Виктория Лайт - Не учи меня любить
— Вот только не учи меня любить! — резко рассмеялась Мэй. — У меня уже был один учитель, и когда я вспоминаю его уроки, мне хочется выть от тоски.
Алекс знал, что она говорит о Джоне Шепперде. Холеный профессор психологии с пышной шевелюрой, которому когда-то принадлежало ее сердце. Уверен ли он, что это чувство в прошлом?
— Ты очень любила его? — спросил Алекс. Он едва узнал свой хриплый, прерывающийся от волнения голос.
— Очень, — просто ответила Мэй. — Он был для меня всем. Ради него я бы не задумываясь пожертвовала жизнью…
Перед мысленным взором Алекса встало лицо невесты с фотографии Нью-Йорк Трибун. Да, это правда. Безмерная любовь светилась в глазах той девушки, и все мужчины, должно быть, завидовали счастливчику, вызвавшему такое чувство.
— Знаешь, Алекс, это довольно банальная история, — вздохнула Мэй. — Маленькая наивная девочка, воспитанная на любовных романах с неизменно счастливым концом, наследница папиных миллионов, и красивый, не слишком разборчивый в средствах молодой человек. Джон преподавал у нас психологию, и все девчонки с ума по нему сходили…
Я так и думал, мрачно отметил про себя Алекс. Университетский секс-символ.
— Он был моим идеалом, — продолжала Мэй.
Чтобы хоть как-то приглушить бушевавшую в груди ревность, Алекс крепче обнял девушку и прижался губами к ее волосам. Мэй не отодвинулась, и это несколько утешило его.
— Он был так непохож на остальных мужчин! Я не обращала внимания на сокурсников, они казались мне слишком развязными и недалекими. Все считали меня задавакой и зубрилой, а я мечтала о любви, а не о коротких романчиках. Но Джон относился ко мне, как к королеве.
Ты и была королевой, подумал Алекс. Вернее, дочерью короля.
— Одним словом, мы стали с ним встречаться. Конечно, тайно, чтобы никто не узнал. Он был преподавателем, я — ученицей и вдобавок дочерью Стенли Фоссета… Неприятности были нам не нужны.
— И вел он себя, разумеется, как настоящий джентльмен, — с горечью заметил Алекс.
— Да, — кивнула Мэй. — Я приходила в ужас, если мужчины позволяли себе со мной вольности, но Джон всегда был очень корректен.
Еще бы, кто захочет напугать богатую невесту излишним рвением, с неприязнью подумал Алекс.
— Но долго скрываться мы не смогли. Все это дошло до ушей декана, потом и отец узнал. Я ужасно боялась, что Джон отступится от меня, ведь на него оказывали давление… Но он не дрогнул. Попросил моей руки у отца, и… и мы поженились.
— И твой отец позволил нищему профессору жениться на тебе? — не удержался Алекс.
— Джон вовсе не был нищим, — поправила его Мэй. — Он из состоятельной семьи, просто не захотел заниматься семейным бизнесом… Отец был отлично знаком с его родней, и никаких возражений не было.
Час от часу не легче. Алекс был уверен, что Джон Шепперд женился на Мэй исключительно по расчету. Но выходило, что он не был заинтересован в ее миллионах… Она любила его, он любил ее, чего еще можно пожелать для счастья?
— Что же все-таки произошло? Вы были отличной парой, — проговорил он с кажущейся небрежностью, но сквозь это безразличие так и прорывалась ревность.
— Мы были отличной парой, — согласилась Мэй. — Но только я наделила Джона Шепперда чертами, которых у него не было и в помине. И сразу после свадьбы начала заново знакомиться с ним. Я не буду перечислять тебе все мои открытия, это неважно. Уже в медовый месяц я перестала парить в облаках. А потом случилась эта ужасная авария.
Мэй поежилась. Алекс наклонил голову и поцеловал ее в шею. По его желанию она вновь переживает то кошмарное время, и он обязан как-то поддержать ее.
— Мы летели над океаном, когда погода вдруг испортилась. Самолет трясло, и Джон повздорил с пилотом. Ему казалось, что это по его вине нас так болтает. Но становилось все хуже и хуже. Джон испугался. Он говорил ужасные вещи, что не хочет умирать в этой консервной банке и что его впереди ожидает прекрасное будущее… По-моему, обо мне он даже не вспомнил, заботливый новобрачный…
Мэй нервно хихикнула.
— Естественно, мы сбились с курса. Вышло из строя радио, поломались еще какие-то приборы и мы просто-напросто рухнули в океан. Пилот погиб сразу, но второй пилот, Джон и я добрались до берега. Я хорошо плаваю.
Тон, которым Мэй произнесла эти слова, яснее ясного сказал Алексу, что помощи от мужа она не дождалась.
— А что было дальше? — поторопил он ее, видя, что она молчит.
— Очень скучная история, — улыбнулась она. — История капризов, лишений, отвращения. Джон вел себя как маленький избалованный ребенок, и я все чаще чувствовала, что ненавижу его. Если бы не Чарли, второй пилот, я не знаю, чем бы это все закончилось. Чарли умудрялся раздобыть еду, Чарли заботился о безопасности и ночлеге, Чарли думал о том, как нам жить дальше и как спастись. Я помогала ему, как могла, но Джон… Джон только путался у нас под ногами.
От холодного голоса Мэй у Алекса мурашки по коже побежали. Словно почувствовав это, она рассмеялась.
— Это сейчас я говорю об этом спокойно. Тогда я каждый день плакала, переживала… Мы были отрезаны от всего мира. Не знали, сможем ли когда-нибудь выбраться с этого проклятого острова. Нужны были силы, упорство, мужество, мы должны были рассчитывать друг на друга. Но на Джона невозможно было рассчитывать, и моя любовь к нему умирала с каждым днем.
Он обвинял меня в равнодушии, ревновал к Чарли. Подумать только, у него оставались силы на ревность! Он измучил меня своими придирками и вечным нытьем. И при этом требовал, чтобы мы слушались его, и уверял, что знает, как нам спастись. Один раз, это было незадолго до того, как нас нашел китайский рыбак, мы позволили Джону увести нас вглубь острова. Он с таким пылом уверял нас, что знает, куда идти, и что там обязательно найдутся люди, которые помогут нам, что мы с Чарли поддались на его уговоры. Это было ужасно…
Мэй содрогнулась, и Алекс крепко сжал ее руку.
— Вскоре выяснилось, что Джон не имеет ни малейшего представления о том, где мы находимся и куда нам надо идти. Мы заблудились, и даже Чарли не мог отыскать дорогу обратно к нашему жалкому лагерю. Там, где мы оказались, было кошмарно — сырые непроходимые джунгли с полчищами насекомых и опасностями, поджидавшими под каждым кустом. Чарли рассвирепел. Но Джон Шепперд не из тех, кто признает свои ошибки. Роль нашего спасителя пришлась ему по вкусу, и он вел себя очень вызывающе.
Мэй закрыла лицо руками, и Алекс понял, что самое страшное еще впереди.
— Они подрались, — глухо продолжила она. — А я стояла в стороне, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Я даже сказать ничего не могла. Там было столько ненависти… И совсем не было сил. Они наносили друг другу удары, а я молча ждала, когда они закончат и мы сможем продолжить путь. Но не только я наблюдала за Чарли и Джоном. В джунглях полно диких зверей. Мы, городские люди, все время забывали об этом, хотя и прожили на острове несколько месяцев. В драку вмешался третий участник, и сил у него было побольше, чем у мужчин. Я не знаю, что это был за зверь… кажется, тигр или кто-нибудь в этом роде… Я не особенно сильна в зоологии, а уж тогда тем более не могла ничего понять. Зверь прыгнул… ближе к нему оказался Чарли, а Джон… Джон отскочил в сторону и побежал ко мне. Он даже не попытался помочь ему…
