящему. Придется лежать на чуть прохладных простынях, раскинув согнутые в коленях ноги, привычно держа правую руку на собственном лоне, и мечтать о несбыточном, медленно погружаясь в жаркий омут чувственности…
Миллисент стояла под тугими струями горячей воды и чувствовала, как тело ее освобождается от дневного напряжения. Девушка знала, что она молода, красива, и все в жизни у нее должно сложиться хорошо. Она вспомнила почему-то Кристофера и в первый раз подумала о нем спокойно и с улыбкой.
Спасибо ему, бестолковому и легкомысленному парню, подарившему ей свободу и возможность всю жизнь помнить первую настоящую любовь. Страшно представить, что было бы, встреть она лет пять-шесть тому назад приличного человека. Выйдя замуж за нелюбимого, Миллисент так и не узнала бы ни греховной страсти, ни мук неразделенной любви, – ничего, что составляет полноту жизни.
Ей не хотелось размышлять о волнениях прошедшего дня, она думала лишь о Бенджамине, и мысли приятно будоражили ее прекрасное тело, смутно отражавшееся в запотевшем от пара зеркале.
Какой он прекрасный человек, этот Бен, к тому же совсем мальчишка, пусть и старше ее на десять лет. Зря только так откровенно Флоренс подталкивала их друг к другу после ужина. Отношения людей – не цирк, все должно получиться само собой.
А если ничего не получится? Но почему? Что если набраться смелости, постучать в дверь его комнаты и сказать, что ей хочется с ним спать? Она сама развяжет пояс на халате, шагнет через порог смущения в царство неги и ласки, где всеми делами заправляет любовь…
Стоп! Какая может быть любовь между ними? Это ее когда-то одолевали муки неутоленной страсти, она сама мечтала о встрече, фантазировала, Бог знает о чем… Он, конечно, откроет дверь, пригласит ее войти, выслушает и затем выпроводит вон, предварительно чмокнув в щечку, только и всего.
Обидно, что он не проявляет к ней явного интереса. Похоже, его мужественный образ так и останется мечтой Миллисент. Она же сама ни за что не скажет Бенджамину о том, что когда-то влюбилась в него с первого взгляда, и о том, что сейчас он вновь всколыхнул в ней былые ощущения.
Что ж, Милли справится с тем, что он не любит ее, не хочет ее… А она так счастлива видеть этого большого ребенка, охотника за чучелами скунсов. Какие у него удивительные глаза, сильные, умелые руки. Миллисент вспомнила свой визит в необыкновенный дом Бенджамина, представила себя обнаженной, стоящей на мраморной лестнице, и его, спускающегося к ней навстречу…
Сильные струи горячей воды не помешали возникнуть легкому ознобу, охватившему тело девушки, только заглушили легкий стон, вырвавшийся из уст. Рука скользнула вниз, к наливающейся жаром промежности, пальцы судорожно, с нарастающей силой принялись обманывать источник жара. Все тело изнемогало от страстного желания немедленно отдаться долгожданному любовнику…
Внезапно Миллисент услышала, как в дверь ее комнаты постучали. Она с неохотой вылезла из ванны, закуталась в тяжелый махровый халат и пошла открывать.
Наверное, Флоренс что-то хочет спросить, решила она, шлепая босыми ногами по прохладному дубовому паркету, и предвкушая возвращение под горячие струи душа, чтобы продолжить там мучительную и сладкую пытку успокоения плотских желаний. Увы, действительность ее обманула, отменив грустные планы.
