Анна Смолякова - Белая вуаль
У Виолетты сразу же пропало всякое желание продолжать беседу. Она отошла в другой угол комнаты и больше ни с кем не разговаривала. Ее выход был сразу после антракта. Мужчины в жюри одобрительно переглянулись, когда на сцену вышла стройная черноволосая красавица в длинном фиолетовом платье. Волосы ее блестели в свете прожекторов, двигалась она легко и изящно. Зазвучала музыка, Виолетта запела, и зал замер. Голос ее, чистый и нежный, зазвенел серебряной струной. Смысл песни был не нов, ведь о любви уже сказано бесконечное множество слов. Но слушателям в зале казалось, что эта черноволосая девушка поет о каком-то особенном, необыкновенном чувстве, и каждому было понятно, что она любит и любима. Закончив петь, Виолетта совсем непрофессионально расплакалась и убежала за кулисы.
— Это провал? — спросила она, рыдая, уткнувшись в плечо Олега.
— Почему же? Я думаю, это победа.
Итоги конкурса объявили часа через два. Виолетта уже успела выпить несколько чашек кофе и почти совсем успокоилась.
— «Гран-при» присуждается Виолетте Калиновской!
Поначалу она даже не осознала смысл услышанного, и, только когда народ вокруг зашушукался, она наконец поняла, что победила.
Беседа со Стасом затянулась, и дома они оказались ближе к полуночи. Виолетта приготовила легкий ужин. Она уже закончила взбивать коктейль и украшала края бокалов сахарным «инеем» и ломтиками лимона, когда на кухню зашел Олег. Он подошел к Виолетте сзади, обхватил ее за талию и положил голову на ее плечо.
— Что ты думаешь по этому поводу? — Олег достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Виолетте. Она открыла футляр и увидела на черной бархатной подушечке золотое обручальное кольцо. Девушка подняла глаза на Олега.
— Что это значит?
— Это значит, что ты выходишь за меня замуж. Мне кажется, все было решено еще в Макати. Разве нет?
— Подожди, — Виолетта отвела его руку, — я слышала, что ты меняешь женщин, как перчатки. Это правда?
— Я, конечно, не святой. — Олег вынул кольцо из футляра и надел девушке на палец. — Но все это было до тебя. Так ты согласна?
— Согласна, — прошептала Виолетта и покраснела, как школьница.
Перед самой свадьбой она достала из сумочки кусок плотного кружева. Усмехнулась, вспомнив о чем-то, и поднесла к вуали горящую спичку. Кружево вспыхнуло и мгновенно превратилось в маленький факел. Через несколько секунд с подвенечной вуалью было покончено, как и с прежними страхами, горестями и опасениями.
За два дня до венчания появился представитель австралийской компании. Не акцентируя внимание на повторном замужестве Виолетты, он уведомил ее, что она выполнила второе условие Марии Велльхауз и в ее собственность переходят еще триста тысяч долларов.
— Ничего себе сюрприз! — Олег сидел рядом с Виолеттой на диване и нежно перебирал ее волосы. — И часто этот парень будет приносить такие подарки?
— Еще один раз. Когда у нас с тобой родится ребенок.
— А когда это будет? Лет через пять — десять, не раньше? — Несмотря на нарочитое равнодушие, в голосе Олега сквозила горечь.
— Нет, — чуть слышно произнесла девушка, — я думаю, месяцев через семь…
Олег соскочил с дивана, подхватил Виолетту на руки и закружил ее по комнате.
22
Здравствуй, моя дорогая Маринка! Прости, что так долго тебе не писала. По-моему, последнее письмо я отправила из Москвы, и угадай, где я сейчас! В Австралии! Можешь не округлять свои большие глазищи, самое удивительное еще впереди. Итак, читай и поражайся.
Через месяц после того, как мы с Никитой выписались из роддома, появился очередной представитель компании. Вместе с традиционной вестью о бабусиных сокровищах он принес приглашение от Неизвестного посетить Австралийский материк, а также билеты на самолет для нас и для малыша. Причем Неизвестный оказался настолько любезен, что назначил нашу встречу только через месяц: Никитка к тому времени уже достаточно окреп и мог спокойно перенести перелет. Мы с Олежкой подумали-подумали, решили, что ничем не рискуем, и сорвались с насиженного места.
Мы приземлились в аэропорту Сиднея, но на этом «воздушная» часть нашего путешествия не закончилась. Оказывается, здесь, в Австралии, отдаленные фермы связаны с крупными городами авиалиниями. Хотя, ты знаешь, название «ферма» не очень-то подходит к месту, куда мы прибыли на крошечном самолетике. Я не буду тебе рассказывать о гигантских конюшнях с верховыми лошадьми, о бассейнах с проточной водой, о великолепном парке. Раскрой любой зарубежный журнал: на самой красочной картинке ты увидишь то, что я разглядывала собственными глазами. Представь себе великолепный коттедж комнат, эдак, на сорок. Сейчас, исследовав его вдоль и поперек, я по-прежнему боюсь заблудиться.
Нам выделили роскошные апартаменты, специально приглашенная няня тут же занялась Никиткой. А мы с Олегом «от нечего делать» хотели было заняться любовью, когда без стука в нашу комнату вторглась леди весьма преклонного возраста и с порога заявила: «Долго же ты выполняла условия моего завещания. Я и в самом деле могла не дождаться и умереть».
Можешь представить себе мою реакцию? Да-да! Естественно, я замерла с вытаращенными глазами и разинутым ртом. А моя ожившая бабушка, миссис Мария Велльхауз собственной персоной, весьма довольная произведенным впечатлением, расхохоталась, как юная девушка. Потом, за торжественным ужином в нашу честь, она долго и подробно излагала теорию о том, что русских необходимо долго «пинать» и раскачивать для того, чтобы они хоть что-нибудь делали. Правда, к чести старушки, она и в мыслях не отделяла себя от русской нации, а грешок инертности признала и за собой.
Бабуля явно ждала бурных излияний с моей стороны, и я вполне оправдала ее надежды. В самом деле, если бы не миссис Велльхауз, кто знает, как сложилась бы сейчас моя судьба. Невозможно даже представить, что в моей жизни не было бы Никитки, Олеженьки, сцены… В конце концов мы обе прослезились от счастья, бабушка в порыве сентиментальных чувств послала за старыми фотографиями, разыскала карточку, которую мои родители послали ей много лет назад, и, вообрази, что произнесла! Она ткнула пальцем в мое изображение и выдала: «Хорошо, что Бог забрал Надюшу, а не тебя. Бедная девочка! С таким пятном на лице она никогда ничего не добилась бы в жизни».
И в этот раз я значительно дольше не могла прийти в себя от удивления. А объяснилось все элементарно: фотография была подписана просто: «Надюша и Виолетта», и, прочитав мамино письмо, старушка решила, что помпезным именем наградили хорошенькую девочку с белокурыми локонами, а дурнушке, само собой, и имя дали попроще. Когда ситуация прояснилась, бабушка Маша кинулась ко мне на шею, причитая, совсем как русская баба. Она каялась и просила прощения за то, что подвергла меня таким жестоким испытаниям. А вообще-то она оказалась милой женщиной. Милой, несчастной и одинокой… Кстати, по настоящему завещанию миссис Велльхауз все ее движимое и недвижимое имущество остается нашей семье. Конечно, мы не собираемся всю жизнь провести в Австралии, но пока недельки две-три погостим у бабушки Маши. Вернусь в Москву, напишу. Передавай большой привет Шурику.
