Лесли Мэримонт - Робкое дыхание
Иви с отвращением взирала на все эти продуманные телодвижения. Неужели мужчинам действительно нравятся подобные особы? Если и Георгос предпочитает таких, как эта, то он совсем не тот, за кого она его принимает.
– Я просто не могла не поздороваться, – промурлыкала красотка, совершенно игнорируя присутствие Иви. – Как видишь, я снова тут, совершенно одинокая и ничья. Мой брак, естественно, не удался. Дай как могло быть иначе, если я все еще люблю тебя, дорогой?
Иви ошеломленно втянула в себя воздух и уже собиралась сказать бесстыжей бабе, куда ей следует убраться, когда Георгос опередил ее.
– Это только лишний раз доказывает, что ты все та же неисправимая лгунья, какой была всегда, Анна, – сказал он ледяным голосом. – А теперь, если не возражаешь, у меня тихий романтический обед с женой, и нам бы хотелось некоторого уединения.
Анна не то посерела, не то позеленела и устремила злобный взгляд на Иви.
– Эта пошлая малышка – твоя жена? – Ее тихий смех прозвучал омерзительно. – Быстро же ты, Георгос. Впрочем, ничего другого я и не ждала. Но брюнетка? Ты всегда говорил, что брюнетки тебя не волнуют. И мне ты еще говорил, что... – игриво хихикнув, она оборвала фразу. – Пожалуй, я лучше не стану упоминать о том, что ты мне говорил, а то на горизонте замаячит еще один развод. Вижу, принесли мой кофе. Ну-ну, дорогой. Хотя, конечно, она мила. Наслаждайся.
Иви глядела вслед уплывающей женщине, в душе ее царила полная сумятица.
– Не позволяй себе расстраиваться из-за этой стервы, – рыкнул Георгос.
– Я... я... – Иви встала, ноги у нее подкашивались. – Мне надо выйти, – поспешно закончила она, чуть не опрокинув стул, и убежала самым, как подумалось ей, непосредственным образом. Но больше она не смогла высидеть ни минуты. И определенно не смогла бы сейчас поддерживать обычный разговор с Георгосом. Может, к тому времени, как она вернется, эта мерзкая тварь уберется прочь. Тогда она справится со своими переживаниями. Не заикаться же ей снова. Это явилось бы пределом унижения.
Слава Богу, в дамском туалете никого не оказалось. Испустив прерывистый вздох, Иви прислонилась к умывальнику, безвольно опустив голову и плечи. Дверь в туалет открылась и вновь закрылась. На этот звук она подняла голову и встретила горящий взгляд Анны. Теперь лицо ее не сияло улыбкой, и она уже не была так хороша. Скорее, выглядела безобразной, с искривленным от ненависти ртом. Прислонившись спиной к двери, она разглядывала Иви.
– Боже, да ты даже ростом мала. Георгосу нравятся высокие женщины, ты не знала?
Высокие и белокурые... как я. С пристойным бюстом... как у меня. Я скажу, почему он на тебе женился, маленькое ничтожество. Потому что ему хотелось какую-нибудь молоденькую и послушную, которую он смог бы поместить в свою старую огромную конюшню в качестве своей племенной кобылы.
Иви застыла не в силах шевельнуться, а женщина придвинулась к ней, схватила ее за руку и повернула кругом.
– Но не думай, что он не будет погуливать с другими женщинами, – выпалила она с искаженным от ярости лицом. – С такими, как я. Может быть, даже со мной! Не воображай, что этот спектакль наверху что-нибудь значит. Он меня не забыл. И никогда не забудет. Я дала ему такой секс, какого ни один мужик никогда не имел. Погоди, пока не забеременеешь и не начнешь расплываться. Тогда его к тебе и на аркане не подтащишь.
Внутри у нее что-то пугающе щелкнуло. Она вырвала руку и так хлестнула Анну по лицу, что та вскрикнула и, схватившись за щеку, откатилась к дверце кабинки, изумленно уставившись на Иви.
– Как ты смеешь меня бить! – завопила она. – Я... я на тебя в суд подам за нанесение телесных повреждений!
– А я на тебя – за клевету! – заорала в ответ Иви. – Мой Георгос не думает изменять мне. Ничего-то ты не знаешь, глупая и злобная потаскушка. Ты – воплощение всего, что он презирает в женщине. Да он скорее проведет одну ночь со мной, чем миллион с тобой, потому что он меня любит.
Анна рассмеялась.
– Георгос Павлиди не любит ни одну женщину!
– Может, раньше и не любил, а теперь любит, – возразила Иви. – Он любит меня. А я люблю его, – добавила она, и сердце ее сжалось от точного попадания в цель этого правдивого высказывания. Она уже давно это подозревала, но не предполагала, насколько глубоко любит Георгоса. Она умрет, если его потеряет. Конечно, Анна, наверное, права. Похоже на то, что мужчина, бывший мужем обеих, не способен на любовь, какой жаждала Иви.
– Что здесь происходит?
Они обернулись – в дверях стоял Георгос.
– Эта твоя стерва жена меня ударила, – захныкала Анна, потирая щеку.
Георгос вздернул бровь и поглядел на покрасневшую, но не оробевшую Иви.
– Смею сказать, ты это заслужила, – протянул он. – Если Иви дает кому-то пощечину, то не напрасно. Лучше тебе убраться с ее дороги, Анна. Она совсем не такая тихая и кроткая, какой кажется. Идем, дорогая... – Он подал Иви руку. – Я расплатился. Кофе мы выпьем дома. Доброй ночи, Анна.
Большая его ладонь накрыла трясущиеся пальцы Иви, Стараясь не замечать любопытных глаз, она вышла с ним из дамской комнаты, а потом из ресторана. Интересно, что было слышно? И что услышал Георгос?
– Ты ей поверила? – спросил он по дороге домой.
– Поверила чему? – насторожилась Иви.
– Небылицам, какие она про меня наплела.
Иви облегченно вздохнула. Значит, он ничего не слышал. Их голоса, вероятно, заглушала тяжелая деревянная дверь. А зашел он взглянуть, что творится, когда Анна вскрикнула.
– Я бы не поверила ничему, что сказала эта потаскушка, – твердо произнесла Иви. – В ней нет искренности.
– Определение прямо по Леонидасу, – хмыкнул Георгос.
– Да? – озадаченно спросила Иви.
– Да. Если верить Леонидасу, на свете очень мало людей действительно искренних.
– Наверное, он прав, – пробормотала она.
– Теперь это ты про меня?
Иви промолчала.
Георгос вздохнул.
– Ты, правда, думаешь, что у меня снова могло быть что-то с этой женщиной?
– Я... я в этом не уверена, – призналась она в конце концов.
– Но уж в том, что у меня внебрачные связи, ты уверена и определенно намекала на это сегодня.
Иви опять ничего не сказала.
– Да отвечай же, черт подери!
Слезы защипали ей глаза.
– Да, – сказала она тихим сломленным голосом.
Он выругался так, как никогда еще при ней не ругался. С лицом мрачнее тучи вогнал «ягуар» *на подъездную дорожку, все еще что-то бормоча себе под нос.
Без всякого упоминания о кофе он потащил ее наверх по лестнице, втолкнул в спальню. Иви испуганно притихла.
– Так, – проскрежетал он, надежно заперев дверь и толчком усадив ее на край кровати. – А теперь сиди и слушай. И чтоб ничего не говорила. Ни единого слова!
