Филис Хаусман - Всему свое время
— Делай, как он говорит, Роджер. Просто сбрось, а я поймаю. Отвезешь отца и всех остальных и вернешься. Скоро увидимся. Всего доброго. До встречи, папа.
Джошуа кивнул отцу. Лицо у того было серым, а взгляд — больным. Он попытался подняться, но Грейс удержала его.
— Все будет хорошо, Бет! — крикнула она. — Слушайся во всем Джошуа и не отходи от него ни на…
Дверца с металлическим стуком захлопнулась, и конца ее фразы оставшиеся на земле не услышали.
Глава 8
Когда вертолет взлетел, Джошуа вытащил Бет из облака пепла, взметенного на том месте, где всего лишь несколько минут назад таким приветливым знаком спасения мерцали красные огоньки.
Пока пыль не улеглась, Бет прятала лицо у него на груди. Страх все еще сжимал ее горло, и напряжение от предыдущей сцены не проходило. Они стояли, обнявшись, и только тут Бет сообразила, что они остались одни в целом свете, что они здесь единственные живые существа, не считая муравьев, конечно, и суслика.
Когда унялась ее дрожь, Джошуа приподнял ее подбородок и всмотрелся в заплаканное лицо. Потом достал носовой платок и стер с ее щек слезы. Пытаясь растормошить девушку и развеять отчаяние, в котором она все еще пребывала, Джошуа пошутил:
— Ну вот, Бет, теперь, по крайней мере, понятно, почему Фил так настойчиво преследовал вас. Его целью был не брак… Он просто мечтал завладеть вашим «Никоном».
До нее не сразу дошло, что это шутка. А когда дошло, на устах появилось слабое подобие улыбки. Она потихоньку приходила в себя.
Несколько минут они как завороженные смотрели друг на друга, и каждый подыскивал какие-то необыкновенные слова, какие-то нежные имена… И ни один не знал, что будет, если эти слова найдутся. Решится ли он и решится ли она произнести их вслух?
Потом он поцеловал ее, сначала тихонько, едва прикасаясь, а потом все более властно, и это было так чудесно, что Бет не могла не ответить. Она почувствовала всю его мужественную силу, всю мощь его желания, и это напомнило ей тот вечер, когда они танцевали, а потом вышли из круга, озаренного лагерным костром, и молча стояли среди мертвых деревьев, прижавшись друг к другу… Тогда она впервые в жизни услышала в себе нечто, что посчитала страстью.
Но сейчас все не так. Бет, прижимаясь к нему, почти неосознанно ритмично двигалась, и эти ее инстинктивные движения превратились для Джошуа в муку. Он застонал, дыхание стало прерывистым.
— Бет, что вы со мной делаете? Вы заставляете меня… Кончится тем, что я… мы… прямо здесь, сейчас… Но я не должен… Еще и потому, что не могу дать вам того, что вы заслуживаете. Постарайтесь понять меня, дорогая. Я не хочу быть просто вашим любовником или чем-то в этом роде…
И он отвернулся, не в силах больше смотреть на это лицо.
Гортань девушки исторгла сдавленный крик. Вот! Опять он сделал это! Довел ее до безумия и оставил… Зачем так играть с ее чувствами? Но он тоже страдает, это она видела ясно. Что удерживает его? Плоть или душа? Да, она постарается понять, постарается понять его, не станет злиться, и, может быть, в один прекрасный момент он посвятит ее в свои тайные беды, раскроет душу и тогда… Но нет, все же она не смогла удержаться от упрека:
— Что с вами, Джошуа? Почему вы так мучаете меня?
— Увы, Бетти, я ничего не могу объяснить. — Он покачал головой. — Слишком больно, я сам с трудом выношу все это. А если расскажу… Да вы просто возненавидите меня.
И он зарылся лицом в ее волосы. Бет погладила его по голове, а затем руки ее потихоньку спустились к его затылку, шее. Она начала массировать напряженные мышцы, всей душой желая облегчить его страдания.
— Наверное, что-нибудь ужасное случилось с вами во Вьетнаме? — спросила она, ибо ничего другого просто не приходило ей в голову.
В ответ раздался сдавленный смех.
— Что-нибудь ужасное, Бет, случается и здесь, причем ежедневно. Но не бойтесь, когда я был там, то преступлений против человечности не совершал. Я действительно лечил раненых, и наших, и с той стороны. И ни разу не выстрелил, так же, как и Филипп, если верить его словам. Хотя поверить трудно… Судя по всему, он приобрел там жестокий опыт. У него явно посттравматический шок и психоз, развившийся на этой почве. А хуже этого, я думаю, ничего не бывает. Тяжелейшие из страданий. Мне в этом смысле повезло больше. Он вряд ли получил ту медицинскую помощь, какую довелось получить мне. Мною занимались лучшие специалисты, дорогие, конечно, это и помогло мне справиться…
Он замолчал, а про себя подумал: а Кэрол была лучшей из мыслимых сиделок, она помогла возродиться моей душе.
Глубоко потрясенная услышанным, Бет вырвалась из его объятий и дрожащим голосом спросила:
— Значит, Фил не… Вы хотите сказать, что из-за пережитого он получил психоз и болел все эти годы без должного лечения? Черт возьми! Отвечайте, Джошуа!
Поначалу ей казалось нормальным, что она обнимается с Джошуа, принимает его ласки и отвечает на поцелуи. Ведь Фил так безобразно с ними поступил. Теперь же у нее возникло ужасное подозрение, что она сама во все виновата, что она своим поведением лишь усугубила его страдания.
— Он нуждался в квалифицированной психологической помощи, но боюсь, даже у психиатра не побывал. Бет, если вы действительно собирались выйти за этого человека, вы должны были бы знать такие вещи. Как же не заметить столь явных симптомов?
— Выйти замуж?.. Джошуа, мы не были с ним так уж близки, встретились несколько раз, вот и все. Но вы правы, конечно. В любом случае, я должна была бы заметить… Собственно, и замечала кое-что. Но только сейчас поняла, откуда эта безрассудная, болезненная ревность… Ох, Джошуа, я страшно перед ним виновата!
Судорожно обняв себя за плечи, она заметалась по опустевшему лагерю, не зная, чем унять душевную муку.
— Бет, не вините себя, это сделала война. Болезнь сидела в нем еще до вашей встречи. Такая участь выпала на долю многих. Глядя на него, я видел, что в его мозгу что-то происходит, с ним не все ладно, и приступ безумия может разразиться в любую минуту.
— Но я ускорила это, я причина сегодняшнего его припадка. Неужели вы не понимаете? Филипп любил меня, а я его предала. Я отвернулась от него и стала в вас искать то, что должна была обрести с ним. Нет! Не прикасайтесь ко мне! — резко проговорила она, когда Джошуа попытался обнять ее. — Он был болен, а я добивала его. Вот что я натворила. А теперь, Джошуа, я вернусь к Филу и сделаю для него все, что смогу. Он простит меня и позволит мне вернуть его к жизни.
Видя всю неподдельность страдания Бет, Джошуа смотрел на нее, не зная, что делать, и потом голосом, полным отчаяния и боли, сказал:
