Сьюзан Элизабет - Когда позовет судьба
Он смотрел в лицо Кристин и думал, что никогда не забудет изгиба ее золотистых бровей, сияния ее теплых серых глаз. От нее исходила сила, способная мягко противостоять злобе и агрессивности. Она была божественна — прекраснейшая из всех, кого он когда-либо знал. И эта женщина-ангел принадлежит ему, хотя бы на короткие мгновения!
Она изогнулась, даря ему сладость упругой груди, как бы призывая вновь овладеть ею. Прижимаясь губами к округлым соскам, к ложбинке между грудей, он вдыхал мускусный запах ее кожи и наслаждался покоем, который дарило объятие ее маленьких рук.
Она нашла его рот, и он вновь почувствовал глубину ее желания. Он обхватил ладонями ее лицо, чтобы ощутить, как судорога наслаждения пробегает по этому лицу по мере того, как он овладевает ею. Все барьеры были сметены, оставалась одна страсть.
Джек подошел к тюремной стене и невольно вспомнил, как они с Кристин пришли сюда вместе. Она смеялась над его замыслом освобождения заключенных, а он злился на нее из-за того, что ей в голову пришел лучший план, чем был у него. Потребовались время и ее усилия, чтобы прийти к окончательному решению…
Он открыл скрипящую входную дверь и прошел в свой кабинет. Взглянул на письменный стол, за которым ему никогда не доведется работать, на камин, у которого ему никогда не придется греться… Посмеялся над собой: за пару дней он сделал кое-что для улучшения дисциплины в тюрьме, где ему, вероятно, еще придется сидеть. Сын Клэя Эллисона — представитель закона?! Какая чушь! Он так далеко зашел, что выпрямить свой путь уже невозможно…
Джек вставил ключ в замочную скважину камеры.
— Это ты, Джек? — донесся до него шепот Хэнка.
— Да.
Поворот ключа — и брат на свободе.
Хэнк в избытке чувств несколько раз хлопнул его по спине, еле удерживаясь от победоносного гогота. Джек открыл соседнюю камеру, и они под руки вывели внезапно ослабевшего Боба. Быстро проведя обоих в свой кабинет, Джек достал из настенного ящика и выдал им оружие. Затем повернулся к брату:
— Я оставил Кристин в гостинице, в третьем номере. Когда уходил, она, слава Богу, спала. Помощник шерифа — в номере напротив.
— Понятно, — кивнул Хэнк, пристегивая кобуру.
Джек с силой сжал его руку в запястье:
— Помни, что я сказал, Хэнк: ни один волосок не должен упасть с ее головы.
— Хорошо, хорошо. Я разбужу ее через четверть часа после того, как вы уедете, и все ей объясню. Не волнуйся! — Губы его растянулись в язвительную усмешку. — А не сказать ли ей заодно, как ты ее любишь, как трудно тебе было покинуть ее? Ах, как она расчувствуется!
Никогда еще Джек не ощущал такого острого желания врезать своему братцу. От мысли, что приходится уезжать с Бобби, бросая ее, на плечи словно гора наваливалась.
— Давай без трепотни. Скажи лишь, что я обещал не оставлять ее одну в Волкано и ты пришел выполнить это обещание.
— А как насчет помощника шерифа? — спросил Хэнк.
— Дай ему возможность уйти. — Джек натянул кожаные перчатки. — Но не сразу, а когда вы с Кристин ускользнете. Сделай так, чтобы он не догадался, куда вы направляетесь. В голове у него наверняка застрял Техас, вот так пусть и считает.
— А в конце недели, значит, встречаемся у реки Колорадо? На прежнем, сто раз проверенном месте?
— Точно. — Джек взглянул прямо в глаза Хэнку. — Смотри, чтоб все было как надо!
Хэнк скорчил гримасу:
— Что ты нервничаешь? Будто не знаешь о моей величайшей ответственности!
— В том-то и дело, что знаю, — пробормотал про себя Джек.
Хэнк приоткрыл дверь в третий номер и проскользнул внутрь. Кристин спала, заботливо укутанная Джеком в одеяло. Хэнк стоял в изножье кровати и рассматривал ее лицо с привычной недоброжелательностью, но и с примесью благоговейного трепета: как-никак она умудрилась полностью расположить к себе Джека. И хотя брат сейчас сломя голову скачет прочь от города, выполнять его задание придется: сохранить жизнь помощнику шерифа и посадить на поезд эту дамочку… Впрочем, не многовато ли для одного человека, к тому же измученного тюремным заточением?
Он вышел из третьего номера и нырнул в номер напротив, где томился связанный по рукам и ногам помощник шерифа.
— Эй, Льюис! — прошептал он, вглядываясь в темноту. — Сдается мне, что тебя пора развязывать…
Потянувшись, Кристин открыла глаза навстречу утреннему солнцу. Еще и не оглядевшись, она поняла, что Джека в комнате нет. Она встала, утешая себя тем, что сегодня у него хлопотливый день, — некогда ждать, когда она проснется. Вечером она наконец наденет джинсы и рубашку и поскачет с Джеком на восток, к новой жизни. Джеку не придется больше преступать закон, их существование будет подчинено заветам честности и нравственности.
Кристин не была уверена, что посланница небес вернет ее в девяностые годы двадцатого века, да это и неважно. Она уже не хотела возвращаться. Там, в двадцатом веке, она не оставила никого, кто был бы ей дорог, а потому ее место здесь, рядом с Джеком.
Раздался стук в дверь. Кристин подпрыгнула на месте, засияла улыбкой, но потом решила все-таки обидеться:
— Джек, почему ты не разбудил меня? — с надутыми губками заговорила она, открывая дверь. И осеклась.
В дверях стояли мэр и шериф, и выражение их лиц могло напугать человека с самыми крепкими нервами. Первой мыслью было: что-то случилось с Джеком! Отвлек от этой мысли Льюис, маячивший за спинами первых двоих. Глаза Кристин метнулись к двери напротив — она была распахнута настежь.
— Здравствуйте, мисс Форд, — осклабился Льюис.
— Мисс Кристин Форд! — отчеканил шериф. — Вы арестованы.
Кристин невидящим взглядом посмотрела на него:
— В чем меня обвиняют? — Голос ее прозвучал безучастно, как будто речь шла не о ней.
— Конокрадство. Заговор против властей. Похищение человека. Взлом кабинета начальника полицейского участка и дверей тюремных камер.
— Как — взлом камер?! — изумленно воскликнула Кристин: они обвиняли ее в преступлении, которое она вместе с сообщниками еще только должна была совершить.
— Вы с Джеком Пэришем обвели вокруг пальца весь город, мисс Форд. Пэриш и его банда, к великому нашему сожалению, сбежали, но в руках правосудия остаетесь вы, — сказал мэр, то и дело укоризненно качавший головой.
Кристин почувствовала, как у нее подгибаются колени.
— Сбежали? — ошеломленно переспросила она. — Все трое?
Льюис расхохотался:
— Именно так, мисс Форд! И ваш драгоценный Джек сбежал тоже. Попользовался вами и бросил. Говорил же я вам: не стоит он ваших забот.
