Ирен Беллоу - Душой и телом…
— Я и хочу, чтобы ты не выдержал. Вместе со мной. В меня.
— Челси… милая, ангел мой… да, хорошо. — Перекатившись на спину, он увлек ее за собой. — Если только земля не перестанет вращаться вокруг своей оси. Если не случится глобальных изменений в природе вещей.
Сильные, загорелые руки нежно сжали ей бедра, спуская эластичный пояс ее шелковых брюк. Он привлек ее к себе и дал ей возможность ощутить напряженную плоть, проступающую сквозь плотно облегавшие его джинсы.
Оказавшись сверху, Челси получила возможность ласкать его так, как ей хотелось с той минуты, как она впервые увидела его без рубашки, стоявшего перед окном у нее в квартире. Она выпрямилась, желая исследовать его тело, очертания которого угадывались под одеждой, но, когда попыталась расстегнуть молнию на джинсах, он перехватил ее руки и отвел в сторону, к ее полуобнаженным бедрам. Встав на колени, она позволила ему стащить с себя брюки. Потом он слегка приподнял ее, развернул и уложил на теплый ковер, где она вытянулась во всю длину. Зика переполняли чувства, о которых он до сих пор запрещал себе говорить вслух. Он сбивчиво заговорил, и со стороны казалось, что он чуть ли не бредит.
— Челси, милая, дай мне до тебя дотронуться… дай доставить тебе удовольствие. Дай, я сделаю так, что тебе будет хорошо…
Руки Зика задрожали, сжав ее полные груди. Он принялся осыпать ее тело жаркими поцелуями и все время что-то бормотал, водя языком по ее разгоряченной коже, прислушиваясь к тому, как она содрогается от наслаждения. Когда кончиками пальцев он провел по мягким, вьющимся, темным завиткам, образовывавшим треугольник у нее в низу живота, она содрогнулась, закричав от желания, и порывисто прильнула к нему.
Вырвавшийся у Челси крик эхом отозвался в нем, распалив его до предела, как будто ее наслаждение передалось и ему. Зик задрожал, пытаясь унять первобытную страсть, захлестнувшую его с головой и смывшую все самообладание и силу воли, которые, как он считал, составляли неотъемлемую часть его духовного мира, и которыми он так гордился.
Головокружительный водоворот ощущений с головой поглотил их обоих. Челси нащупала молнию его джинсов, и он позволил ей расстегнуть их, потом, поведя бедрами, выскользнул из них, и ее пальцы обхватили его напряженную плоть.
Зик прерывисто задышал в такт с ней, не зная, кто задал ритм их телам, двигавшимся в унисон, — он сам, она или какая-то посторонняя сила, которая словно околдовала их обоих.
Медленно, едва сознавая, что делает, Зик плавно вошел в нее и приподнялся на руках, чтобы видеть ее лицо, целовать ее губы, бессвязно бормотать какие-то слова, которые постепенно теряли всякий смысл, пока их тела вели разговор на своем, понятном только им языке.
— Да, Зик… Да, — прошептала она, когда он полностью вошел в нее.
Зик начал двигаться, следуя древнему ритму, на котором испокон веков говорили человеческие тела. Это было сродни ритуальному танцу, который дарил им такое наслаждение, которое, казалось Зику, он никогда не испытывал прежде. Ее страсть разожгла его собственное желание, так же как саксофон во много раз усиливает малейшее дыхание. Зик чувствовал, как они все больше подпадают под власть этой музыки, отдаваясь ей целиком и стремясь к гармонии, о существовании которой он и не подозревал ранее. Руки Челси вцепились ему в плечи, и у нее вырвался судорожный крик. Когда она приподнялась навстречу ему, чтобы разделить с ним последнее содрогание, музыка смолкла, и все мысли мигом вылетели у него из головы.
10
Умиротворенная, теплая, довольная, Челси медленно просыпалась. В комнате было еще темно, серый свет проникал внутрь через окна, за которыми забрезжил рассвет, но, даже несмотря на то, что голова была, словно в тумане, и она толком еще не проснулась, она сообразила, что Зика возле нее нет. Нащупав пустое место рядом с собой, Челси сразу проснулась.
— Зик? — Она приподнялась на постели. Из приемника слышалась джазовая музыка — ненавязчивая, томная мелодия блюза, исполняемая на рояле. Неожиданно она услышала, как из крана на кухне льется вода.
У нее вырвался облегченный вздох, однако мгновение спустя она снова насторожилась. Судя по звуку шагов, он уже надел что-то на ноги. Через какое-то время Зик появился на пороге полностью одетый — в джинсы, ботинки и куртку, его мокрые волосы были зачесаны назад.
— Челси.
Он произнес только ее имя. Замерев, она внимательно посмотрела туда, где он стоял, пытаясь разглядеть выражение его лица в погруженной во мрак комнате.
— Послушай. — Он провел рукой по волосам. — Я хочу, чтобы ты отсюда уехала. Уехала из Саратоги.
Челси почувствовала быстрый, холодный укол страха, от которого засосало под ложечкой.
— Что… что ты хочешь этим сказать?
— Мне самому нужно заняться этим делом. Я не хочу, чтобы оно тебя касалось.
Теперь слышался лишь приглушенный звук радио и биение сердца Челси, которую внезапно охватила паника. Она с ужасом поняла, что, несмотря на логичность его слов, сейчас случится то, чего она больше всего боялась. Торопясь возразить ему, она покачала головой.
— Нет. Я останусь с тобой.
— Нет, ты отсюда уедешь. И будешь держаться подальше от всей этой истории, пока она не закончится.
Челси передернула плечами, словно ее кто-то ужалил.
— Нет. Мы уже спорили об этом раньше. Не могу поверить, что ты говоришь то же самое, что и тогда, когда я увидела тебя в «Метро» и подошла к…
— На этот раз победа останется за мной. Никаких разговоров. Вот так.
От возмущения у нее перехватило дыхание, и она лишилась дара речи. К аккордам рояля, доносившимся из радиоприемника, прибавились звуки губной гармошки и акустической гитары.
Ночью они и словом не обмолвились о возможной разлуке. Под внешним самообладанием ее охватила самая настоящая паника, которая капля за каплей точила ее, словно вода, бежавшая из оставленного открытым крана. Оскорбленная и недоумевающая, она не хотела вдумываться в значение только что сказанных им слов.
Встав и накинув на себя покрывало, Челси направилась через комнату туда, где стоял музыкальный центр. Она нажала на кнопку, и музыка смолкла. Чувствуя, как першит в горле, она пристально уставилась на Зика.
— Почему?
Снедавшее его волнение хлынуло наружу так же, как внезапно, бурным потоком прорывается через плотину вода.
— Потому что я не хочу, чтобы ты пострадала, черт побери! Не хочу, чтобы на тебя напали сзади где-нибудь в аллее и перебили тебе пальцы. Не хочу быть в этом виноватым.
— Ты и не будешь ни в чем виноват… если до этого дойдет. Я сама могу решить, остаться мне или уехать! — Голос у нее сорвался на крик, когда она повернулась к нему лицом. — Ты не имеешь права принимать решения за меня.
