Люси Гордон - Возвращение к сыну
– Да, я устал, но не сдаюсь. Первым я этого не сделаю. Продолжим? Почему ты качаешь головой? Хочешь сказать, что мы закончили? Я не верю. Да? Хорошо. Тогда как насчет того, чтобы поесть?
Но, прежде чем они дотронулись до еды, зазвонил телефон. Гэвин снял трубку и, не раздумывая, сказал:
– Хантер.
Вначале послышался вздох, а потом пожилая женщина произнесла:
– Извините. Я думала, это «Ковчег Норы».
– Да, так и есть. «Ковчег Норы», – быстро ответил Гэвин.
– Можно попросить Нору?
– Боюсь, она... ее задержали. Я могу вам чем-то помочь?
– Это миссис Хопкинс. Я нашла у себя в саду чайку. Думаю, у нее сломано крыло.
Впервые в жизни он был в полном замешательстве. Что он должен делать в этой ситуации?
– Чайка, вы говорите? Со сломанным крылом? – Он смотрел на Питера, надеясь, что тот поможет ему с ответом. Но мальчик вышел из комнаты. – Вы уверены, что крыло сломано? – сердясь, спросил он.
– Нет. Я не смогла осмотреть его, но она не может летать. Одно крыло волочится.
– Вы не думали вызвать ветеринара?
– Боюсь, я не могу себе этого позволить. У меня слишком мало денег. Кроме того, Нора всегда собирает...
Тут Гэвин облегченно вздохнул. Питер вернулся, держа в руках ключи от машины, которые Гэвин оставил на столе в прихожей. Он поднял их, чтобы привлечь внимание отца.
– Да, да, конечно, – быстро сказал Гэвин. – Я приеду и заберу ее. Дайте мне ваш адрес. – Он записал его, положил трубку и понял, что адрес ничего не говорит ему. – Ты знаешь, где это? – спросил он Питера. – Да? Тогда поехали.
Питер довольно долго вынимал картонную коробку из шкафа в прихожей, местную карту из ящика стола, а потом пошел за отцом к машине.
Он указал на карте место, куда они направлялись. Гэвин обрадовался, так как оказалось, что оно находится в десяти минутах езды от их дома. Наконец они подъехали к небольшому коттеджу на берегу моря. Миссис Хопкинс стояла у ворот, с нетерпением ожидая их.
– Чайка в конце сада, – сказала она. – Каждый раз, когда я пытаюсь к ней приблизиться, она убегает.
Питер проскользнул мимо нее, не дослушав до конца, обежал дом и направился в конец сада. Гэвин пришел туда минутой позже. Сын сидел на земле, протянув руку к испачканной птице, и тихо свистел. К огромному удивлению Гэвина, в глазах чайки исчез дикий ужас, она явно успокоилась. Когда Питер потянулся, чтобы взять птицу в руки, она не сопротивлялась. Через минуту чайка уже сидела в коробке.
Питер поднялся, кивнул отцу, как бы давая понять, что все в порядке, улыбнулся миссис Хопкинс и направился к машине. Гэвин пошел следом, чувствуя себя лишь шофером. В этот день ему показалось, что весь мир перевернулся. И самое странное из всего, что с ним произошло, было то, что он полагался на руководство своего десятилетнего сына. Он понял, что рядом с Питером мог считать себя в полной безопасности.
На обратном пути он сказал:
– Ты должен показать мне дорогу к ветеринару.
– Зачем? – спокойным голосом сказал Питер. – Я сам с этим справлюсь.
Гэвин с силой сжал руль. За сегодняшний день сын уже дважды разговаривал с ним!
– Ты хочешь сказать, что сможешь вправить крыло? – спросил он – потому лишь, чтобы еще раз услышать голос сына.
Но из этого ничего не вышло: Питер не поддержал беседу. Когда Гэвин бросил на него взгляд, Питер продолжал упрямо смотреть вперед. Гэвин вздохнул. Надежда, не успев появиться, уже исчезла.
