Карен Брукс - Озеро в лунном свете
Элисон была права, я действительно работал как запойный, потому что только так мне удавалось сохранить здравый рассудок. После первого пребывания в больнице Дейзи переехала к матери. При таких обстоятельствах это не вызвало пересудов. Она попросила, чтобы Энтони жил с ней, хотя раньше уделяла ему не слишком много внимания. Я согласился, зная, что ему предстоит скоро потерять мать. Еще одна ошибка! Когда сын вернулся ко мне, то выяснилось, что воспитание Элисон заморозило в нем детскую душу, а Дейзи постаралась настроить его против меня.
Уна сжала руки.
- О Корделл, почему ты не рассказал мне об этом раньше?
- Может, гордость… мужское самолюбие? - Он горько рассмеялся. - Мне не хотелось, чтобы ты знала, какой крах я потерпел в этом браке.
- Крах потерпел ваш брак, но не ты, - возразила Уна. - Твоя вина только в том, что ты был ослеплен красотой Дейзи. Я была такой же доверчивой, как ты. По крайней мере, вначале. В детстве, когда Марселла возила меня на каникулы в Лондон, я завидовала Дейзи, преклонялась перед ней. И только когда… - Она резко оборвала себя, не договорив. Незачем Корделлу знать, что Дейзи стала завлекать его лишь после того, как выяснилось, из какой он богатой семьи. Хоть от этого надо оградить его. - Корделл, она умерла… И хватит говорить о ней.
Уна тщетно старалась унять сотрясавшую ее дрожь, но Корделл уже заметил, что с ней происходит, и нахмурился.
- Ты замерзла.
- Да нет! Просто все произошло так неожиданно.
- Пошли в дом.
Он сжал руку Уны теплой крепкой ладонью и повел ее за собой. Сердце у нее екнуло. Что ждет ее впереди? Он ведь так и не извинился. Длинная ночная рубашка на ветру хлопала по щиколоткам. Они сошли с причала на пляж.
- Зайдем на минуту в лодочный сарай. Я хочу тебе кое-что показать.
- Неужели ты продал «Эльфа» и купил новую лодку?
- Нет, никаких новых лодок. - Корделл крепко сжал ее руку. - И я никогда не продам «Эльфа», - твердо сказал он.
Что же это может быть? - гадала она.
Когда они подошли к сараю, Уна хотела войти через дверь, но Корделл повел ее в обход, и за углом она увидела пристроенную снаружи деревянную лестницу.
- Что-то новенькое, - удивилась она.
- Хорошо, что ты была занята и не приезжала на озеро. Ведь мне приходилось по нескольку раз в день заглядывать сюда, проверять, как идет работа. А при твоем пытливом уме вряд ли удалось бы держать все в секрете. А мне было очень важно сохранить это в тайне, потому что я задумал это как мой свадебный подарок тебе.
- Но, Корделл, ты же не знал…
Он приложил палец к ее губам и покачал головой. Потом отступил, пропуская ее вперед. Покусывая губы, Уна поднялась по узкой лестнице до квадратной площадки, огороженной перилами, и подождала его. У нее не укладывалось в голове: свадебный подарок и захламленный пыльный чердак… Зачем он привел ее сюда?
- Корделл, мы испачкаемся.
- Закрой глаза, - скомандовал он.
Уна послушно закрыла глаза и задохнулась, когда он подхватил ее на руки. Теперь она чувствовала слабый запах краски.
- Все в порядке, можешь оглядеться. - С этими словами Корделл поставил ее на ноги.
Чердак тонул в полумраке. Только лунный свет струился в окно, смотревшее на озеро. Постепенно из темноты стали проступать смутные очертания предметов, и Уна застыла, потрясенная. Она ощутила, как в ней нарастает радость. Корделл все помнил, все ее девичьи романтические мечты, и воплотил их в реальность. Он даже перенес ее через порог на руках!
- О Корделл… - Голос ее дрогнул. - Ты не забыл!
- Ну что? Все так, как ты тогда придумала?
Не было больше грязи и запустения. Стены и потолок сверкали белизной, окно было промыто до кристальной прозрачности, пол выложен дубовым паркетом, темный цвет которого оживляли красно-бело-синие краски ковра.
Старинная металлическая кровать гигантских размеров с роскошным белым покрывалом и мягкими подушками была повернута в сторону окна. Можно было, не вставая, видеть озеро, звезды и луну. Все было так, как виделось ей в девчоночьих мечтах.
- Как красиво, - прошептала наконец Уна.
Она прошлась по комнате, распахнула приоткрытую дверь, за которой в лунном свете сверкал фарфор изящно обставленной ванной комнаты. Обернувшись, она обнаружила Корделла стоящим у нее за спиной.
- Я сделал это для тебя, Уна, - хрипло проговорил он. - Теперь это твое. Здесь ты можешь быть одна. В доме пока будет тесновато. Ведь там придется еще разместить мисс Уайт. Мы пристроим две дополнительные комнаты, и еще я собираюсь утеплить дом на зиму. На все это потребуется какое-то время.
Из всего сказанного Уна уловила только слово «одна». Значит, это место для нее одной? Сердце ее готово было разорваться от отчаяния. Она всхлипнула и отвернулась к окну.
- Уна, что случилось? - с тревогой воскликнул Корделл.
- Я не поняла, - сквозь слезы промолвила она. - Ты что, это место предназначил для меня… одной? Я думала…
Он взял Уну за плечи, повернул к себе и завладел ее руками.
- О чем ты думала?
Любовь и отчаяние заставили ее сказать все без утайки.
- Я думала… - Она запнулась и совсем уже упавшим голосом продолжила: - Я думала, что ты строил это для нас. Помнишь, в ту ночь, когда ты принял мое предложение, я сказала, что наш брак будет фиктивным. Именно так я и считала тогда. Теперь все изменилось. У меня больше нет секретов от тебя, Корделл.
Мне не нужно скрывать от тебя мою девственность, добавила она про себя, надеясь, что Корделл поймет ее без слов.
- Ты говорил, что придешь ко мне в первую брачную ночь. И когда мы танцевали, ты так обнимал меня и так смотрел, что мне казалось: ты желаешь меня. Я подумала, ты хочешь, чтобы мы были вместе.
Корделл сжал ее руки так сильно, что она поморщилась. В лунном свете она увидела в его глазах страдание.
- А ты хочешь, чтобы мы были вместе?
Слезы Уны хлынули потоком, рыдания душили ее, она с трудом сумела выговорить слова, которые необходимо было сказать:
- Я всегда об этом мечтала.
- Ты любишь меня?
- Я всю жизнь любила тебя!
- Значит, - произнес он дрожащим голосом, - ты простила меня?
Слезы заливали лицо Уны, она чувствовала их соленый вкус на губах.
- Простить тебя, - шепнула она, - мне легче всего.
- О господи!
Корделл сжал Уну в объятиях и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Губы его дрожали, прикасаясь к ней. Щека вдруг стала мокрой, и Уна поняла, что он тоже плачет. Он так крепко обнимал ее, что она едва могла дышать.
- Я тоже хотел, чтобы мы были вместе, давно хотел. И, конечно, эта комната предназначалась для нас с тобой. Но сегодня, когда Эмили открыла мне глаза и я понял, как неправильно судил о тебе, как мучил тебя и заставлял страдать, я поклялся, что поступлю так, как ты захочешь, Уна. Если ты решишь, что наш брак будет фиктивным, я не буду настаивать на своем. Я недостоин тебя и не заслуживаю твоего прощения. Неужели ты забудешь, как жестоко я обращался с тобой?
