Ноэль Бейтс - Сладкая неволя
— А что ты делаешь? Читаешь? Что-то я не вижу книги поблизости?
При этом он не спускал с девушки глаз. Вообще, в его облике было что-то совершенно ему не присущее — настороженность и недоверие. Это весьма озадачило Глэдис, но она старалась не показать виду.
— Я вовсе и не читала книгу, — сказала она, но тут вспомнила про пачку документов, которые спрятала только что, и слегка покраснела.
Ей ведь придется когда-нибудь сказать Ларсону о них, но не сейчас. Сначала необходимо хорошенько все обдумать и решить, что предпринять.
— А что же ты тогда делала? — прищурив глаза, настаивал он.
Вот нахальство! Пристает с допросом.
— Занималась древним искусством трансцендентальной медитации, — сообщила Глэдис ехидным тоном. — Все? Может, уйдешь?
Ларсон не двинулся с места.
— Что здесь происходит? Почему у тебя такой таинственный вид?
Глэдис, продолжая думать о своем секрете, замялась.
— Да ничего тут не происходит! Послушай, а ты, часом, не выпил лишнего?
— А ты, часом, не прячешь в шкафу кого-нибудь? — заявил он вдруг, криво усмехаясь.
Слова прозвучали, как шутка, но за этим крылось что-то еще, Глэдис никак не могла понять, что именно, но чувствовала — все это неспроста. Что с ним происходит?
— Не в шкафу, а в ванной, — сказала она с усмешкой. — Бедный парень спрятался там, услышав, как хлопнула дверь. Видишь ли, он очень застенчивый, а я его уверила, что тебя не будет до утра.
Глэдис проследила за взглядом Ларсона — он смотрел на дверь в ванную. Неужели, действительно подозревает, что она прячет там мужчину? Это так глупо, что Глэдис чуть не расхохоталась.
Она открыла было рот, чтобы сказать, что пошутила, но не успела, поскольку Ларсон в ту же секунду вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Она слышала его шаги по коридору — отправился в свою комнату. Потом все стихло.
Пораженная до глубины души этим инцидентом, Глэдис долго не могла прийти в себя. Что бы все это значило? Неужели он ревнует? Отбросив эту мысль, она потушила свет и улеглась спать. Сон не шел. Она вернулась мыслями к бумагам, которые лежали в секретере, — как с ними поступить, вернее с тем, что в них заключено?
Пожалуй, есть только один выход, неожиданно поняла Глэдис. Надо попробовать, а потом посмотреть, что делать дальше.
В понедельник вечером, когда сотрудники стали расходиться по домам, Глэдис остановила Тельму в дверях ее кабинета. Начальница уже собралась уходить, держала в руках свой рыжий портфельчик, но Глэдис сказала, что хочет поговорить с ней.
Она думала, что будет лучше побеседовать с начальницей при закрытых дверях, чтобы никто не слышал их разговора. Предстояло выяснить весьма нелицеприятные подробности, и свидетели ни к чему. Да и неизвестно, как поведет себя Тельма.
— В чем дело? — спросила Тельма с недовольным, вернее, раздраженным видом, ей явно хотелось побыстрее уйти.
Глэдис посмотрела на нее внимательно, пытаясь пожалеть эту женщину, которая пошла на обман и подлог ради собственной карьеры. Впрочем, нет, ей совсем не жалко ее. Наоборот, ничего, кроме презрения она не вызывает.
— Так что же, Глэдис? — нетерпеливо заявила Тельма. — Неужели нельзя отложить дело до утра?
Даже ее голос раздражал Глэдис, но она все-таки улыбнулась и сказала:
— Боюсь, вопрос действительно очень важный.
— Даю тебе пять минут. — И Тельма вернулась в кабинет, села за стол.
Глэдис последовала за начальницей. Пяти минут вполне достаточно. У нее в руках была папка, обнаруженная в шкафу.
Если Тельма, внимательно просмотрев документы, сможет доказать свою непричастность и невиновность, или объяснит все как-то иначе, то тогда Глэдис забудет об этой истории. Она решила дать Тельме Фокс шанс. Может статься, подозрения напрасны…
Девушка закрыла за собой дверь и подошла к столу. Тельма, усевшись в кресло, вопросительно смотрела на подчиненную. Оставшись стоять, Глэдис протянула начальнице папку и сказала без всяких преамбул:
— Я знаю, что вы заняты, но, может, вам будет интересно взглянуть на то, что я нашла несколько дней назад в шкафу для документов. Папка завалилась за ящики.
— Почему мне должно быть это интересно?
— А потому, — многозначительно начала Глэдис, глядя Тельме прямо в глаза, — что все написано вашим почерком. Дело касается некой несуществующей компании. Я уже это проверила.
Тельма не взяла папку, а резко встала и отошла к окну. Она стояла к Глэдис спиной, и, судя по всему, была крайне напряжена.
Теперь ясно, что вся эта история просто так не закончится. Если минуту назад были основания сомневаться в причастности Тельмы к этому темному делу, то теперь Глэдис все больше уверялась — никаких объяснений не последует. Поэтому она угрюмо глядела на Тельму и ждала хоть какого-то ответа. Напрасно.
— Я также обнаружила кое-какие другие документы, — продолжила она спокойно, правда, не собираясь объяснять, каким образом. — Думаю, вы знаете, о чем речь.
Тельма повернулась и взглянула на Глэдис. Сейчас она, казалось, выглядела старше. На ее красивом лице появились морщины, губы сжаты в тонкую линию.
— Ты очень хорошо потрудилась, детка, — язвительно произнесла она. — Положи папку на стол и уходи.
— Хорошо, — спокойно сказала Глэдис, выполнила указание и собралась уходить, но передумала и добавила: — У меня есть копии всех бумаг.
С минуту они, не мигая, смотрели друг на друга, словно боксеры на ринге. Напряжение возрастало с каждой секундой, и Глэдис подумала, что если дело дойдет до драки, что, конечно невозможно, но можно представить, то Тельма такой хрупкой и маленькой, придется туго.
— Значит, ты осмелилась вломиться в запертые двери?
— Пришлось, дело слишком нечистое.
— Я могу уволить тебя за это. — Тельма скрестила руки на груди и гордо вздернула подбородок.
— Не думаю, — усмехнулась Глэдис, чувству себя неуязвимой. — Вы дорабатываете последние недели. Не стоит так рисковать из-за меня.
Она увидела, как дернулся мускул на лице Тел мы — от нервного напряжения у женщины начал тик. Она впилась ногтями в рукава своего безупречного костюма.
— Сколько ты хочешь?
— Что? — не поняла Глэдис.
— Сколько? За то, что будешь молчать?
Глэдис попятилась к двери.
— Мне деньги не нужны. Дело касается вас и Ларсона. Пусть он решит, как поступить, — сказал она сухо, глядя на Тельму с откровенной неприязнью.
— В таком случае, — проговорила та сквозь зубы, стараясь сдержать переполнявшую ярость, — я хочу предупредить тебя: меня не будет здесь целую неделю. Если ты будешь так глупа, что обмолвишься хоть словом с кем-нибудь, повторяю, с кем-нибудь, то, клянусь, твой любимый Ларсон заплатит за все сполна.
