Эва Киншоу - Мелодия любви
Хелен уютно прижалась к нему.
— Расскажи немного об Африке, Майкл.
Он откинулся на спинку дивана.
— Ее можно сравнить с женщиной не самого лучшего нрава. Капризная, своевольная, неправдоподобно красивая. Временами начинает казаться, что она довела тебя до безумия и разочаровала до глубины души, но потом снова попадаешь в ее сети. Моя клиника дважды сгорала там, один раз от попадания молнии, а второй — от человеческих рук. Кто-то поливал цветок и не заметил, что вместе с тем льет воду на панель устройства жизнеобеспечения, находящуюся под напряжением. В некоторых отдаленных районах ток до сих пор в диковинку.
— Что же заставило тебя там остаться?
Он усмехнулся и потерся щекой о ее волосы.
— Все жители деревни помогали отстраивать клинику заново. Все — от мала до велика.
— Как чудесно, — пробормотала Хелен и нахмурилась. — В чем, по-твоему, их главная беда?
Он вздохнул.
— Разные формы малярии, на которых я специализируюсь.
— Вот почему тебя занимает лихорадка реки Росс. Потому что ее вызывают укусы насекомых, как и обычную малярию?
— Это моя специальность.
Хелен клонило в сон, но так интересно было слушать Майкла, а он продолжал рассказывать об Африке и своей жизни там. Постепенно в ее голове оформился вопрос. Вернее, убеждение, что он непременно вернется туда, а вопрос вытекал из него и относился к ней самой… Но у Хелен уже не хватило сил задать его. Она заснула у него на плече.
Майкл повернул голову и посмотрел на нее. Хелен спала мирно и сладко. И не удивительно, сегодня у нее был такой насыщенный день. Вспомнив Африку, Майкл снова ощутил на себе ее чары, но на этот раз они подействовали несколько иначе, и он пока не мог уловить разницы. Майкл осторожно встал, чтобы отнести закутанную в шелк драгоценную ношу в постель.
Хелен проснулась на другое утро, и сразу ее ноздри защекотал запах свежемолотого кофе. Она села, отбросила назад волосы, взглянула на часы и… не обнаружила их на привычном месте. И лежала-то она не в своей постели!
Ну конечно! Хелен откинулась на подушки, приоткрыв рот — хотя и не в ужасе, но, как сказал бы Клаус, в шоке. В этот миг в спальню вошел Майкл и поставил на тумбочку чашку с чаем.
— Доброе утро. У тебя удивленный вид…
Он успел одеться в джинсы и синюю рубашку, побриться, и выглядел неотразимо. Хелен закрыла рот и снова села.
— Наверное… Здесь чай? — Она кивнула на чашку.
— Да. Ты говорила, что без чашки чая никуда не годишься.
— Что есть, то есть. Спасибо.
Он присел рядом на кровать.
— Так что ты нашла такого удивительного в том, что я принес тебе чай, Хелен?
Она взглянула на него поверх чашки.
— Просто… в комнате пахло кофе, вот и все.
— Есть и кофе, и завтрак, а внизу нас ожидает автомобиль, чтобы отвезти в Галвестон. Но я все-таки не понимаю, почему чай вместо кофе способен вызвать такое изумление, — сказал он небрежно, но глаза его опасно блеснули. Хелен немного подумала, поставила чашку на тумбочку и призналась:
— Дело не только в этом. Я проснулась с мыслью, что я дома.
— И это так потрясло тебя?
— Это, и все прочее, что я делала вчера, — призналась она, смело встречаясь с ним глазами.
Майкл взял ее за руку и поцеловал пальцы.
— Ты обещала ни о чем не жалеть.
— Но я и не жалею! — воскликнула она и покраснела, потому что вложила в свои слова чересчур много пыла. — Я подумала, что это ты, может быть, немного удивился.
— Хелен… — Но он уже не мог сдерживаться и упал рядом с ней, от души смеясь.
— Я чувствую себя полной дурой, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.
— Ничего подобного. — Он нежно прижал ее к себе. — Все просто чудесно.
Хелен облегченно вздохнула.
— Я знаю, что еще очень рано, — сказал Майкл спустя несколько восхитительных минут, — но у меня назначена встреча в особняке, а до него два часа пути. Если мы не выедем сейчас же, то опоздаем.
— Сколько мне дается на сборы?
Он взглянул на часы.
— Тридцать минут.
— Ты удивишься тому, на что я способна за тридцать минут, Майкл!
— Вряд ли, я уже видел тебя в деле.
Она покосилась на него через плечо, золотистые искорки в ее глазах сверкали как никогда ярко.
— Не искушай меня, — предупредила она.
Майкл поспешно сел.
— Значит, ты это имела в виду, а не то, как быстро сумеешь одеться, собраться и позавтракать?
Хелен сделала вид, что размышляет над его словами. Затем сказала, изящно пожав плечиками:
— Пожалуй, в дальнейшем я действительно не стану спешить… — И добавила: — Но именно ты поторопил события в последний раз.
— Потому что иначе я мог умереть.
Она положила ладонь ему на руку.
— Я полагаю, мы остановимся в таком месте, где сможем провести ночь вдвоем?
— Не сомневайся!
— Тогда едем.
— Хелен… — Он кивнул на телефонный аппарат. — Мне стоит только снять трубку, чтобы отменить встречу, и все время во вселенной снова будет принадлежать нам…
Она пристально посмотрела на него, затем прикоснулась к его щеке, и ее губы тронула нежная улыбка.
— Ты все абсолютно правильно понял с самого начала. Я хотела сказать, что привыкла собираться в считанные минуты.
Он некоторое время смотрел на нее с непередаваемым выражением.
— Жаль, что ты имела в виду именно это.
— Пожалуй, пора вставать, — сказала Хелен. — Кроме того, раз есть телефон, я должна позвонить сыну.
Она сняла трубку, а Майкл с кислой миной лег на спину, подложив руки под голову.
— Хорошо еще, что я такой покладистый парень, не то мог бы рассердиться не на шутку.
Хелен набрала номер Уэстов, быстро переговорила с мамой Мартина, затем подошел Клаус.
— И как у вас там дела, мам? — бодро осведомился он.
— Прекрасно проводим время, Клаус. А как ты?
Он обстоятельно рассказал о своих делах, потом захотел поговорить с Майклом. Хелен попрощалась с ним, передала трубку Майклу и, увидев, что прошло уже десять из отпущенных ей тридцати минут, побежала в душ.
Когда Хелен вышла из спальни, одетая в белые полотняные брюки и блузку в белую и синюю клетку, с саквояжем в руке, Майкл доедал завтрак.
— В запасе осталось целых пять минут! — воскликнула она торжествующе.
Он снял крышку с тарелки, где ее ожидала яичница с ветчиной, и налил кофе.
— Я более чем доволен, как и твой единственный сын.
— Чем же это?
— Будка совсем готова. Клаус даже придумал имя собаке, и они написали его над входом.
— И как же он решил назвать собаку?
— Угадай! — весело взглянул на нее Майкл.
