Патрисия Уайт - Только скажи…
Стыд — вот что это было. Ей было стыдно: вдруг ее узнают и поймут, что она струсила? Только жалкая трусиха могла убежать из дома пять лет назад вместо того, чтобы, работая, преодолеть свое горе вместе с любящими ее людьми. Ей нужно было встретиться со своими родственниками, сказать, что она ценит их любовь и заботу, и объяснить, что ей нужно жить, ни от кого не завися.
Джози сгорала от стыда. Глядя на неспокойные воды озера Мичиган, она внезапно поняла, что ей нигде не спрятаться от жизни. Страдание найдет ее повсюду. Джози бежала от смерти Дэнни, и боль была ее постоянной спутницей. Потом она убежала от Брета, но и это не помогло. Сердце тосковало по любимому человеку.
Что из того, что Брет ушел из ее жизни и она сама толкнула его в объятия другой женщины? Ее любовь к нему никогда не умрет.
— Чушь! — прошептала Джози, обхватив себя руками.
Все ее планы и уловки оказались тщетными. Жизнью управлять невозможно: ведь она не хотела влюбляться в Брета.
Джози опротивела собственная трусость. Пора повзрослеть и смело взглянуть жизни в лицо: она любит Брета. Они смеялись, поддразнивали друг друга, делились самыми сокровенными подробностями своей жизни. Их отношения — настоящий дар небес. Она не имеет права отвергать его.
— Пора возвращаться! — Джози направилась к домику, надеясь, что она не опоздает и что Брет еще не сделал Симон предложение.
Она не может смириться, ведь Симон не подходит Брету. Она похожа на мираж, который исчезает, когда к нему подходишь ближе. Он не будет счастлив с прагматичной девушкой из высшего общества. Ему нужна простая и веселая женщина. Брету нужна Джози.
Она торопливо засовывала в рюкзак футболки, джинсы и разноцветные носки.
Страх исчез. Джози любит Брета и готова сказать ему об этом. Ей безразличны совершенства Симон. Совершенство — всего лишь иллюзия. Реальна только любовь.
Брет не мог поверить, что Джози покинула его. Она не навестила его в больнице, не пришла к нему, когда он вновь оказался дома. Неужели это был сон? Разве он не заметил искру любви в ее глазах? Возможно ли, что его удивительная связь с этой замечательной женщиной — всего лишь плод его воображения?
— Еще кофе? — послышался из кухни голос Симон.
— Нет, спасибо, — как можно вежливее ответил Брет. В нем происходила борьба. Ему хотелось остаться одному, но еще больше он нуждался в Джози.
Брет закрыл глаза и откинулся на подушки кожаного дивана. Плохо, что наводка на наркоторговцев сорвалась, но еще хуже оказалось… потерять Джози.
Ее записка поразила его в самое сердце: «Тебе нужна сильная женщина, такая, как Симон. Ты был прав с самого начала. Доверься своим инстинктам».
Его инстинкты подсказывали, что Симон совершенно не подходит ему. А вот Джози…
Но она уехала. В отпуск, как сказала соседка Кейти. Черта с два! Джози убежала. От него! Эта мысль сводила его с ума. Он вновь и вновь перебирал в памяти годы их дружбы и вспоминал события последних дней. Джози сбежала, потому что не могла вынести боль. Она бежит с тех пор, как умер ее муж. Загрузив себя работой и пользуясь тем, что никто не знает ее в чужом городе, она пыталась создать новую жизнь.
А Брет думал, что Джози боец. Неужели он ошибался?
— Я купила пирожных в местной кондитерской, — объявила Симон, входя в комнату.
Туфли на шпильках и специально купленный передник представляли собой поистине сюрреалистическую комбинацию. Если бы у Брета так чертовски не болела грудь, он бы засмеялся.
— На-ка. — Симон опустилась на диван и протянула ему пирожное.
— На самом деле мне не…
Она не дала Брету договорить и засунула пирожное ему в рот.
Он разжевал его, с трудом проглотил и выдавил улыбку.
— Спасибо. Очень вкусно.
— Я рада, что мои помощники справляются с работой и потому я могу быть с тобой. Может, пройдет несколько дней, и ты сможешь попробовать кое-что другое, кроме пирожных? — Огонек в ее глазах неприятно удивил Брета.
Правда заключалась в том, что он уже вкусил настоящую любовь. Ничто не сможет заменить ее.
— Симон, нам нужно поговорить.
— Сначала я положу на тарелку еще несколько пирожных. — Она направилась в кухню.
— Не надо никаких пирожных! — резко сказал Брет.
Она посмотрела на него, обидчиво выпятив нижнюю губу.
— Прости, но это важно. — Ему было нелегко говорить. — Ты и я…
Глаза Симон заблестели. Она притянула стул к дивану и села, закинув ногу на ногу.
— Я искренне благодарен тебе за все, что ты сделала для меня в течение последних дней. Ты кормила меня, приносила почту, отвечала на телефонные звонки. Я бы не справился без тебя.
На лице Симон заиграла улыбка.
— Симон, ты — само совершенство. — Брет заглянул ей в глаза и глубоко вздохнул. — Просто такое совершенство не для меня.
На мгновение ее глаза широко раскрылись. Затем она непонимающе наморщила лоб.
— О чем ты говоришь?
— О тебе, обо мне, о браке.
— О браке?
— Ну да. Ты же знаешь: чтить, повиноваться и все такое…
Симон встала и вытерла ладони о передник.
— Я не знаю, почему тебе показалось, что ты интересуешь меня в качестве мужа. Просто я могу предвидеть выгодное вложение денег в какой-нибудь бизнес. — С этими словами она неторопливо направилась к бару.
Храни ее Господь! Ему повезло, что она умеет держать себя в руках. Брет не уверен, что смог бы помочь ей пережить боль, — ему трудно справиться с собственными страданиями.
— Я привела в порядок все бумаги и список дел, которые тебе предстоит вести, — продолжала Симон. — Я надеюсь, что ты примешь наше предложение. Ты прирожденный бизнесмен.
Она налила себе чашку кофе, и Брет заметил, что руки у нее дрожат. Проклятье! Он виноват перед Симон. Ему не хотелось, чтобы она страдала, но лгать Брет больше не может, особенно себе.
Симон стала перебирать его почту, и он понял, что она чувствует себя как загнанная в клетку тигрица.
— Тебе пришлось нелегко, Симон, — мягко сказал Брет. — Почему бы тебе не отдохнуть?
— Да, мне действительно нужно сделать несколько звонков из нашего чикагского офиса. В случае необходимости ты всегда можешь связаться со мной по пейджеру. Я проведу здесь несколько недель. — Она сняла передник и положила его на стул.
Перебросив пальто через руку, Симон взяла сумку и оглядела комнату, как будто видя ее в последний раз. Они оба знали, что так оно и есть.
— Береги себя, — сказала она.
— Ты тоже, — откликнулся Брет. Ему хотелось сказать что-нибудь еще, но он не мог найти слов.
Симон медленно пошла к двери и остановилась.
