Голди Росс - Неужели любовь?
В его глазах промелькнуло какое-то необъяснимое выражение.
— Знаешь что, давай проведем нынешний день как можно ближе друг к другу. Я покажу тебе дом. Возможно, ты дашь мне какой-нибудь дельный совет относительно его переустройства. Потом вместе приготовим ужин, я разожгу камин. Будем смотреть телевизор или болтать. Представь себе, что мы давно женаты, почувствуй это. Если после всего тебе захочется лечь одной, так и сделаешь. Завтра можешь уехать, я тебе слова не скажу. Но подари мне сегодняшний вечер.
Пола не находила в словах Роже какого-либо подвоха, но все равно ощущала перед собой незримую пропасть. Удастся ей ее преодолеть или падение неизбежно? Если нет, то самоуважение Полы сильно пострадает. Так стоит ли рисковать?
С другой стороны, почему бы не рискнуть?
Пола подняла голову и была поражена неожиданным выражением его глаз. Они сияли пронзительной нежностью.
Он протянул Поле руку, и та, сама не зная, что делает, взяла ее.
Последовавшие затем часы оказались странными, похожими на мечту. После полудня к Сен-Дью приблизился грозовой фронт, небо потемнело, загрохотал гром и начали мигать лампочки.
Роже проводил Полу в гостиную, где на стенах висели старинные гобелены. Мебель тоже была антикварной.
— Наверное, этот дом очень старый? — спросила Пола.
— Первая постройка возведена в тринадцатом веке, но потом дом многократно перестраивался сообразно вкусам сменявших друг друга владельцев. В прошлом году в деревне внизу работали археологи. Нашли остатки древней дороги. Заходили и ко мне, просили разрешения следующим летом покопаться на территории поместья.
— А ты что?
— Дал согласие, разумеется.
— Несмотря на вмешательство в твою личную жизнь? Ведь это же частные владения.
— Земля не может принадлежать одному человеку. Я уже говорил тебе, что не верю в идею частной собственности.
Пола потрогала ближайший гобелен. Он датировался шестнадцатым веком, и местами сквозь истершиеся нити вышивки проглядывала основа. Трудно было даже представить, сколько стоит подобная вещь. Роже явно использовал этот дом не только для уик-эндов. Он хотел сделать его красивым и полностью обитаемым. Это не слишком вязалось с рассуждениями о собственности.
Пола высказала ему свои соображения.
— Весьма тонкое умозаключение, — заметил он с оттенком раздражения.
— Просто мне кажется, что в цепи твоих рассуждений существуют изъяны.
— Этот дом никому не был нужен, — пояснил Роже. — Он разваливался на части и требовал очень больших капиталовложений.
— Почему же ты решил спасти его?
Он хмуро пожал плечами.
— Мой отец родом из этих мест.
— Понятно… — протянула Пола.
Ей показалось, что Роже хочет прекратить этот разговор. Но ведь он сам пригласил ее сюда и вдобавок сказал, что готов приоткрыть для нее свой внутренний мир.
— Ты с ним видишься?
Бродо помолчал, словно взвешивая про себя, стоит ли развивать эту тему, потом сказал:
— Вижусь изредка. Полагаю, тебе хочется знать больше?
Пола кивнула.
— Мой отец родился в горной деревушке, здесь по соседству. С моей матерью он встретился во время уик-энда, который проводил у приятеля где-то недалеко от Перпиньяна. После скоротечного романа отец улетел в Америку. Мать всегда считала его аристократом, но он им не был, просто был сыном сельского землевладельца с хорошими задатками. — В голосе Роже ощущалась горечь.
— Ты не любишь отца? — тихо спросила Пола.
— Да нет… Все это происходило много лет назад, и я не чувствую себя причастным к истории моих родителей. Отец не знал о моем существовании вплоть до того момента, когда и он, и моя мать вступили в брак с другими людьми. Когда мы встретились с ним в Штатах, он был добр со мной, но сейчас мы не очень близки.
— А с матерью?
— С ней тоже, но по другим причинам. Она всегда относилась ко мне, как к наследному принцу. В Канаду переехала в поисках лучшей жизни. Ей хотелось дать мне хорошее образование. Во всем, что имеет отношение ко мне, она проявляет сумасшедшую материнскую любовь. — Бродо поморщился. — В остальном это вполне здравомыслящая женщина, чудесная мать для моей сводной сестры. Честно говоря, я всегда чувствовал себя кукушонком в чужом гнезде. День, когда я наконец смог уехать, стал для меня огромным облегчением.
— Если я правильно поняла, это единственный дом, которым ты владеешь?
Роже вновь нахмурился.
— Я же сказал: не в моих правилах чем-то владеть.
— Ладно, скажем иначе — единственное место, которому принадлежишь ты сам.
Подобный поворот явился для Бродо неожиданностью и даже несколько шокировал. Взглянув в его переменившееся лицо, Пола едва сдержала улыбку.
Когда кончился дождь, они вышли на террасу. Один край неба все еще оставался темным, но уже выглянуло солнце.
— Смотри, радуга! — воскликнула Пола.
Порыв ветра отбросил челку с ее лба, коварно обнажив шрам. Она поспешно прикрыла светлую полоску пальцами.
— Не нужно этого делать! — настойчиво произнес Роже, отнимая руку Полы от лица. — Не прячь от меня ничего: ни хорошего, ни плохого.
— Мне трудно не обращать на шрам внимания. Мама сказала, что он очень большой и безнадежно изуродовал мне лицо. Поэтому она и бросила нас с отцом. Не могла спокойно смотреть на меня.
— Чушь!
Поле показалось, что она ослышалась.
— Что ты сказал?
Бродо немного переместился, заслоняя ее от ветра, и пояснил:
— Как правило, состоящие в браке люди расходятся из-за возникшего между ними разлада. — Заметив во взгляде Полы непонимание, он спросил: — Мать когда-нибудь говорила тебе, что оставила семью из-за твоего шрама?
— С момента ее исчезновения мы больше не виделись.
— Хорошо, а отец упоминал о чем-нибудь подобном?
— Нет. Но я и так знаю. — Пола помрачнела. — Я слышала, как мама сказала, что видеть меня не может.
Роже наклонился и нежно поцеловал злополучный участок ее лба.
— Вероятно, она была в шоке. Бьюсь об заклад, что это было сказано в первые минуты после того, как ты поранилась.
— Да, — кивнула Пола.
— Твоя мать поступила очень неразумно, произнеся вслух подобную фразу, но все равно я уверен, что не шрам послужил поводом для развода. Между твоими родителями что-то произошло.
К своему удивлению, Пола почувствовала, что верит Бродо. Это ощущение усилилось, когда он обнял ее одной рукой и прижал к себе. Роже был крепок как скала. Глядя на сияющую в солнечных лучах радугу, Пола с удовольствием положила голову ему на плечо.
Накануне приезда гостьи, прежде чем отпустить прислугу, Бродо позаботился о том, чтобы холодильник был полон. Пола готовить не умела, однако ей и не пришлось этим заниматься. Роже лишь попросил ее нарезать сыр. Он приготовил изумительный луковый суп. Поле показалось, что ничего вкуснее она не едала за всю свою жизнь.