По возвращении в заповедник Питер не спеша принялся за дело – стал накладывать шину из щепки на крылышко птицы. Детские руки работали с ловкостью и уверенностью хирурга. Наконец операция была закончена, и птица уселась на солому, постеленную в коробке.
Гэвин мрачно подумал: «Как помощник я ему совсем не был нужен. Он мог бы сделать все это без меня. Я был нужен только для того, чтобы вести машину...»
Но что-то все-таки изменилось к лучшему. Появилась какая-то слаженность в действиях. Гэвин почувствовал это, когда они с Питером садились ужинать. Сам он быстро накрыл на стол, расставил тарелки, а Питер разложил на них еду.
«Мы уже команда, – подумал Гэвин. – Если бы только так было всегда».
Он ел холодный ужин, даже не обращая внимания на то, что он ест. Все его мысли были заняты поисками тех слов, которые ему хотелось сказать сыну и которые бы выразили его новое ощущение близости с ним. Надо было подобрать такие слова, которые не оттолкнули бы в очередной раз мальчика.
Но справиться с этим было нелегко: нужные слова никак не приходили на ум. Всю жизнь Гэвин испытывал большие затруднения, когда возникала необходимость выразить свои чувства. И сейчас он был абсолютно беспомощен. Чем больше он старался себя вдохновить, тем косноязычнее становился.
– Питер, – сказал, наконец, Гэвин в отчаянии. Мальчик поднял на него глаза. – Не думаешь ли ты... я имею в виду, не могли бы мы?.. – Бесполезно и продолжать – сердце его переполнено, а в голове совершенная пустота! – Почему бы тебе не сделать мне чашку какао?..
Прежде чем лечь спать, Гэвин взял фонарь и пошел побродить по заповеднику. Многие животные спали в загоне, но некоторые, подняв любопытные головы, во все глаза глядели на него. Это могло показаться фантастическим, но у Гэвина возникло такое странное чувство, что они наблюдали за ним. Казалось, они ждали и хотели, чтобы он сделал что-нибудь для Норы. Он вспомнил, с какой уверенностью она рассказывала о том, что звери раньше всех узнали об ужасной аварии. Возможно, они знали и о нынешнем случае. Разумеется, без подробностей, а только то, что ее здесь не было и она попала в беду...
Бустер медленно подошел к забору и уткнулся в Гэвина мягким носом. Прежде он никогда не делал этого. Почти против своей воли Гэвин протянул руку, чтобы погладить жесткую шкуру старого осла. Два глаза подглядывали за ним с дерева. Это Мак. Он тоже был настороже. Гэвин продолжил свой путь. Позади себя он услышал какое-то бормотание. Он обернулся и увидел Осберта, который сразу же замолчал и посмотрел на Гэвина.
«Я могу укусить тебя, – словно бы говорили глаза-бусины, – только ради нее не стану этого делать. Но если ты подведешь Нору – тогда держись!..»
Гэвин встряхнул головой. Боже! Это всего лишь гусь! Но стоило ему пойти дальше, как вновь позади него послышалось бормотание.
Гэвин обошел весь заповедник и, как ни странно, стал относиться к нему лучше. Он уже был готов войти в дом, но тут что-то остановило его.
Он дал обещание сыну... Было смешно подумать, что Гэвин способен давать кому-то обещания! Однако какой-то необъяснимый инстинкт заставлял иногда Гэвина совершать поступки, для него совсем нетипичные. Он стоял, оглядываясь вокруг. Слышалось тихое посапывание одних животных, поблескивали в темноте глаза других – тех, которые не спали и с любопытством разглядывали его. Но кроме всего того, что он мог слышать и видеть, Гэвин чувствовал присутствие некоего огромного существа, заполнявшего собою все пространство. И вот к нему-то Гэвин и обратился.
