Сеймур Элстин - Любовь в виноградниках
— Папа, ты говорил, что у тебя бывали приступы еще до больницы?
Она присела на край кровати и потрогала его лоб. Кожа была сухой и прохладной. Отец сморщился и потер живот ладонью.
— Да, но тогда была виновата моя паршивая стряпня.
Мэри нахмурилась.
— Ты думаешь, что съел что-нибудь испорченное? Но я ничего не чувствую, а мы ели одно и то же — кроме вина.
Он затряс головой.
— Я не верю, что с моей наливкой что-то не в порядке. Я готовлю ее уже много лет, а боли начались года два назад.
Его лицо вдруг потемнело.
— Разве что… кто-то пытается отравить меня. Это на руку только Голардо; если меня не станет, то некому будет выкупить землю.
Мэри почувствовала, как из глубины ее души поднимается решительный протест, удививший ее своей силой. Тони не способен на подобное. Она внезапно, с болезненной отчетливостью поняла, что Тони никогда не стал бы препятствовать ее усилиям получить банковскую ссуду. Ее подозрения были так же несправедливы, как и подозрения ее отца. Но она поступила еще хуже — обвинила Тони в глаза! Какой незаслуженный удар для него, и особенно после тех волшебных минут восхитительной близости, которые они пережили вместе минувшей ночью… Мэри испытала острый укол совести.
Отец негромко застонал, и Мэри отвлеклась от своих переживаний.
— Я знаю, ты считаешь, что я все выдумываю, но еще раз говорю тебе — за мной кто-то охотится. И, скорее всего, это Голардо.
Мэри знала, что если прямо встанет на защиту Тони, то этим только усилит подозрительность отца, и она попробовала иной путь:
— Мне кажется, это реакция твоего организма на вино. Возможно, у тебя что-то вроде аллергии, но, может быть, само вино испортилось во время брожения. Я все-таки считаю, что его следует проверить, а пока ты его пить не станешь.
Когда она на следующий день повторила свои догадки врачу, он предположил, что аллергия более вероятна, чем отравление винными токсинами. Он согласился проверить вино в лаборатории, где работает его приятель.
Через два дня врач позвонил им домой.
— Вино содержало токсины, — кратко сообщил он. — Мой приятель не может сказать с полной уверенностью, отнести ли их на счет составляющих компонентов, или же ядовитые вещества были добавлены в вино уже после его получения. Однако ситуация подсказывает ему, что последнее более вероятно.
Он рассмеялся.
— У вашего отца, надеюсь, нет врагов?
Страх, словно маленькая змейка, шевельнулся в сердце Мэри.
— Вы полагаете, кто-то намеренно мог отравить вино?
— Бог мой, нет! Я только пошутил. Дело, скорее всего, просто в недостаточной стерильности оборудования.
Но, несмотря на его уверения, Мэри весь день преследовало томительное беспокойство.
На другое утро она почти упала духом, когда по очереди позвонили служащие всех банков, в которые она обращалась, и отказали в предоставлении ссуды.
— Остается еще один банк, — сказала Мэри отцу за обедом.
Она уже несколько раз пыталась осторожно завести об этом разговор с отцом, но он упорно уклонялся. Теперь он помедлил несколько секунд, и его рука с вилкой замерла. Он бросил на дочь суровый взгляд.
— В этой стране есть много банков.
Мэри подавила вздох и медленно покружила вилкой по тарелке с овощами. Несмотря на то что салат выглядел необычайно аппетитно, у нее пропало всякое желание есть.
— Не думаю, что это поможет, если мы обратимся куда-нибудь еще, — упрямо проговорила она. — Особенно сейчас, когда везде так сложно с наличными. Я рассчитывала, что в таком маленьком городке к нашему положению отнесутся с большим сочувствием. Однако даже банк, клиентом которого ты был столько лет, отказал в ссуде из-за твоего теперешнего финансового положения.
Отец опустил вилку, так и не попробовав салат, и морщины на его усталом лице проступили еще резче.
— Значит, меня можно считать конченым человеком?
Безнадежное отчаяние в его голосе больно отозвалось в ее сердце, но она попыталась ответить спокойно и уверенно:
— Нет. Это значит, что нам следует придумать запасной план, на случай, если ты все-таки не сможешь остаться здесь.
Из его рта вырвался тяжелый медленный вздох. Он словно постарел на несколько лет прямо на глазах.
— Если я потеряю ранчо, меня мало волнует, куда я денусь.
Он провел узловатой рукой по редеющим седым волосам.
— Смешно, но я никогда не верил всерьез, что Голардо сможет выжить меня отсюда.
Его слова показались Мэри слишком несправедливыми, чтобы она могла пропустить их молча. До сих пор в присутствии отца Мэри старалась держать свои чувства к Тони при себе, но, видимо теперь настало время быть откровенной.
— Он не выживает тебя, папа, — произнесла она твердо. — Я знаю, что он, наоборот, дал нам лишний шанс спасти ранчо. Он мог выставить нас отсюда еще несколько месяцев назад, когда ты просрочил оплату по договору. Но он не сделал этого.
— Ты говоришь так, словно на его стороне. — Горькая обида, зазвучавшая в словах отца, ранила ее так же сильно, как и само обвинение. И то, что он был частично прав, не уменьшало этой боли.
— Почему я должна принимать чью-то сторону? — воскликнула она, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
— Что-то он пообещал тебе? — спросил отец, сверля ее взглядом. — Ты ведь не попалась на это его пресловутое обаяние?
Она уже открыла рот, чтобы ответить ему резко и категорично, защищая себя, но сдержалась. В двадцать восемь лет она не обязана отчитываться перед отцом в своей личной жизни или подыскивать себе оправдания. Но все равно Мэри невыносимо больно было слышать, что отец сомневается в ее дочерней преданности.
— Я сделаю все, что могу, чтобы спасти для тебя ранчо. И, мне кажется, несправедливо с твоей стороны предполагать, что кто-то мог повлиять на меня, заставить меня отказаться от того, для чего я сюда приехала, или думать, что я стараюсь не в полную силу…
— Я не имел в виду, что ты можешь отказаться. Я просто не могу слышать, как ты защищаешь человека, который собирается отнять у меня все.
Недели утомительного труда и нервного напряжения не прошли для Мэри даром. Она почувствовала, что не в силах больше сдерживаться.
— Как ты можешь говорить, что у тебя собираются отнять ранчо, когда это именно ты, и никто иной, позволил, чтобы на ранчо все развалилось и пришло в такое ужасное состояние!
Она тут же пожалела о своих словах, но вернуть их было уже невозможно. Отец резко дернулся на стуле, отвернулся от нее и уставился в стену.
— Наверное, я это заслужил, — произнес он тяжело. Он попытался встать, но костыли неловко скользили по линолеуму.
