Раиса Рябцева - Влюбить в себя
— Я думаю, мы перейдем к делу, — сказала она.
— Конечно, — кивнул Бронников.
— Э… я потеряла свой портфель, — объяснила она, заметив странный взгляд Бронникова, обращенный на папку.
Бронников внешне никак не отреагировал на это, и Настя продолжила:
— Некоторое время назад ваша финансовая группа обратилась к нам с просьбой помочь ей обосноваться на рынке средств массовой коммуникации. Точнее говоря, вы выразили пожелание вложить деньги в какой-нибудь перспективный телевизионный канал или студию, имеющую выход на широкую аудиторию. У сожалению, этот рынок у нас еще не слишком развит, количество телевизионных каналов можно пересчитать по пальцам одной руки, и наша фирма столкнулась с определенными трудностями в выполнении вашего заказа. К тому же, насколько я знаю из неофициальных источников, средства массовой информации интересуют вас и по политическим причинам. Вы поддерживаете нескольких депутатов, которые баллотируются на предстоящих выборах в Государственную Думу. Разумеется, им нужна трибуна для того, чтобы пропагандировать перед избирателями свои взгляды.
Бронников и его сотрудники переглянулись.
— В общем, это так, — осторожно заметил он.
— После того, как мне стала окончательно ясна картина с телевидением, — продолжила Анастасия, — я подумала, что есть один выход. Мне кажется, что это довольно перспективное дело. У нас уже действуют несколько станций ультракороткого диапазона, основным средством существования которых является реклама. Однако экономическая ситуация такова, что прожить сейчас только за счет рекламы большинство из них не может. Радиостанции ищут спонсоров, людей, готовых вложить деньги на определенных условиях.
— А как насчет аудитории? — спросил Бронников.
— Я изучала данные социологических исследований. Аудиторией УКВ-радиостанций является наиболее активная часть населения: люди, имеющие автомобили, молодежь и так далее.
Бронников кивнул.
— Идея понятна. Ну что ж, она мне нравится.
— А мне нет, — сказал Князев.
— Почему?
— У нас солидная фирма, широкие финансовые возможности, а радиостанция — это так, мелочь какая-то, несерьезно. Зачем нам это?
Бронников обратил вопросительный взгляд на Анастасию.
— Я уже думала об этом. Дело в том, что есть несколько станций, которые постоянно расширяют сеть своих филиалов в других республиках СНГ и провинции. Например, радио «Классик» расширило сеть своего вещания до пятнадцати городов. Им нужны деньги для того, чтобы развиваться. Вы могли бы вложить деньги в проект их расширения, и, соответственно, получили бы выход на аудиторию, как минимум, в десять раз большую.
— Хм, — с сомнением сказал Князев, — это уже что-то.
— А вы уже разговаривали с ними?
— Пока нет.
— Тогда не торопитесь, нам нужно подумать.
Вообще-то, у Насти не было никакого желания возвращаться на работу после встречи с Бронниковым, однако на сегодня у нее было запланировано несколько неотложных дел, и Анастасия с огромной неохотой отправилась на Садово-Спасскую. Вскоре к ней заглянула Маргарита.
— Как ты?
Настя усиленно терла виски, чтобы избавиться от головной боли, но ничего не помогало.
— Лучше пристрели меня, — простонала она.
— Так что случилось? Они не стали с тобой разговаривать? Они что, выгнали тебя?
— Да, они же не жлобы какие-нибудь и не вышибалы в ночном клубе, чтоб выбрасывать меня. Дело не в этом, у меня башка раскалывается. Я вчера на этом дурацком приеме выпила лишнего, даже не помню, что было ночью…
— Да, — понимающе кивнула Маргарита, — наверное, я переборщила с валерьянкой. Что ж, век живи, век учись.
— О Господи, как же голова болит… Знаешь, что самое ужасное? Мужик, который меня вчера напоил, и был этот самый Бронников. Вот сволочь. А потом в постель к себе затащил.
— Ты вообще ничего не соображала?
— Абсолютно. Я же тебе говорю — ничего не помню. Утром проснулась под одним одеялом с ним.
— Да, — вздохнула Маргарита, — все мужики одинаковы. Им бы только напоить нас да трахнуть. Так ты с ним сегодня повидалась, и что?
— Ничего. Он сделал вид, что мы незнакомы.
— И то хорошо. Наверное, пожалел тебя.
— Да не нужна мне его жалость! — вскипела Анастасия и тут же охнула от головной боли. — Господи… Плевать я хотела на его жалость, этого мне еще не хватало.
Через полуоткрытую дверь в приемную она увидела в конце коридора знакомый силуэт. Это был Бронников, одетый в длинное, едва ли не до пят, темное пальто, а в его руке был небольшой портфель. Он задержался у открытой двери одного из кабинетов.
— Это он! — в панике воскликнула Анастасия.
— Кто — он? — обернулась Маргарита.
— Бронников! Слушай, Рита, — сбивчиво заговорила Анастасия, — у меня к тебе огромная просьба — побудь немножко мной.
— Что?
— Побудь моей секретаршей.
— А ты будешь своей начальницей?
— Ага.
— Ему же будет достаточно одного вопроса, чтобы узнать правду.
— Рита, — взмолилась Анастасия, — пожалуйста, сделай это ради меня, хотя бы один раз. Ой, ой, он уже идет.
Настя бросилась в кабинет Ворониной, а Маргарита, тяжело вздохнув, села за стол приемной и стала бессмысленно перебирать бумаги. Когда Бронников перешагнул через порог, она изобразила на лице широкую улыбку.
— Я вас слушаю.
— Мне нужно повидать Анастасию Глазунову. Моя фамилия Бронников.
Рита встала из-за стола и, фамильярно взяв Евгения под руку, подвела к двери кабинета.
— Давайте ее удивим, — слащаво сказала она. — Пусть порадуется.
Бронников косо посмотрел на секретаршу, но ничего не сказал. Рита рывком распахнула дверь и громогласно возвестила:
— А к вам гость!
Настя с излишней торопливостью вскочила из-за стола. Маргарита без особых церемоний втолкнула Бронникова в кабинет и, кривляясь за его спиной, сказала:
— Может быть, я могу что-нибудь предложить? Кофе, чай, меня?
Бронников обернулся, и Маргарита тут же сделала непроницаемое лицо.
— Спасибо, Рита, — сказала Анастасия, — это было очень смешно.
— Вас ни с кем не соединять?
— Да, пожалуйста.
Маргарита гордо удалилась. Анастасия укоризненно посмотрела на Бронникова и, чувствуя, как щеки ее начинают покрываться краской, спросила:
— Почему ты вчера сказал, что это не ты?
— Потому что я знал, что случится, — спокойно ответил Евгений. — Мы бы обсуждали исключительно деловые вопросы. Не было бы ни искренности, ни текилы.
Настя опустила глаза.
— Ну ладно, будем считать, что это… уже произошло. Я хочу, чтобы ты понял… Слушай, а что произошло?
