Кристина Лестер - Две половинки счастья
Интересно, а мама догадывается, что ее старшая дочь может совершать не менее необдуманные с точки зрения здравого смысла поступки, чем младшая? Или они привыкли считать ее сильной, уравновешенной, бесстрастной особой, у которой все мечты расписаны на месяц вперед, распечатаны на лбу, и их может прочитать любой желающий? А если не написаны, значит, их и не было в природе…
Они, видите ли, не рассчитывали, что она уедет! Они не рассчитывали, что у нее может болеть сердце, и поэтому она и приехала в свой дом, чтобы найти там любовь и понимание. Приехала побитым, затравленным зверем, которого нужно всего лишь пожалеть и не требовать от нее ничего в ответ. Они не рассчитывали, что в ее жизни, как у всякого живого человека, могут быть «форс-мажоры», о которых она не предупреждала за две недели в письменном виде…
Марго усмехнулась: какое чудовищное, но привычное чувство: она не понята мамой. Самым близким на свете человеком – не понята, и, кажется, такая, как сейчас, – не принята. Но с другой стороны – имеет ли она право судить маму так строго? Сама-то она может ли похвастаться безупречным поведением?
Взять хотя бы последние два дня. С тех пор, как они расстались с Ричем, Марго сделала следующее: напилась до бесчувствия, порвала с Миком, грубо обошлась с его друзьями, оставила перевернутой вверх дном квартиру в Эдмонтоне, нахамила тетушкам и поссорилась с мамой. Это очень, очень внушительный послужной список! В былые времена можно было погладить себя по головке за бурно проведенные два дня. Господи, до чего ж все быстро происходит!
Кажется, еще вчера они с Миком сели в машину и поехали встречать Рождество к Джонни, по адресу на салфетке, а сегодня она уже знает двух Джонни, у нее уже – двое любовников, и она – дважды предательница. Ай да Марго! Ай да молодец!
Она перевернулась на спину, снова раскинув руки и глядя в потолок: завтрашний день даже трудно себе представить! И неожиданно теплое, нежное чувство затопило ее сердце до краев: завтра она увидит Рича. Она увидит его глаза, услышит его голос и, может быть, если ей суждено быть счастливой, обнимет и сможет попросить прощения. Она скажет ему, как пуста и бессмысленна ее жизнь, когда они далеко друг от друга. Она скажет, что сделала глупость, что в душе она прекрасно понимала мотивы его обмана, понимала, что он всего лишь искал способ не расставаться с ней, поэтому и солгал. И еще она скажет… Марго вздохнула. Скажет, что все равно любит его, и еще никого так сильно не любила, хотя для этого абсолютного чувства не существует никаких степеней сравнения. Сильно, сильнее, не очень сильно… Разве можно так говорить о любви? Просто любит и все. И верит в те же самые сказки, что и он. А значит, все должно быть хорошо. И с этой мыслью Марго сладко уснула.
На дворе стояло тридцать первое декабря и больше ничего. Марго вошла в этот двор в час дня, пытаясь найти признаки человеческого присутствия. Но их не было, двор оказался абсолютно пуст.
Позади у нее – самолет, потом – такси от Эдмонтона по стертому адресу… Марго знала, куда нужно ехать, она знала, что встретит его там: по крайней мере, ее тянуло именно в дом Ричарда, а не в мотель. И вот – она вошла во двор, отпустила таксиста, а вокруг никого нет! Ей становилось холодно. Белый свитер, постиранный мамой вчера утром, был еще влажноватым у ворота, да и вообще не совсем просохшим, но поехать к Ричу в чем-то другом она просто не могла. Это был словно пароль для их встречи.
Постояв немного и собравшись с духом, Марго поднялась на крыльцо. Она не думала о том, что станет делать, если в доме никого не окажется, и машины, чтобы добраться до мотеля, – тоже. Она просто шла. Снова, как маленький зверек, безо всякой логики, лишь повинуясь инстинкту. По этим ступеням она с десяток раз заходила в дом, а в последний раз – вместе с его хозяином, когда они остались вдвоем на всю ночь… Марго неосознанно погладила стену около входной двери, куда в тот вечер прислонил ее Рич и долго целовал, прежде чем они ворвались в холл, сокрушая все на своем пути… Дверь немного скрипнула и приоткрылась, как бы приглашая ее внутрь.
Марго удивленно посмотрела вокруг и вошла в знакомый дом. Здесь все было по-прежнему, только Рич навел порядок и немного сдвинул кресла. Она медленно обошла центральную комнату, заглянула на кухню, во все уголки первого этажа, но никого не встретила. Вокруг стояла уютная тишина. Не желая подниматься наверх, Марго робко позвала Рича. Никто не откликнулся. Тогда она крикнула громче, но – с тем же результатом. Может быть, хозяин дома был все-таки Джонни? Тогда она позвала и его на всякий случай… Тишина.
Марго снова вышла на крыльцо. Вокруг – солнечный зимний день, уже явно переваливший за половину, несмотря на обеденное время. Тишина. Красота. Снег и ели. Горы вдалеке… Она сладко зажмурилась и потянулась, как кошка. Никакого страха не было: Марго точно знала, что не одна здесь.
Тогда она спустилась с крыльца и пошла обходить дом по одной из узких тропинок, которые видела тем же памятным вечером. Тропа вела куда-то в сторону, но не за дом. Это была, наверное, не та тропа. Марго подумала, хотела было вернуться, но что-то остановило ее, что-то смутно знакомое мелькнуло вокруг нее, словно этот обыкновенный зимний лес шепнул ей…
Она сосредоточенно смотрела себе под ноги, пытаясь сообразить, где и при каких обстоятельствах шла по этому месту. По всему получалось, что нигде и никогда, и вообще – она видела его впервые. Двор, гаражи, лавочки, о которые она тогда спотыкалась в глубоком снегу, – все это – с той стороны дома. А здесь…
Тропа извивалась и выводила ее к зарослям двух высоких елей. Марго смело шагнула под нижние ветки, и тут же тысячи мелких сучков, словно коготки птиц, вцепились ей в куртку, в волосы, она едва продралась сквозь них. А когда вышла, раздвинув последние лапы, чуть ли не до самой земли придавленные огромными массами снега, ей открылась полянка небывалой красоты. Она вся была залита солнцем, окружена низкими молодыми сосенками, а справа, за ними…
И тут Марго вспомнила! Она даже пошатнулась и чуть не полезла обратно в чащу веток, словно желая спрятаться от этого открытия. Она три раза видела эту поляну! Три раза, в трех частях своего сна, который ей все не давали досмотреть целиком.
Снег, солнце, маленькие зеленые деревца и стена низкого бревенчатого сарайчика, стоящего справа. Из трубы идет ароматный смолистый дым. Вокруг разбросаны короткие поленья. А около этой стены, спиной к ней… Она тихо замерла, прижав руку к губам…
Рич не видел ее, он сооружал что-то на снегу из мелких бревен. Несколько секунд она стояла, глядя на него, пока не почувствовала, что больше не выдержит.
