Айра Левин - Все или ничего
Брайони подняла салфетку к губам и отодвинула в сторону тарелку.
— Мистер Гудман, — официальным тоном сказала она. — Надеюсь, ужин оказался на должном уровне.
— Все было превосходно, спасибо, — спокойно ответил он. — Но тебе следовало сказать мне, что твои беды с персоналом касаются именно столовой.
Брайони пожала плечами.
— Мы справляемся.
— При условии, что ты работаешь по шестнадцать часов в сутки.
— Такая уж у меня работа. — Она машинально улыбнулась. — В любом случае, я сильная как лошадь и завтра опять буду в порядке. Линде уже намного лучше.
Грант немного помолчал, а затем сказал:
— В данный момент ты не выглядишь здоровой как лошадь.
Брайони поморщилась и налила себе кофе.
— Ты не хотел бы просмотреть бронирование на будущее? Картина весьма неплохая, если учесть, что на носу зима.
— Я верю тебе на слово, спасибо. — Он встал. — Почему ты не отправляешься спать?
— Пойду, только вот погуляю с Оливером.
Грант посмотрел на нее, как будто хотел что-то сказать, но когда Брайони бросила на него усталый, но в то же время дерзкий взгляд, его рот сжался, и, резко повернувшись, он вышел.
— Эх, Олли, — шептала Брайони позднее, когда они брели в холодной темной ночи, — что же мне делать?
Пес, естественно, не отвечал, но с обожанием лизал ее руку.
На следующее утро Линда была на боевом посту и, почувствовав себя лучше, сгорала от любопытства, однако после нескольких безуспешных попыток направить разговор в русло Гранта Гудмана, сдалась. Брайони даже не думала выведывать, о чем судачили в Хит-Хаусе, но она не могла не понимать, что проявляет себя не лучшим образом — она была деловой, энергичной, но совершенно неприступной.
— Люсьен, — сказала Брайони, подойдя к нему у кухни. — Я бы хотела с тобой поговорить. На тебя была жалоба. Ты не пройдешь ко мне в номер?
Люсьен подбоченился и свысока посмотрел на Брайони.
— Жалоба? На меня? Это за что же? Да я самый лучший гид!
— Гид ты, может, и лучший, но речь о другом.
— Тогда скажи мне здесь и сейчас, Брайони, — сказал Люсьен и раздраженно добавил: — Я не мальчишка, чтобы меня вызывали на ковер, да еще вдобавок женщина!
Брайони глубоко вздохнула и холодно проговорила:
— Очень хорошо. Если ты хочешь, чтобы все об этом слышали, будь по-твоему. В одной из анкет, которые я сегодня утром просматривала, гость написал, что единственное, что испортило ему пребывание в Хит-Хаусе, было твое чересчур фамильярное обращение с его женой.
Люсьен фыркнул.
— Если я, Люсьен дю Плесси, и был с ней фамильярен, Брайони, значит, она сама этого хотела, а этому джентльмену следовало бы не искать виновных, а задать себе вопрос, почему это происходит? Потому что, если он не удовлетворяет ее в постели, ее глаза всегда будут глядеть зазывно. Уж я-то знаю женщин!
— Я в этом не сомневаюсь, Люсьен, — парировала Брайони, — но, как бы то ни было, пока ты работаешь здесь, ты не имеешь права строить им глазки, а тем более дотрагиваться до них, как бы тебя ни провоцировали. Понятно, Люсьен?
— Ты мне угрожаешь, Брайони?
— Да, угрожаю, — процедила Брайони сквозь зубы. — Еще одна жалоба, и ты будешь уволен!
Люсьен насмешливо посмотрел на нее.
— Только, пожалуйста, не думай, что я не знаю, почему это так, Брайони. Ты сама страдаешь от подобных проблем, не так ли? Месье Гудман лишил тебя привилегии делить с ним его ложе, разве нет? А я, с другой стороны…
Он не успел закончить, потому что Брайони залепила ему звонкую пощечину и собралась было повторить, но Люсьен зарычал и поднял вверх руку для ответного удара. В тот же миг у него из-за спины вырос Грант Гудман:
— Люсьен, mon ami [2], на вашем месте я не стал бы этого делать. Теперь я приглашаю вас зайти в офис через полчаса. Брайони, пошли со мной.
— Ты хочешь сказать, что мне не следовало этого делать?
Брайони резко обернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Грантом Гудманом, когда он закрыл дверь ее номера, глаза ее по-прежнему горели от ярости.
Он ответил сухо, не снимая руки с дверной ручки:
— Существуют другие, более дипломатичные способы…
— Нет, не существуют! И я скажу тебе почему. Потому что все вы, мужчины, одинаковы, — с отвращением сказала Брайони и неожиданно села.
— Ты опасно перенапряжена и возбуждена, — заметил Грант ровным голосом.
— Интересно, кто в этом виноват? — Брайони холодно рассмеялась. — Не надо, не отвечай. Тебя никогда не волновало то, что ты поставил меня в невыносимое положение.
— Брайони, — терпеливо сказал он, — мы можем обсудить это равно как с деловой, так и с личной точки зрения. Выбирай.
— Хорошо, давай обсудим это с деловой точки зрения, — ответила она с усилием. — Люсьен — очень хороший гид. Он прекрасно обо всех заботится, не рискует, неплохо предсказывает погоду и обладает характером, который люди любят и помнят, — он может очаровать любого. Но когда мужья начинают на него жаловаться — кстати, он разбил не одно сердце среди женской части персонала, — начинаешь задумываться.
— Таким образом, ты не считаешь, что он всего лишь получает свою долю восхищения от некоторых скучающих жен? Но нельзя же винить парня за это.
— Более того, Грант. Он сам сказал, что если он и был фамильярен с этой женщиной, то только потому, что его к этому подталкивали. Раз он не может этому противостоять, в один прекрасный день это может привести Бог знает к чему.
— Согласен, — задумчиво ответил Грант.
Брайони пожала плечами, но затем сникла.
— С другой стороны, чтобы найти ему замену, потребуется время.
— А как ты собираешься работать с ним после всего, что произошло?
— По-моему, он ясно дал это понять, — ответила Брайони.
— А-а, — протянул Грант, но ведь еще не высказался по этому поводу я.
— Что от этого изменится?
— Если он услышит из моих уст, что его работа под вопросом, он, возможно, задумается.
Брайони хотела было возразить, но лишь устало сказала:
— Очень бы этого хотелось, только я в это не верю, все равно он уже никогда больше не будет относиться ко мне с уважением.
— Ты считаешь, что будет меньше тебя уважать?
— Честно говоря, мне на него наплевать. — Брайони резко замолчала, а затем покраснела, и Грант вопросительно посмотрел на нее. — До тех пор пока он держит свое мнение при себе, — добавила она и решительно поднялась. — Согласна! Мне не следовало бить его по лицу, и, видимо, до сегодняшнего дня я не смогла дать ему ясно понять, что он не должен кокетничать с гостями. Поэтому, если ты считаешь, что нужно дать ему шанс, — вперед. В конце концов, ты хозяин этого заведения. Я буду молчать как рыба во время вашей беседы, но как ты намерен отреагировать на то, что я веду себя так якобы потому, что меня лишили привилегии делить твое ложе?
