Грейс Кэвидж - Власть памяти
— Что еще ты можешь вспомнить?
Она схватилась за голову.
— Ничего… абсолютно ничего. Даже не хочу пытаться! Все видели, как она встретила тебя, с каким выражением глаз! — Она продолжала смотреть на Грэма. — Я же не набитая дура, Грэм. Она знает все. Я права?
Он повернулся к подносу.
— Если ты имеешь в виду нас, то да. Она довольно долго работала в моей фирме.
— И она вновь собирается работать у тебя, так? Скажи, Грэм, ты беседовал с ней почти весь день, и речь шла только о деле?
С задумчивым видом он помешивал в чашке.
— Мы обсуждали условия, — наконец произнес он.
— Условия? — Она с трудом справилась со спазмом в горле. — Ты говоришь о том, что она тебе что-то предлагала, а ты не посмел отказаться? Как интересно! И ты принял ее условия, Грэм? Уж не собираешься ли ты поселить ее здесь как твою секретаршу? Ведь сейчас она совершенно свободна. Верно? Да и ты находишься в таком же качестве.
В комнате повисла тишина, чреватая взрывом.
— Ты достаточно ясно выразила свои чувства в отношении Арабеллы… — первым заговорил Грэм.
— Как мне кажется, мои чувства здесь ни при чем. — Эрни сделала несколько шагов по ковру.
— Тебе никогда не нравилась Арабелла, — продолжил он. — Твое поведение сегодня днем…
— Мое поведение? — воскликнула Эрни. — Господи, ты еще осмеливаешься осуждать меня, когда сам…
— А почему бы и не осудить тебя? — Он со стуком поставил чашку на поднос. — После провала авантюры с Вельером ты так ничего и не поняла. А ведь я привез тебя сюда, предоставил в твое распоряжение все, что находится здесь. — Он обвел рукой спальню.
— Кстати, а почему ты привез меня сюда? — требовательно спросила она. Эрни прямо смотрела на него, в его глаза, несмотря на то, что ее всю трясло. — Я просто оказалась жертвой в твоих извращенных психологических опытах! А возможно, что еще хуже, я представляюсь рабыней в твоем сознании, чувствующем вину…
Она говорила так, будто ее слова были камнями, которые летели в пространство, разделяющее их. В ответ Грэм схватил ее за руку и всмотрелся в нее.
— Боже, Эрни! За то, что ты сказала, тебе следует свернуть шею! Если кто-то и жертва в этой ситуации, то это я! Что же касается чувства вины… — Он заскрипел зубами, приблизив к ней лицо. — Да, я чувствовал вину! — прошипел он. — У кого хватит выдержки после того, что произошло? Я был убежден, что здесь моя вина. Она состоит в том, что я отпустил тебя, а тебе на меня было наплевать. Ведь так, Эрни? — Губы у него скривились, когда она сделала несколько шагов в сторону от него. — Ты повернулась и ушла, не обернувшись даже на секунду! — Он посмотрел на нее грустным взглядом и повернулся к ней спиной. — А что заставляет тебя думать, что я сейчас равнодушен?
Эрни уставилась в какую-то точку на его спине. Ее широко раскрытые глаза светились, как два огромных изумруда. Руки она сложила на груди, щеки были влажными.
— За минувшие несколько дней ты достаточно ясно проявил свои чувства ко мне, Грэм, — сказала она тихим, но негодующим голосом. — Больше тебе не нужно нести за меня ответственность, поскольку я уезжаю, слышишь, уезжаю!
Она предполагала, что после ее слов он перестанет ходить. Наступило тревожное молчание. Когда она посмотрела на его лицо, на зловещее его выражение, ей захотелось убежать и спрятаться. Утешение, хотя и слабое, заключалось в том, что она наконец-то избавится от его присутствия. Пусть он продолжает свои отношения с Арабеллой. Теперь это его дело…
Она заметила, как ходят ходуном мускулы у него под рубашкой. Он вновь принялся шагать, приблизился к подносу и взял чашку.
— А ты хорошо понимаешь, что собираешься делать? — Его голос звенел, как падающие и разбивающиеся об лед сосульки. Он словно иглы вонзал в ее сердце, заставляя его сжиматься от боли.
— Тебя это не касается!
Он обернулся к ней, сжимая в руке чашку. Когда Эрни рискнула взглянуть на него, она сразу струсила, увидев, как он на нее смотрит.
— Ты просто дура! Даже если ты и доберешься до аэропорта, тебе придется провести там несколько дней в ожидании рейса.
Она вскинула голову.
— Откуда ты знаешь, что я не попаду на самолет сразу?
До нее донеслось его тяжелое дыхание.
— А ты сумеешь? — произнес он.
Она пожала плечами и поправила ладонью волосы.
— Неужели нет! — сказала она уверенно.
— Даже если сумеешь, то, черт тебя подери, я не позволю тебе уехать!
Она заморгала.
— Что? Но я думала…
— Что ты думала? Что я буду сидеть сложа руки и позволю тебе опять смыться, как ты сделала это три года назад? — Его глаза сверкали. — Дудки!
— Но… но ты не посмеешь! Я полагаю… — Она вопросительно смотрела на него. Ей не приходило в голову, что он собирается удерживать ее здесь. И он это говорит после всех обвинений, упреков, ругани?.. — Ты прекрасно знаешь, что я смогу сама отлично позаботиться о себе… — твердо произнесла она, но он резко оборвал ее.
— Ты никуда не уедешь! Ты сделаешь это только тогда, когда я сам скажу об этом.
— Ты не заставишь меня остаться! — воскликнула она, теряя терпение. Но он спокойно поставил чашку на поднос и медленно двинулся к ней, остановившись всего в полшаге.
— Заставить тебя остаться я не могу, но я могу заставить тебя захотеть остаться.
От него исходила какая-то сила. Эрни судорожно сглотнула, чувствуя, как сердце гулко колотится в груди.
— Что… что ты хочешь этим сказать?
Пальцем он приподнял ее подбородок. Она всем телом ответила на его прикосновение. Ей стало жарко.
— Этим днем там, на лестнице у Тома, ты хотела меня так же сильно, как хотел тебя я. Этого ты не можешь отрицать, Эрни!
Она открыла рот, чтобы заговорить. Когда смысл его слов дошел до нее окончательно, она встрепенулась, гневный протест отразился на ее лице.
— Ты… ты подонок!
Как он посмел использовать в собственных интересах ее уязвимость, ее минутную слабость против нее же, да еще в такой форме?!
Рот Грэма скривился в гримасе.
— Нечего ершиться, Эрни. В любви, как на войне, все средства хороши. — Он провел ладонью по ее лицу, шее, по лифу халата. — Мы оба знаем, что есть что, правда?
Она пыталась протестовать, но у нее ничего не получилось, лишь вырвался глухой всхлип. Несмотря на боль в сердце, прикосновение Грэма вынудило ее напрячься. Он привлек ее к себе. Она почувствовала, как его пальцы нежно перебирают пряди ее волос, а сам он наклоняется к ее губам.
Не имея сил противостоять его поцелуям, она зажмурилась. А потом стала сама целовать его, теснее прижимаясь к его разгоряченному телу.
