Кейт Лондон - Может — да, может — нет
Вдруг челюсть Слоуна задвигалась, и в ее больной голове раздался шуршащий звук.
— Что ты делаешь, Слоун? — церемонно спросила она, боясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть затухающую боль в животе.
— Поедаю китайские гадальные печенья, — объяснил он, разворачивая пальцами крошечную обертку. — Когда я встречаюсь с крупной проблемой, всегда прибегаю к их помощи… А сейчас самая моя крупная проблема — это ты, М.С. Инганфорде.
— Да? И что говорит древнее снадобье? — спросила она.
Слоун слегка шевельнулся и поцеловал ее в лоб.
— Первое: «Бойся мягких, легких, прелестных созданий, которых ты вожделеешь. Они могут быть опасными для твоего здоровья». Второе: «Женщина, которую ты знаешь, сделает твою жизнь необычайно яркой. Отнесись к ней бережно». Сейчас мне совсем не хочется относиться к тебе бережно, Мелани Сью, — протянул он, крепче прижимая ее к себе. — Кажется, ты забыла, кому принадлежишь.
Щекой она почувствовала, как участилось сердцебиение Слоуна.
— Знаешь, Слоун…
— Тебе никто не говорил, что таким слизнякам, как Винни, место на свалке? — продолжал он, глубоко вздохнув, и снова положил на ее лоб мокрое полотенце.
— Слоун… — Мелани шмыгнула носом, стараясь не залиться горючими слезами. Она не хотела плакать, но подле его надежного тела вдруг почувствовала себя совсем маленькой; рядом с ним было так спокойно, тепло и уютно… — Знаешь, я ужасно испугалась… — Она никогда раньше ничего по настоящему не боялась. С тех самых пор, как ее любимого котенка незнакомый пес загнал на клен во дворе дома, где она жила с семьей.
Он резко выдохнул, его мускулы напряглись.
— Не плачь, Мелани. Прорвемся. Главное, тебе не надо выходить из офиса до пяти часов. Джорджетта попросит не беспокоить тебя, так как ты работаешь над специальным заказом. Она будет передавать мне твои телефонограммы. Пока ты принимала тут ванну, я объяснил, что ты себя неважно чувствуешь. Джорджетта достаточно непреклонная и опытная особа. Она может в любое время отшить Дэверо, как пушинку.
Мелани еле сдерживалась от подступающих к горлу всхлипов.
— Ты говоришь таким тоном, будто планируешь рискованную операцию… Пропади все пропадом…
Слоун откинулся на спинку кресла и стал тихонько ее баюкать, положив руку на ее колени.
— Успокойся, любимая. Даже М.С. Инганфорде, эта очень деловая женщина, может иногда совершить ошибку.
Пригревшись в его руках, Мелани просунула ладонь под его рубашку и принялась гладить теплую кожу на его стальной груди. В ласковых лучах послеобеденного солнца, просвечивающего сквозь занавески, родная, любящая душа Слоуна охраняла ее, словно она была бесценным сокровищем.
— Какая она была, Слоун?
— Ммм? — промурлыкал Слоун, снова устроил подбородок на ее макушке и с наслаждением вдо-хнул запах ее локонов. — Кто?
— Твоя жена. Мы с ней похожи?
Слоун подпрыгнул, чуть не сбросив ее с колен.
— Боже правый! Нисколько!
Она продолжала гладить его грудь, играя с сосками, ставшими приятно-упругими.
— Ты бы мог рассказать мне о ней… Ну, я хочу сказать, была ли она… привлекательна? Хм… была ли она хороша с тобой?..
— Сейчас я не в том настроении, М.С., — безразличным тоном заявил Слоун и поставил ее на ноги. Зажав ее между коленями, он обмотал холодное влажное полотенце вокруг ее головы и приложил к нему ее пальцы. — Держи.
Затем Слоун застегнул пуговицы на блузке Мелани и заправил ее в юбку. Покончив с этим, он сердито посмотрел на ее ноги. Мелани тоже взглянула на порванные чулки и всхлипнула, отчетливо вспомнив, как длинные ногти Винни поглаживали под столом ее коленки. Мелани поморгала, и огромная слеза скатилась по ее щеке и упала на смуглую руку Слоуна. Минуту он пристально смотрел на мокрое пятнышко, затем притянул к себе голову девушки. В его поцелуе было все: страсть, нежность, грубая сила — это был поцелуй любящего мужчины, переживающего трудные времена.
— Что скажут наши дети — все четверо? — спросила она, делая слабую попытку исправить положение.
Он нежно похлопал ее живот.
— Пятеро, если считать младшенького.
— Боже милостивый, Слоун. Пятеро детей и карьера? Это же надо быть супермамой.
— Не забывай, М.С., что у тебя есть я, — нежно прошептал Слоун, проводя пальцем по ее влажным ресницам. — А я наверняка сумею стать и верным другом, и бесподобным любовником, и незаменимым спутником жизни супермамы. Подумай об этом.
— Мы все время будем ссориться, — подковырнула она, пока он расстегивал резинки и стаскивал рваные чулки. — Мы совсем не подходим друг другу. Твои папки в полном беспорядке. Сегодня ты надел один зеленый носок и один красный… и вообще — где Даниэла?
— Итти взял ее к себе. Делайла горит желанием обучить ее и Итти игре на бильярде. — Справившись с чулками, Слоун нежно погладил ее бедро, поставил ее левую ступню к себе на колено и приказал: — Вставай.
Она обхватила его за плечи и стала с интересом наблюдать, как он открыл ящик стола и извлек оттуда целую коллекцию чулок. Не выпуская из рук ее колено, он внимательно изучил этикетки, выбрал нужную упаковку и открыл ее зубами.
— Слоун, ты не хочешь объяснить, каким образом в ящике твоего рабочего стола оказались женские чулки? — осторожно, тихим голосом спросила Мелани.
Он бросил пустую обертку в пепельницу и хмыкнул:
— Среди клиентов встречаются и женщины, а они предпочитают консультанта, который может предложить им в случае необходимости чулки. Это внушает им доверие, потому как спасает их от конфуза за поехавшие чулки. — В считанные минуты он надел на Мелани новые чулки, поставил ее на ноги и пригладил ей волосы расческой, которую вынул из ее косметички.
Пока Слоун наносил последние штрихи, Мелани стояла совершенно неподвижно. Как прирожденный визажист, он сосредоточился на выбившихся локонах у висков, затем полез к себе в карман за золотистой заколкой Даниэлы, собрал волосы в пучок и заколол их на затылке.
— Ты не раз делал это раньше, — констатировала Мелани.
— У меня же есть сестра. Пришлось научиться, чтобы выжить. — Из маленькой коробочки Слоун извлек маленький тюбик с пастой и зубную щетку. — Воспользуйся моей ванной, дорогая. — С этими словами он шлепнул ее и притянул к себе для поцелуя. — Не упрямься, Инганфорде, так надо.
— Ты на самом деле очень мил, Слоун, — сказала она, вернувшись из его личной ванной. Она почувствовала себя обновленной, но теперь совершенно не понимала, как вести себя со Слоуном. Она медленно подошла к его креслу и отметила про себя, как он глядит на нее — как человек, который очень, очень сердит. Они долго смотрели друг на друга оценивающим взглядом. В глубине карих глаз Слоуна затаилась решительность, но одновременно было в них и что-то бесконечно теплое. Мелани погладила его щеку, провела пальцем по вертикальной морщинке между бровями, появившейся в последние несколько часов бесконечного напряжения. — Ты беспокоился обо мне.
