Кэролин Крафт - Правила сближения
Она заметила, как смущенно смотрит на нее Николас. Как будто понимает, что сделал что-то не так, чем-то напугал. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается.
Эта неловкая пауза затянулась.
— Ну что, пойдемте дальше? — предложила Магдалин. — Только я попробую сама!
Взгляд Николаса потух. Николас кивнул.
Когда Магдалин осторожно встала, она с удовлетворением отметила, что боль в ноге если и не исчезла совсем, то стала вполне терпимой.
— Дайте мне кроссовки! — потребовала Магдалин.
— Я бы не советовал…
— Не нужны мне советчики. Дайте обувь!
Николас вынул из рюкзака кроссовки и протянул ей. На здоровую ногу кроссовка налезла свободно, а вот с больной вышла незадача — было слишком больно. Тогда Магдалин взяла кроссовки в руки и пошла так — на босу ногу, прихрамывая.
— И чего вы добиваетесь? — проворчал Николас. — Ноге нужно дать отдохнуть, иначе завтра она не даст вам встать.
— Ничего, расхожусь! — ответила Магдалин.
Николас догнал ее.
— А может, вы правы. Если мышцы будут работать, то кровь разгонится, связки разомнутся. Да, пожалуй, так лучше. Я согласен…
В его голосе не было ни насмешки, ни отрицания. Он действительно соглашался с ее доводом, хотя Магдалин сказала это больше из протеста.
Магдалин остановилась и повернулась к Николасу. Грубость вертелась на языке, и не было сил сдержаться.
— Никки, — зло произнесла она, намеренно придав голосу ехидство, — вам никто никогда не говорил, что вы… дурак? — Она все-таки произнесла это слово.
— Очень часто. — Николас смотрел на нее улыбаясь. — А вы еще ни разу.
Ну как можно сердиться на такого? Магдалин хотелось смеяться и плакать одновременно. Боже, зачем ты создал этого безнадежного человека?
Она покачала головой и пошла дальше. Вскоре намеренно позволила Николасу обогнать ее.
— Я не понимаю, — говорил он, — если человек искренне проявляет свои чувства, если склонен доверять мнению других людей, соглашаться с ними, а может быть, даже верить каждому их слову — почему он обязательно дурак?
Он замолчал, а Магдалин задумалась над его словами. Широкая спина Николаса загораживала солнце, отчего казалась еще шире. Он напоминал собой добродушного, простоватого великана. Магдалин отметила это еще во время первой встречи. Он вызывал определенную жалость. Но можно ли полюбить такого человека? Полюбить до безумия, до стремления испить с ним все горе и прожить вместе остаток дней?
Теперь Магдалин шагала с ним рядом. Николас смотрел куда-то в сторону, не на дорогу. Она повернула голову — там ничего не было, кроме зеленой стены поля. Магдалин хотелось узнать, о чем же думает Николас, но потревожить его вопросом не решалась. Она разглядывала его мощные руки, безостановочно несшие ее почти целую милю, его крутые плечи, крепкий плотный торс. Такого мужчину ведь еще поискать…
Но не тянет меня к нему, подумала Магдалин. Совершенно не тянет! Он приятен, возможно, хороший собеседник. Годится на роль товарища или друга. Не более. Хотя другая бы на моем месте…
— Вы очень красивая! — неожиданно услышала она.
Магдалин вспыхнула. Она не ожидала, что эти слова произведут на нее столь сильное впечатление. Что-то загорелось внутри и хотя быстро потухло, воспоминание о приятном ощущении еще долго не отпускало Магдалин.
— Я могу идти быстрее, — сказала она и вырвалась вперед.
8
— Николас? Ты что здесь делаешь?!
Удивление Хьюберта было таким бурным и искренним, что Магдалин отбросила последние сомнения — никакого сговора быть не могло.
— Мы тебя потеряли! Ты с ума сошла! Как ты могла уйти не предупредив? — твердила Трикси, не отходя от Магдалин ни на шаг. Посмотрела на Николаса, старательно изучавшего «Импалу». — А правда, как он здесь очутился? Только не говори мне, что это случайность…
— Именно так! — возмущенно ответила Магдалин. — Точнее не просто так. Как-то он ведь узнал, где мы находимся. Но попробуй спроси его — ни за что не скажет! Дурак, а с характером.
— Зря ты так. Он очень даже ничего! — Трикси снова взглянула на Николаса. — По-моему, он быстрее справится с машиной, чем десять Хьюбертов вместе взятых.
— Что это вы там обо мне говорите? — раздался голос Хьюберта. Он возвращался от озера, собрав забытую одежду.
— О том, какой ты замечательный, — сказала Трикси. — А мои вещи не забыл?
— Не забыл.
Трикси и Хьюберт стали одеваться, а Магдалин наблюдала за Николасом. Тот достал из рюкзака бутыль с водой, опустошил, зачем-то полез в багажник за домкратом. С каждым его действием в Магдалин росла уверенность, что они не просто покинут это место, а уедут отсюда своим ходом.
Она подошла ближе и спросила, нужна ли помощь. Николас кивнул и дал ей подержать бутылку.
Он чуть приподнял домкратом машину, забрал у Магдалин бутылку и полез под заднюю часть «Импалы».
— Я вам скажу, а вы покрутите ручку домкрата по часовой стрелке. Надеюсь, у вас хватит сил.
Магдалин выполнила все его распоряжения, и вскоре Николас вылез из-под машины с полной бутылью бензина.
— Невероятно! — воскликнула Магдалин. — Неужели там еще что-то осталось?!
— Теперь уже совсем ничего. А этого нам до шоссе добраться хватит.
Теперь Николас ковырялся в моторе. Отсоединял-присоединял какие-то шланги, попросил Хьюберта найти нож. Прошло еще около десяти минут, Николас вставил ключи в замок зажигания, и после нескольких оборотов стартера мотор «Импалы» прочихался и заработал.
— Ну все! Теперь все вещи в салон и поехали!
Он заглушил двигатель, вылез из-за руля и протянул ключи Магдалин.
А она смотрела на него как на бога. Уже знакомое чувство снова зашевелилось в груди, но не исчезало. Магдалин была настолько взволнованна, что попросила Трикси сесть за руль. Так получилось, что пассажирское кресло впереди занял Хьюберт, а Магдалин с Николасом расположились на заднем сиденье. В те моменты, когда она поворачивала к нему взгляд, Николас, замечая ее движение, откликался виноватой улыбкой.
Как же все-таки он нашел их? Можно было строить разные предположения. Например, если Трикси разболтала все Хьюберту, то почему она не могла выдать все секреты Николасу. Все-таки странно она себя повела — никакой бурной реакции на его появление с ее стороны не было. То, что они незнакомы, еще ничего не значит. Что, если Трикси решила устроить судьбу подруги — ради такого она могла пойти на любую секретную операцию. Позвонила Николасу и сказала, что есть шанс познакомиться с Магдалин поближе.
Впрочем, нет, какая-то ерунда получается, подумала Магдалин. Вот Хьюберту лучше подошла бы роль таинственного сводника. Может, потому он и отреагировал так ярко, увидев Николаса, чтобы произвести впечатление. А я уши развесила.
