Марша Ловелл - В сетях обмана
В последнюю субботу перед началом семестра Элис возвращалась домой из магазина, куда она устроилась на временную работу.
Порывы ветра перемежались с дождем. Ее шерстяные брючки промокли насквозь, и, взглянув из-под зонтика в окно кафе, мимо которого она проходила, Элис позавидовала всем, кто сейчас сидит в уюте и тепле. Неожиданно она остановилась, заметив знакомое лицо.
Фрэнк! Несомненно, это он. Уже, значит, вернулся из Франции. Он беседовал с элегантно одетым мужчиной, выглядевшим так, словно тот сошел со страниц журнала мод, и, смеясь, потягивал вино. Ну и негодяй! Приехал и даже не удосужился дать знать об этом!
Недолго думая, Элис рывком распахнула дверь и фурией подлетела к столику Фрэнка. Собеседники в немом изумлении уставились на нее.
В течение тех нескольких дней, которые Элис провела в Голден-Бее, Виктор дал ей несколько уроков разговорного французского языка, и сейчас она с удовольствием воспользовалась этим, поскольку не хотела, чтобы посторонние поняли, что она собирается сказать. Не стесняясь в выражениях, Элис выложила Фрэнку все, что о нем думает, обвинив даже в том, что его поездка во Францию всего лишь предлог, чтобы отделаться от надоевшей любовницы.
Фрэнк всякий раз с усмешкой кивал, когда слышал в свой адрес очередной нелестный эпитет.
— Очень рад видеть тебя, дорогая, — удалось ему, наконец, вставить словечко. — Позволь представить тебе моего старого друга профессора Мориса Фревиля. Он преподает английский язык в Сорбонне. Мы прилетели с ним всего пару часов назад. Месье Фревиль впервые в Новой Зеландии, а первые впечатления о стране всегда самые яркие. Морис, а это та самая леди, о которой я тебе говорил.
— О боже! — Элис со стоном опустилась на свободный стул, сгорая от стыда. Она-то пребывала в полной уверенности, что изливает гнев на понятном только ей и Фрэнку языке!
— Очень рад познакомиться с вами, мисс, — вежливо сказал Морис, едва сдерживая смех. — Должен признать, что вы знаете французский значительно лучше, чем можно было судить по рассказам моего друга.
— Думаю, дело в том, что у мисс Годвин в последнее время была довольно богатая практика общения с моряками… по крайней мере, с одним из них. Виктор просто кладезь знаний, не так ли, Элис? Особенно по части выражений, пользующихся популярностью у портовых грузчиков и гаврошей.
Она постаралась справиться со смущением.
— Насколько мне известно, ты должен находиться в совершенно другом месте. Если я не ошибаюсь, твой отпуск еще не закончился.
— Изменились планы, — пожал плечами Фрэнк. — Ну, а у тебя как дела? Написала что-нибудь за последнее время? Понимаешь, Морис, эта леди называет себя соавтором одной начинающей писательницы.
Нескрываемый сарказм, прозвучавший в словах Фрэнка, возымел действие.
— Неправда! — воскликнула Элис, с яростью хлопнув ладонью по столу. — Тебе прекрасно известно, что не я, а Стелла, моя сестра, получила стипендию, а также и то, что я не способна написать ни строчки.
— Да, ты, безусловно, сильна только по части крепких выражений, — хмуро согласился Фрэнк, — и отлично умеешь лгать, когда это тебе нужно.
Ей следовало бы разозлиться, но она вдруг подумала о том, как сильно любит этого мужчину.
— И давно тебе все известно?
— О том, что ты выдавала себя за Стеллу? Точно я узнал это незадолго до отъезда, когда увидел документы Виктора. Но к тому времени у меня уже возникли определенные подозрения. Ты не проявляла никакого энтузиазма по отношению к своей работе и у тебя совершенно нетипичное для писательницы отношение к жизни.
— Ты хочешь сказать, что я не разбираюсь в людях и излишне доверчива?
— Черт побери, а что, по-твоему, я должен думать? Ты доверилась Виктору — абсолютно постороннему человеку, но только не мне. Так какое ты имеешь право обвинять меня в том, что я не сказал тебе об отъезде?
Элис старалась не замечать, с каким вниманием Морис наблюдает за происходящим.
— Зачастую ты был совершенно бесчувственным по отношению ко мне, иногда просто откровенно отталкивая меня. И как ты посмел скрыть тот факт, что уезжаешь чуть ли не на месяц?!
— Я боялся, что мои чувства могут затмить разум, как это было, когда я влюбился в Джейн. Вот и решил пожить той жизнью, в которой тебя нет, и попытаться представить, что ты вообще не существуешь. Но, как выяснилось, это просто невозможно. Я глубоко заблуждался, полагая, что смогу контролировать свои чувства.
— Но в письме…
— Я верил во все, о чем писал… в тот момент, вздохнул Фрэнк, — в частности, о самопожертвовании. Я считал, что не вправе просить тебя отложить мечты о карьере, о путешествиях, возможно, навсегда, ради моего представления о доме, где тебя ждут, ради детей, ради того, что связывает мужчину и женщину на всю жизнь. У меня уже есть печальный опыт, когда я оказался косвенным виновником неосуществленной мечты, и я считал, что не смогу пережить это еще раз.
— Все это чепуха. Какая там карьера — переводчицы, что ли? Я еще сама не решила. Кто знает, что из меня получится к тому времени, когда я закончу университет? Может быть, я захочу стать преподавателем и открыть свою школу… Кроме того, путешествовать можно и с детьми. Им это весьма полезно для расширения кругозора.
Фрэнк воскликнул:
— Ну вот, умница моя, ты уже все и решила!
— Почему бы и нет, если мне хочется того же, что и тебе? Именно в этом и заключается свобода выбора.
Теперь она не сомневалась, что Фрэнк любит ее, и она заставит его признать это. Элис ликовала.
— Меня трудно вынудить делать то, что мне не по вкусу.
— Да, в этом я уже убедился. Не сразу, но все же понял это. Я был поглощен собственным благородством, и мне потребовалось несколько недель полного отчаяния, чтобы понять, что я делаю именно то, чего не хотел, — лишаю тебя права выбора. Так что, Элис… — Он помолчал, стараясь справиться с волнением. — Морис уверяет, что весенний Париж — прекрасное место для свадебного путешествия.
Элис уставилась на Фрэнка, словно впервые видела это лицо с упрямым подбородком и эти губы, так страстно целовавшие ее много раз.
— Если это официальное предложение руки и сердца, дорогой, — она перевела дух, — то мне хотелось бы, чтобы ты сделал это как положено, а не расписывал прелести международного туризма…
Вместо ответа Фрэнк достал из кармана футляр с кольцом и, вынув из вазы красную розу, протянул Элис и то, и другое.
— Хорошо. Я люблю тебя, и тебе это прекрасно известно. Элис Годвин, согласна ли ты выйти за меня замуж, чтобы до конца моей жизни сводить меня с ума? Согласна ли ты родить мне детей и воспитывать их вместе со мной, а также таскать меня по всему свету, когда тебе вдруг захочется этого?
