Элизабет Харбисон - Мой милый Фото… Граф!
Брайс чуть отстранился и внимательно посмотрел в ее глубокие глаза.
— Я хочу, чтобы ты осталась, Эмма, навсегда.
— Я же тебе уже сказала, что это весьма сомнительное предложение.
— Я не просил тебя об этом.
Она нахмурилась.
— Как-то это все сложно.
— Несомненно.
— Все-таки чего же ты хочешь?
Она прищурилась и внимательно посмотрела на него. Теперь-то уж она не повторит своей ошибки.
— О чем конкретно ты меня просишь?
Он улыбнулся и встал перед ней на колено, взял ее руку, прижал к губам и надел на палец фамильный перстень. Потом вопросительно посмотрел на
нее.
— Эмма Лоуренс, не окажешь ли ты мне честь быть моей женой? Я знаю, что я не достоин...
— Да! — ответила она, не задумываясь. Вокруг них стоял гул голосов. Брайс поднялся, и она обвила его шею руками. — Да, — повторила она.
Он поцеловал ее со всей страстью. Эмма слышала шепот вокруг них, но ее это не заботило. Теперь все становилось на свои места. Все ее существо, которое еще несколько минут назад страдало от непереносимой утраты, теперь было полно радости и счастья.
Наконец Брайс отклонился и посмотрел ей в глаза.
—А ты уверена в этом? Потому что если мы поженимся, то уже навсегда останемся вместе.
Ее лицо просто сияло от счастья.
— Уверена. А ты?
Он нежно поцеловал ее в обе щеки.
— Я никогда еще ни в чем не был так уверен. Я хочу жениться на тебе, Эмм. Я хочу жить с тобой всегда. И я хочу, чтобы у нас было не меньше десятка детей.
От удивления она даже присвистнула.
— Десяток?
Он пожал плечами.
— Ну, можно пока начать с одного.
— Ну да, старый испытанный способ.
Он улыбнулся.
— Дело в том, что без тебя моя жизнь ничего не значит. — Он поцеловал ее еще раз. Поцелуй был долгим и головокружительным. Когда Брайс наконец оторвался от Эммы, глаза у него сияли. Он повернулся к официантке, которая растроганно наблюдала за этой сценой.
— Будьте добры, шампанского всем, — сказал он громким голосом и сделал знак официантке. — Сегодня праздник.
Официантка поспешила внутрь помещения, и они услышали удивленный возглас хозяина. Брайс подмигнул Эмме.
— Что еще за праздник? — добродушно спросил подошедший хозяин кафе.
Брайс крепче прижал к себе Эмму.
— Наша свадьба.
Они услышали вокруг себя радостные возгласы, и обслуживающий персонал вышел к столикам с бутылками шампанского и апельсиновым соком. Когда все, кто пожелал, взяли себе по бокалу, один высокий мужчина с усами положил свою газету на стол и поднялся, держа бокал высоко в руке.
— За жениха и невесту!
Все подняли бокалы.
Брайс повернулся к Эмме, и они чокнулись. Он улыбнулся.
— Дорогая Эмма, — сказал он, наклонившись к ней, чтобы никто не мог услышать его. — Самое потрясающее событие в моей жизни произошло тогда, когда я первый раз послал тебе письмо...
ЭПИЛОГ
Эмма стояла на ступеньках старинной церкви Гернси и смотрела на своего будущего мужа, который ждал ее у алтаря. Церкви было не меньше пятисот лет. Брайс выглядел настолько сногсшибательно, что где-то в глубине души Эмма не могла поверить, что он женится на ней — простой Эмме Лоуренс из штата Мэриленд. Помимо всего прочего, он сделает ее графиней Паллизер. Она смеялась каждый раз, когда вспоминала об этом. Она — и графиня, вот умора!
Если бы только ребята из ее старой школы могли сейчас видеть ее!
Ничего, у них еще будет время. Эмма посмотрела на своих родителей, которые стояли, вытирал слезы, недалеко от нее, где-то среди остальных гостей, в проходе между скамейками. Они поместили объявление о помолвке во всех местных газетах, начинал с крошечной газетенки и кончая «Вашингтон пост». Звучало оно так: «Мистер и миссис Эрнест А. Лоуренс рады сообщить о помолвке их дочери Эммы...» Друзья мамы позеленели от зависти, как она рассказывала.
— Ты готова, дорогая? — спросил ее отец, улыбнувшись ей с тем самым горделивым выражением, с каким приносил домой большую зарплату. Лицо у него заметно постарело, отметила про себя Эмма, волосы поседели, но веселые морщинки у глаз были теми же, она их так любила. Его улыбка согрела ее.
— Нам осталось две минуты, —добавила мама голосом легким, как свежий ветерок. Она подошла к Эмме, положила руки ей на плечи и повернула ее кругом. Лицо у нее было сосредоточенно. — Я должна тебя спросить, Эмма. Ты уверена в том, что делаешь?
Эмма засмеялась.
— А что бы ты сделала, если бы я сказала «нет»?
— Я бы вытолкнула тебя за двери и забрала домой, — ответила мама, погладив ее по голове, на которой красовалась великолепная фата. Белое шелковое свадебное платье поблескивало под лучами солнца.
— И ты больше никогда не увидела бы этих мест, — добавил отец с широкой добродушной улыбкой. Эмма похлопала маму по руке.
— Не беспокойся, никогда в жизни я еще не была так уверена. — Она вдохнула свежий аромат белых роз, которыми был украшен алтарь и вся церковь.
Мать улыбнулась и смахнула непрошеную слезу.
— Не сомневалась, что ты так ответишь, просто я была обязана спросить тебя еще раз.
Эмма взяла мамину руку и пожала ее.
— Я так счастлива, что ты у меня есть. Что вы оба у меня есть.
Оркестр взял первые ноты свадебного марша, и Эмма стала серьезной. Наступало время присоединиться к Брайсу у алтаря.
Отец протянул ей руку, Эмма вложила свою руку в его, и они пошли мимо трех сотен гостей. Мама подошла к ней с другой стороны, и они начали долгий путь к алтарю.
Люди, которые улыбались, когда она шла мимо них, напомнили ей о старых фильмах: фраки, шелк, бельгийские кружева. Она даже не была удивлена, увидев несколько золотых карманных часов на цепочках. Это было великолепно. Их улыбки были искренними, а не формальными. Эти люди очень хорошо относились к Брайсу, и их не беспокоило, что он женится на девушке из другого социального слоя. Он был счастлив, и они были рады за него.
Когда Эмма подошла к алтарю, Кэролайн Фортескью поймала ее взгляд и тепло улыбнулась ей.
Потом Кэролайн дала понять ей жестом руки, как потрясающе она выглядит. Эмма не могла сдержать улыбку.
Это был самый счастливый день в ее жизни.
По крайней мере, до сих пор. Когда она закрывала глаза и принималась мечтать, она представляла себе миллионы прекрасных моментов, которые будут в ее жизни с Брайсом. И это был только один из них, первый.
Между тем церемония подошла к концу, и Эмма уже шла к двери по проходу мимо скамеек, держа за руку своего мужа. Она так много улыбалась за этот день, что под у нее сводило скулы. Брайс чувствовал себя более спокойно и уверенно.
