Джулия Тиммон - Нарочно не придумаешь
Был понедельник, время близилось к вечеру. Алан, как ни старался отключиться в прошлую ночь от дум об Энн, опять практически не спал. Сейчас от бездействия и перенапряжения в голове его стоял туман, а в глазах резало, но он упорно сохранял бдительность.
Когда дверь подъезда растворилась и из-за нее появилась хрупкая молодая рыжеволосая женщина с бледным как полотно лицом и впалыми щеками, Алан чуть не подскочил на сиденье. Машинально достав из кармана телефон, он привычными движениями набрал номер Питера.
— По-моему, это она, старик… Только что вышла из подъезда… Только вот я не совсем уверен, что…
Тут его взгляд упал на платье, то самое изумрудное платье, в котором она пришла на встречу с ним в кафе «Делишес». Алан мгновенно схватился за ручку дверцы, а второй рукой прервал связь с Питером, успев, однако, услышать его «Мчись к ней со всех ног!».
— Энн! — заорал он.
Молодая женщина испуганно вздрогнула и замерла на месте, втянув голову в плечи.
— Ну наконец-то! Я чуть с ума не сошел, тебя разыскивая, честное слово! — Алан подскочил к ней одним великанским прыжком, схватил за безвольно повисшие руки и повернул к себе.
Только когда Энн посмотрела на него своими удивительными глазами, которые на фоне исхудалого лица казались огромными, он окончательно убедился, что перед ним именно она.
— Малышка! Милая моя, родная, что же ты со мной делаешь? — пробормотал он, притягивая ее к себе и начиная покрывать нежными поцелуями ее лоб, щеки, нос. — Где ты пропадала? Почему не отвечала на звонки?
Не выпуская ее рук из своих, Алан чуть отстранился от нее и встревоженно произнес:
— Энн, что с тобой? Тебе нездоровится? Ты нуждаешься в помощи?
Она молча покачала головой.
— Не верю, — ответил Алан не терпящим возражения тоном. — Ты должна срочно показаться врачу. Поехали, я отвезу тебя к доктору, у которого наблюдается мой лучший друг.
Энн энергичнее замотала головой, но Алан, не обращая на этот жест ни малейшего внимания, схватил ее за руку и потащил к «феррари». Она пыталась сопротивляться, но была настолько слабой, что, очутившись в машине, покорно склонила голову на грудь и не проронила ни слова.
Клиника, в которой работал врач Питера, располагалась от дома Энн в пятнадцати минутах езды. Алан доехал до нее за семь.
— Доктор Хартрайт, очень вас прошу, осмотрите прямо сейчас мою знакомую, — попросил он врача, с трудом упросив секретаршу сообщить ему о своем приходе и добиться приема. — Что с ней, я понятия не имею. Знаю одно: за две недели, что мы не виделись, она так исхудала и побледнела, что в первый момент я даже не узнал ее.
Он взглянул на Энн, которую ввел за руку в кабинет. Она смотрела перед собой каким-то отстраненным взглядом, плотно сжав губы.
— Не нервничайте так, пожалуйста, — спокойно произнес Хартрайт, поднимаясь из-за стола и неспешным шагом приближаясь к пришедшим. — Если ваша знакомая ничего не имеет против, я, конечно, осмотрю ее.
— Большое спасибо. — Алан с облегчением выдохнул. — Я вас оставлю.
Те полчаса, на протяжении которых Энн находилась в кабинете врача, он проходил взад-вперед по длинному коридору с белыми стенами и светло-серым полом.
Страх за состояние Энн, радость от новой встречи с ней, облегчение, волнение, страстная надежда на то, что врач не обнаружит у нее ничего серьезного, — все эти эмоции, небывало яркие и мощные по своему накалу, смешались в нем в одно огромное многогранное чувство.
Может, она безнадежно больна и не хочет сообщать мне о своем недуге? — со страхом подумал вдруг Алан, и его волнение усилилось во сто крат. Пусть даже так, мое отношение к ней ничуть не изменится, решил он, на миг закрывая глаза. Я стану только нежнее, заботливее. Я хочу быть рядом с ней столько времени, сколько нам позволит судьба, и в лепешку расшибусь, лишь бы она не прогнала меня.
Все болезни и беды — ничто в сравнении с теми чувствами, какие я к ней питаю. В сравнении с той безграничной любовью, которую она с такой легкостью поселила в моем сердце с первой секунды нашего знакомства.
«В сравнении с той безграничной любовью» — эхом отдалось где-то в его мозгу… Да, да! В этом не может быть сомнений. Он наконец-то по-настоящему влюбился и готов заявить об этом всему свету!
Осознав, что его чувство настолько серьезно, Алан ощутил, что стал каким-то другим: чище, лучше, чем был раньше.
Не знаю, полюбит ли меня когда-нибудь Энн, подумал он со странным умиротворением в сердце. Но, несомненно, ей со мной интересно и спокойно. Поэтому во что бы то ни стало добьюсь ее позволения быть рядом. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что надеяться на взаимность нет смысла.
На столе секретарши в приемной доктора Хартрайта зазвонил телефон.
— Да, мистер Хартрайт. Одну минутку, — донеслось до Алана.
Через мгновение секретарша вышла в коридор и позвала его.
Когда он опять влетел в кабинет, Энн сидела на стуле у стола Хартрайта. Ее лица он не мог видеть, но по расправленным плечам, по наклону головы сразу заметил произошедшую в ней перемену: она явно была теперь не так сильно напряжена.
— Прошу вас, присаживайтесь. — Хартрайт кивком указал Алану на второй стул.
— Спасибо.
— Я осмотрел мисс Голдстоун и с ее позволения сообщаю вам, что состояние ее здоровья не вызывает у меня никаких серьезных опасений, — произнес доктор Хартрайт, когда Алан сел. — Нормальное питание, хороший отдых, положительные эмоции восстановят ее силы буквально за неделю. — Он улыбнулся. — Советую вам уделять ей в ближайшие дни максимум внимания.
— Уж это-то я могу вам гарантировать, — ответил Алан, бросая быстрый взгляд на повернувшуюся в его сторону Энн.
— Как можно быстрее накормите ее чем-нибудь вкусным и постарайтесь ничем не тревожить, — добавил врач.
— Обещаю, — ответил Алан. — Огромное вам спасибо, доктор.
— Спасибо, — произнесла Энн, и это было ее первое слово, которое услышал Алан после двухнедельной разлуки. Ее голос прозвучал несколько тише обычного, но так же мелодично, и у Алана ёкнуло сердце.
Попрощавшись с доктором Хартрайтом и выйдя из его кабинета, они молча взялись за руки и так шли до самой машины. Алан с особой заботой помог Энн усесться в машину, сел за руль сам и, не спрашивая, куда ее везти, и ни о чем не предупреждая, завел двигатель и тронулся с места.
Спустя полчаса они остановились у огромного супермаркета в самом центре города.
— Пойдем накупим для тебя разной вкуснятины, — сказал Алан подмигивая.
На губах Энн появилась слабая улыбка.
По прошествии еще получаса Энн сидела в гостиной Алана и, пока он в кухне раскладывал по тарелкам салат из мидий, сыр и фрукты, рассматривала его стереосистему, телевизор с огромным плоским экраном, обитую светлой в крапинку тканью удобную мягкую мебель. Портрет на противоположной стене, вставленный в новую умело подобранную для него раму, удивительным образом вписывался в современный интерьер гостиной.
