Ингрид Реймс - Радость и грусть
— А я так боялся, что ты повесишь трубку, — прервал ее Джефф. — Но после того как Барбара созналась во всем и рассказала, что они с Пат задумали, я должен был вмешаться и остановить внучку.
— Я сразу узнала твой голос, — застенчиво промолвила Вивьен, — но никак не могла поверить…
— Давай не будем говорить о прошлом. Мы и так потеряли много лет. И мне не хочется расходовать на пустяки те, что остались. Я ведь уже не молод.
— Но в моих глазах ты прежний, — нежно возразила Вивьен.
Она все еще не пришла в себя. Какое потрясение она испытала, когда ее позвали к телефону поговорить с дедом Патриции, а это оказался Джефф, ее Джефф! Все открытия, которые за этим последовали, еще не уложились у нее в голове. Она сдержала Данное Джеффу слово и ничего не сказала Патриции по дороге в аэропорт, хотя так хотелось приласкать обретенную внучку, поговорить с ней о ее родных, о своей дочери.
А Джефф. Он так прекрасно сохранился — высокий, подтянутый, только волосы серебряные. И все те же теплые глаза. Его запах, его прикосновение, его поцелуй. Она снова ощутила себя молодой.
Но ведь прошли годы, и теперь их отношения иные, с ними связаны многие другие люди, и особенно… Вивьен боязливо посмотрела за спину Джеффа, на потрясающе красивую рыжеволосую женщину, стоявшую чуть в отдалении рядом с мужем и дочерью, и прикусила губу.
Они уже разговаривали по телефону, вместе поплакали, но все же…
— Эйлин, дорогая, — тихо позвала она, неуверенно протягивая руки.
— Вивьен! Мама!
— О, моя любимая девочка! — зарыдала Вивьен, обнимая свою уже немолодую дочь. В последний раз она держала ее на руках младенцем, но сейчас казалось, что она узнает ее — по аромату родной кожи, по глазам и волосам.
Она назвала ее «мама»!
— О, моя любимая, родная девочка, — снова прошептала Вивьен. — Как ты могла поверить, что была не нужна мне? — Она посмотрела прямо в глаза Эйлин, взволнованно шепча: — Не было дня, чтобы я не вспоминала о тебе, не было ночи, чтобы я не молилась за твое счастье… Мне так тебя не хватало! Каждый день твоего рождения я думала о тебе, пытаясь хотя бы мысленно передать тебе свою любовь. Единственная причина, по которой я от тебя отказалась… я же верила, что поступаю как лучше. Как лучше для тебя.
У Патриции по щекам текли слезы. Барбара смотрела на эту сцену широко раскрытыми глазами. Отец, стоявший между дочерьми, позвал деда и тихо произнес:
— Давайте их оставим, пусть они несколько минут побудут вдвоем.
— Расскажите же мне наконец, что здесь творится! — потребовала Патриция. — Как все это получилось. Вивьен мне ничего не сказала.
— Это дед попросил ее молчать, — ответил отец, сухо добавив: — Наверное, он решил, что вы с Барбарой уже достаточно натворили дел.
Патриция горестно опустила голову, услышав справедливый упрек в голосе отца.
— Ладно, — смягчился тот, — мы, так и быть, расскажем тебе о том, что произошло, но сначала покажи мне, где здесь кофе.
— Мы подождем тебя тут, — сказала Барбара и, когда отец ушел, обратилась к сестре: — Ну а ты, — она лукаво усмехнулась, — пока никого нет рядом, расскажи мне, как вышло, что тебя всю ночь не могли найти?
— Потом, Барбара, сейчас не до того, — прошипела Патриция, бросая на нее предостерегающий взгляд. Ее чувства, ее любовь к Нолану, его непонимание, неприязнь — все это она могла обсуждать лишь с сестрой, да и то…
Нахмурившись, Патриция вдруг поняла, что впервые в жизни ей не хотелось делиться даже с сестрой своими переживаниями. Все это настолько личное… Нет, сейчас не время думать о Нолане и о прошедшей ночи.
— Я все еще понятия не имею о том, что же случилось, — напомнила Патриция отцу, когда он вернулся с чашкой кофе в руке.
— Ну, мы и сами еще в шоке, — начал отец, — особенно твои мать и дед. Похоже, с самого начала мы все не так понимали. Вивьен и не собиралась отказываться от ребенка. Ее вынудили. Отец не позволил бы ей оставить девочку у себя, он даже не знал, что она беременна. Но мать догадалась обо всем. Она отослала Вивьен к кому-то из дальней родни, поэтому Эйлин и родилась на северо-востоке страны.
— Да, а бабушка все равно продолжала любить дедушку, — вступила в разговор Барбара. — Отец Вивьен сообщил ей, что англичанин женат и у него есть ребенок, вот она и решила с ним не встречаться. А когда он уехал, Вивьен узнала, что беременна. Вивьен говорит, что в те времена люди не разводились так легко, как сейчас. К тому же она все равно бы ничего не сказала Джеффу, считая, что любимый женат. Она не в силах была разрушить чужую семью и оставить неизвестного ей ребенка без отца…
— Барбара, да начни же сначала, — прервал отец, видя, что Патриция совсем запуталась.
— Это и было начало! То есть начало мамы. Ну ладно, рассказывай сам, — смирилась она.
— Когда я узнал, что ты в Чарлвилле, — сказал отец, — я догадался, что вы задумали. Я, конечно, знаю, как вам жаль маму, но мне не хотелось, чтобы вы действовали сгоряча и попали в трудное положение. Вот я и решил рассказать деду, что происходит.
— А дедушка сразу устроил переполох и настоял, чтобы я дала ему твой номер телефона, — нахмурилась Барбара. — Я не хотела, но ты же его знаешь.
Квентон Томас перебил дочь, продолжив рассказ:
— Твой дед решил сам выяснить, в чем дело, и заставил Барбару позвонить в Аделаиду. Сильвия сказала, что тебя нет дома. Она сама поговорила с дедом и между прочим сообщила ему, что ты очень волнуешься за маму. Представь себе, что испытал дедушка, когда Сильвия вдруг сказала в сторону: «Вивьен, звонит дед Патриции, а она уже ушла».
Вот тут-то дед и попросил позвать к телефону Вивьен. Он утверждал, что ничего страшнее в жизни ему делать не приходилось. Лучше уж сразу поговорить с Вивьен, предупредить ее о том, что задумали его замечательные внучки.
— Но я уже сама решила отступиться! — Патриция виновато посмотрела на сестру. — Я просто не могла, Барбара. Мне она так понравилась, и я… я…
— Так вот, твой дед попросил Сильвию позвать к телефону Вивьен. Думаю, они обе удивились, но, когда Вивьен взяла трубку, и…
— Представляешь, она сразу узнала голос деда! — возбужденно вмешалась Барбара. — А потом Вивьен, то есть наша бабушка, начала плакать, дедушка тоже чуть не прослезился…
— В конце концов Джефф и Вивьен поняли, что много лет назад их обоих обманули, — опять прервал Барбару отец и повернулся к Патриции. — Твой дед ведь никогда не был женат, и других детей у него не было. — Отец помрачнел. — Вивьен так отчаянно хотела оставить себе ребенка, но в те годы… — Он покачал головой. — И ее мать, и врачи в госпитале убедили ее, что будет лучше, если она прервет всякую связь с младенцем. Ей не дали даже увидеться с девочкой после ее рождения. Она рассказала нам, как многие месяцы спустя просыпалась по ночам и приходила в ужас от того, что больше не беременна, не в силах сообразить почему, а потом вспоминала, что уже родила и что младенца с ней нет.
