Селина Дрейк - Цветок папортника
— Что? Что ты сказал?
— У тебя нет этой болезни, радость моя, я все проверил. — Он смотрел на ее потрясенное лицо и видел, что Линда близка к обмороку. — Надо было как-то подготовить тебя, чтобы хоть ненамного смягчить шок, но я не смог сдержаться.
В ушах у Линды звенело, и она оперлась на плечо мужа, чувствуя болезненную слабость, разлившуюся по телу. Этого не может быть! Разве могут сбыться сразу все мечты, все тайные надежды последних месяцев!
— Позволь же я все расскажу с самого начала. А ты помолчи пока.
Его сильные и такие надежные руки обняли ее, и Линда молча кивнула и затихла. Нельзя расслабляться ни на минуту. Тут наверняка какая-то ошибка.
— Я выехал сегодня в Шотландию, накануне договорившись о встрече с мужем Мегги. Она не должна была меня видеть. Да и, сказать по правде, после всего, что я узнал от тебя, мы с ней вряд ли бы поладили. Я встретился с Питером во время ланча в отеле, что недалеко от их дома. Он хороший, достойный человек.
Линда молча кивнула.
— Дорогая, насколько важно для тебя сознавать, что Мегги твоя родная сестра?
— Что?! — Она резко вскинула голову и, подумав, призналась: — Я и сама теперь не знаю. Так много всего произошло, раньше это было важно, теперь вряд ли.
— Ну, Мегги-то до тебя и вовсе дела нет. А вот то, что я скажу сейчас, может причинить тебе боль: люди, которых ты считала родителями, на самом деле таковыми не являются.
— Я что-то ничего не понимаю. — Линда озабоченно терла виски, силясь сосредоточиться, но мысли упорно разбегались.
— Сейчас объясню. Примерно через три года после рождения Мегги, у ее матери появились симптомы страшной болезни. Она обратилась к врачам, и худшее подтвердилось. Родителям Мегги хотелось иметь еще детей, но поскольку это было невозможно, то всю свою заботу они сосредоточили на ней, бесконечно балуя девочку. Затем, когда той исполнилось семь лет, близкая подруга ее матери забеременела. Муж этой подруги в то время находился в длительной командировке где-то на Востоке. Видимо, женщина не решилась сделать аборт, но и ребенка оставить тоже не могла, так что… — Ралф нежно погладил Линду по щеке. — В общем, разработали план, не совсем законный. Заговорщики укатили в длительный вояж по Латинской Америке, и там родилась ты. И когда, вернувшись в Англию, мать Мегги заявила, что у нее родилась вторая дочь, никто не усомнился в этом. Мать Мегги не могла нарадоваться младенцу, подруга вернулась домой, и ее муж так ничего и не узнал. Все были счастливы. Все, кроме Мегги. — Ралф внимательно посмотрел на Линду. — По-видимому, ты уже тогда была необыкновенно красива, и в тебе было все, что любая мать хотела бы видеть в своей дочери. Из того, что рассказал мне Питер, я понял, что родители стали откровенно пренебрегать Мегги, и это сделало ее черствой, если не жестокой. Я даже думаю, что ее заболевание прогрессировало благодаря нервному расстройству.
— О, Ралф, как ужасно! — Несмотря на теплый вечер, у Линды прошел мороз по коже.
— Да, ужасно. — Теперь он говорил жестко. — Для Мегги человек человеку волк. Питер знает, что у нее еще и душевное расстройство, но все равно не мог поверить в то, что она наплела тебе. Когда он спросил жену, почему ты выбежала вся в слезах, Мегги объяснила, что тебя расстроила ее болезнь и плохое состояние. Она упивается ненавистью, живет ею, но Питер останется с ней до конца. — Ралф помолчал немного, давая Линде возможность немного прийти в себя, затем спросил: — Ты хочешь увидеть фотографию своей матери?
— А у тебя есть? — Ее лицо осветилось надеждой. — Она жива?
— Нет, Линда, мне очень жать. Она погибла вскоре после того, как родила тебя. Какой-то несчастный случай. Кстати, из-за этого мать Мегги окончательно убедила себя, что является твоей настоящей матерью, ты стала принадлежать ей безраздельно. — Ралф мягко вложил в руку жены фотокарточку.
— Это же я. — Линда взглянула на красивое улыбающееся лицо молодой женщины, и легкий холодок пробежал у нее по спине.
— Потрясающее сходство, да? Линда, ты понимаешь, что все это значит? Будущее опять принадлежит нам! Мы можем делать все, что захотим. Никаких кошмаров ни во сне, ни наяву. Ты снова станешь сама собой.
— Но я теперь не знаю, кто я. Это странное чувство.
— Ты — моя жена. — Ралф нежно поцеловал ее. Страсть прорвалась наружу, как только он почувствовал ответную реакцию жены. — И ты будешь матерью наших детей. Наконец-то ты обрела себя. Обстоятельства, в которые ты попадала, сформировали твою личность. Ты сильная, смелая и начисто лишена эгоизма. Ты мое чудо, моя красавица, моя Линда, и я люблю тебя больше жизни.
Она чувствовала, как слезы заливают ей лицо, но не могла объяснить, почему плачет. То ли из-за родителей, никогда не бывшими ее родителями, то ли из-за сестры, которая также не была сестрой, то ли из-за матери, изобретательно от нее избавившейся. Только Ралф… Ралф был ее семьей с самой первой минуты их встречи. С ним ее жизнь обретала смысл.
— Я хочу зачать ребенка как можно скорее, дорогой! — воскликнула Линда, покрывая лицо мужа поцелуями и чувствуя нарастающее желание. — Это первый день нашей новой жизни. У нас непременно будет куча щекастых карапузов мал мала меньше. Я хочу заниматься любовью дни напролет. — Она счастливо рассмеялась сквозь еще не высохшие слезы. — И ночи тоже!
— Звучит заманчиво. — Видя радость жены, Ралф облегченно вздохнул, лицо его просветлело. — Но мы останемся здесь. Пусть ребенок будет зачат под счастливой звездой и небо станет тому свидетелем.
Линда задыхалась от желания. Огромный груз свалился с ее плеч. Она поняла главное, что на самом деле давно было очевидным: в объятиях мужа ей не страшны никакие беды, таковых просто не может быть, когда Ралф рядом.
Она отдалась во власть чувств, зная, что все, даже самые сокровенные ее мечты обязательно осуществятся.
