Лора Патрик - Красавчик
– Я принесла тебе поесть. Суп и сандвич.
Он положил руку ей на затылок и притянул к себе. Губы их встретились, и она вновь ощутила острую жажду близости. Ему тоже не терпелось обладать ею, он, казалось, готов был выполнить любое ее желание.
Кэтлин тихо застонала и попыталась встать на ноги, но вместо этого упала на него, а затем перекатилась на кровати. Оказавшись наверху, Дэниел охватил ее лицо руками и грубо поцеловал. Затем посадил ее перед собой на колени, стянул у нее через голову свитер и отшвырнул на пол. Сорвав блузку, с минуту помедлил. Какое наслаждение – держать в ладонях ее обнаженные груди! Но этого стало недостаточно, и он начал расстегивать ей джинсы.
Кэтлин понимала: он хочет ее так же сильно, как и она его. Его желание просто выпирало из его трусов. Она поспешно соскочила с постели и встала рядом.
Он наблюдал, как Кэтлин торопливо снимает джинсы и сбрасывает вместе с ними туфли и носки. Потом она освободилась от трусиков и предстала перед ним обнаженной. Она дрожала всем телом.
Дэниел действовал быстро – обхватил ее рукой за талию и положил в постель, а сам лег сверху. Кэтлин вытянулась под ним во всю длину. Она уже чувствовала его между ног, вот он входит в нее... Она застонала. Последние барьеры между ними рухнули, и они слились в одно целое. Но если он полностью положился на чувства, Кэтлин еще кое-что помнила и потому мягко отстранила его от себя. Дэниел тихо застонал, протянул руку и, не говоря ни слова, достал из верхнего ящика тумбочки коробочку презервативов. Она надевала на него презерватив, словно это действие было актом нежности, а не необходимостью.
Секунду спустя он уже снова вошел в нее. Их совокупление было примитивным, словно у первобытных людей, они оба изнемогали от желания. Казалось, он никак не войдет достаточно глубоко, не заполнит ее целиком. Кэтлин изгибалась под ним всем телом. Все ее сомнения и чувство вины смыло прочь. У нее осталось только одно желание. Она любит Дэниела Лири, и это все, что она знает. Она любит его всем сердцем и рассудком и – да! – всем телом. И ничто не в состоянии изменить происходящее. Она получала удовольствие от каждого его движения...
И вот Кэтлин еще теснее обвилась вокруг него всем телом. Ее сотрясала дрожь. Первый спазм пришел как потрясение, как шок. Потом приступы дрожи начали повторяться, словно волны на пляже – теплые и приятные... Когда к ней вернулись зрение и слух, она услышала, что он шепчет ее имя. Он шептал так, словно это был крик о помощи, и мольба об освобождении, и обещание быть с нею вечно. Спустя мгновения он догнал ее. Вначале в его толчках чувствовалось напряжение, и наконец с громким, протяжным стоном он взорвался.
Когда они оба спустились с небес на землю, Дэниел перекатился на бок и прижал ее к себе. Дыхание его замедлилось и успокоилось. На мгновение Кэтлин показалось, что он заснул. Но вот его губы зашевелились и прошептали ей на ухо:
– Никогда не покидай меня! Обещай!
– Не покину, – прошептала в ответ Кэтлин.
Она-то никогда не захочет уйти от него, но это вовсе не означает, что он сам в один далеко не прекрасный день ее не бросит. Или лучше... пусть все идет своим чередом. Ничто не предвещает им долгих лет совместной жизни. То, что они великолепно подходят друг другу в постели, вовсе не означает, что они проведут вместе всю жизнь.
Кэтлин перекатилась на живот и посмотрела на Дэниела. За окном забрезжил рассвет. Через некоторое время Дэниел мирно, спокойно заснул. Их близость прогнала прочь демонов, которые мучили его душу со времени пожара. Кэтлин легонько погладила его по щеке.
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Ничего не могу с собой поделать. Я всегда любила тебя и всегда буду любить.
Но как бы глубоки ни были ее чувства, они не меняют главного: она каким-то образом заставила его пожелать себя. Все мужчины хотят то, чего не могут получить, учила ее Аманда. Долго ли еще Дэниел будет желать ее, раз он знает, что она ни в чем не в силах ему отказать?
Кэтлин медленно высвободилась из его объятий и опустилась на колени у постели. Перспективы снова увидеть холодный, чужой взгляд, особенно после такого бурного, страстного утра, было достаточно, чтобы разбить ее сердце на миллион кусочков. Лучше уйти и дать ему поспать, чем дожидаться неизбежного объяснения.
Кэтлин смахнула со щеки непрошеную слезинку и принялась собирать разбросанную по полу одежду. Она медленно оделась, ни на минуту не спуская с него глаз. Потом подошла к кровати и осторожно, нежно положила руку ему на грудь. Его сердце билось ровно и спокойно. Вздохнув, она вышла из комнаты.
Дойдя до машины, припаркованной возле его дома, Кэтлин остановилась. Несмотря на то что больше всего на свете ей хотелось вернуться и снова очутиться в его объятиях, в его постели, она понимала, что лучше все-таки уйти. Ей нужно время, чтобы просчитать свой следующий ход, время для того, чтобы заставить его полюбить ее по-настоящему. А как она может сосредоточиться, когда он смотрит ей в глаза или прикасается к ней?
Кэтлин открыла машину и бросила последний взгляд на дом Дэниела. Вон окно его спальни. Она представила: он все так же лежит, свернувшись калачиком, закутавшись в простыню. Может быть, когда-нибудь она сумеет остаться. Может быть, когда-нибудь его постель станет и ее постелью.
Когда-нибудь... но не сейчас.
8
Смеркалось. Проснувшись, Дэниел пошарил руками по постели и тихо застонал: Кэтлин не было рядом. Он не удивился. Черт побери, с ней он уже ничему не удивляется. Ни ее внезапному появлению в больнице, ни мягкому участию на обратном пути к нему домой. Ни даже ее безоглядной страсти у него в объятиях, когда они занимались любовью.
Теперь, когда стало ясно, что ею двигало, все стало на свои места. Занимаясь любовью, она не испытывала к нему тех же чувств, которые владели им. Такая игра – часть ее плана. Она хотела потрясти его, чтобы его чувство к ней обернулось против него же.
Дэниел закрыл лицо руками, мечтая только об одном: избавиться от наваждения. Должно быть, сердце у нее изо льда, если она так расчетливо использовала его, а потом бросила. Но... В тот самый момент, как он вошел в нее, он смотрел ей в глаза. В них было чувство, экстаз и... нет, он не может ошибаться! В них была любовь! Если она притворялась, значит, она достойна «Оскара» за актерское мастерство!
Он перекатился на живот и подобрал с пола рубашку. От нее пахло дымом. Лист бумаги все еще был в нагрудном кармане – напоминание о том, что у них с Кэтлин О'Доннелл все складывается совсем не так, как он ожидал. Он развернул листок и тупо уставился в него. Теперь он пытался по-другому истолковать то, что видел. В конце концов, как можно столько лет держать камень за пазухой из-за такой мелочи, как школьные танцульки?
