Вайолетт Лайонз - Любви зыбучие пески
– Я… наслаждаюсь вечерней прохладой… тишиной. – К ее счастью, как раз в эти минуты сумерки начали сгущаться, и он не смог разглядеть выражение ее лица. Осознание того, что в ней развивалась новая жизнь, плод их любви, было для нее еще таким странным, новым, что она опасалась, как бы эта мысль не отразилась на ее лице и не выдала ее тайных переживаний. – Знаешь, эти тени надвигающейся ночи напомнили мне о доме… о саде, который вырастил мой отец.
– А тебе хотелось бы оказаться сейчас дома? – Этот вопрос прозвучал для нее тоже довольно неожиданно, причем в ту же секунду, когда она услышала его, Роберто нажал выключатель, и от яркого света ей пришлось на мгновенье даже зажмуриться. – Хотелось бы?
– Мне хотелось бы повидаться с отцом, – осторожно начала она строить ответ, еще не уловив, куда клонит Роберто. – В конце концов, ведь прошло уже месяца два, как мы расстались, и мне… мне хотелось бы узнать, увидеть, как он там жив-здоров.
Ей хотелось бы также сообщить отцу, что в скором времени он станет дедом, и она знала, что эта весть наверняка обрадовала бы его. Но сначала ей надо было изыскать способ, как лучше оповестить об этом событии самого Роберто.
– Но ведь ты только вчера говорила с отцом.
– Да, но мы говорили по телефону. А это не то же самое, что говорить с глазу на глаз. Голос не всегда передает правду так, как глаза, выражение лица.
– С твоим отцом все в порядке, – сказал Роберто. – Сейчас он чувствует себя так, как не чувствовал на протяжении нескольких десятилетий.
– Я согласна с тобой, но все равно мне нужно увидеть его собственными глазами.
– Неужели ты думаешь, я не сообщил бы тебе, если бы с ним что-то случилось? Или ты, может быть, сомневаешься в том, что его проблемы на фирме улажены? Подозреваешь меня в том, что…
– Разумеется, я верю, что ты оплатил все его долги, разделался со всеми его кредиторами, – сказала Кейт. – Раз ты пообещал это сделать, твоему слову можно твердо верить. Ты человек слова и дела. Меня беспокоит не это.
– А что же?
– Я просто хочу увидеть своего отца. Разве в этом желании есть что-то предосудительное?
С минуту Роберто молча смотрел на нее, изучая каждый дюйм ее лица, а затем удалился на кухню, куда она последовала за ним. Взяв бутылку вина, он наполнил бокал искрящейся жидкостью и, не поднимая глаз, холодным, глухим тоном сказал:
– Твой дом здесь, рядом со мной, а не в отцовском саду… Хочешь выпить?
– Э-э, да… То есть нет, спасибо, – быстро поправила себя Кейт, вспомнив, в каком положении она сейчас находится. – Роберто, к чему ты клонишь? Неужели ты считаешь, что мне нельзя съездить домой и повидаться с родным отцом? Неужели ты можешь чинить мне в этом препятствия и утверждать, что я…
– Я не хочу, чтобы ты ездила к нему, – резко сказал он. – После того, что он сделал. – Роберто не осознавал полностью того, о чем говорит.
Он думал в этот момент не об Уолтере Хиллзе, а о Мартине Форде. И в этом была вся проблема. Мозги Роберто не могли функционировать четко, без сбоев, с той самой минуты, когда он узнал, что Форд находится в Нью-Йорке и разыскивает Кейт. Об этом ему сообщил вчера мимоходом Уолтер Хиллз, когда звонил по телефону.
Конечно, отец Кейт ничего не знал об интимной связи дочери с подонком по имени Мартин Форд. Он даже не подозревал, как этот негодяй соблазнил ее, а потом отшвырнул в сторону, словно использованное полотенце. Поэтому у него не было причин что-либо скрывать от Роберто. Он просто передал ему, что звонил некий приятель Кейт по университету и хотел бы повидаться с ней и вспомнить старые добрые времена.
Если уж он сообщил эту новость своему зятю, то о ней наверняка знает и его дочь.
– Если мы говорим сейчас о моем отце, то что такого плохого, по-твоему, он мог совершить? – спросила Кейт.
Роберто уже направился было обратно в гостиную, но, услышав от нее этот вопрос, остановился в прихожей и повернулся лицом к ней; в руке он продолжал держать бокал с вином, который, казалось, стал своего рода барьером между ними.
– Не “мог совершить”, Кейт, а уже совершил, – резким тоном заметил он.
– И что же совершил мой отец?
Роберто уселся в большое кресло, обтянутое черной кожей, и отпил из бокала большой глоток вина.
– Я жду от тебя ответа! – требовательно и тревожно сказала Кейт и присела около него на подлокотник кресла.
Интересно, подумал Роберто, знает ли она, какое действие оказывает на него ее близость? Представляет ли, какие буйные ощущения вызывают в нем тепло ее тела и тонкий аромат духов, которыми она пользуется? И догадывается ли, какие мысли в этот момент приходят ему в голову? Конечно, догадывается. И, разумеется, знает, какой эффект вызывает в нем одно только ее присутствие рядом с ним. Она наверняка знает, что его пульс сразу резко зашкалил, как только он вошел в гостиную и увидел ее стройную, гибкую фигуру, обтянутую плотно облегающими голубыми джинсами и белой хлопчатобумажной тенниской, которую оттопыривали упругие груди с торчащими твердыми сосками. Она прекрасно знает обо всем этом и намеренно использует все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы добиться того, чего хочет.
– Пожалуйста, ответь мне, – умоляюще прошептала Кейт.
– Ладно. – Роберто решил сдаться, Он уже просто устал. Устал от секретов, от всего, что скрывал от нее. – Ладно. Все равно ты об этом, может быть, когда-нибудь узнала бы. Пусть же это случится не когда-нибудь, а прямо сейчас.
Кейт не имела ни малейшего представления о том, что ей предстояло услышать. Но в одном она была уверена твердо: то, что ей собирался сообщить Роберто, было для нее абсолютной тайной. Когда же он сказал, что у него несколько лет назад состоялся серьезный разговор с ее отцом о ней, Кейт была потрясена.
– Выходит, ты еще в те годы серьезно увлекся мной? – с трудом вымолвила она.
Кейт вспомнила теперь, что он говорил ей об этом, о своем увлечении ею в тот вечер, в библиотеке.
– Я никогда не был равнодушен к тебе, – сказал он ей тогда. – Ты запала мне в душу с того самого дня, когда я впервые оказался в вашем доме. Тебе было тогда всего тринадцать лет, но уже в том возрасте ты выглядела чертовски привлекательной… Я не мог оторвать от тебя глаз в те годы и не могу оторвать их сейчас, – признался ей Роберто.
Сейчас он практически повторил эти слова, добавив весьма существенную подробность, которая наконец разъясняла, отчего он молчал все эти годы.
– И мой отец уговорил тебя подождать, не трогать меня столько лет? – потрясенно переспросила Кейт.
– Да, я дал ему слово, понимая, в каком положении он находился. Я знал, как у него сложилась, а вернее, не сложилась жизнь с твоей матерью. Ведь он старался сделать все возможное, чтобы удержать ее в доме, не позволить сбежать. Истратил на нее целое состояние, покупал ей все, чего только она ни желала. Надеялся, что дорогие, красивые вещи станут уздой, веревкой, которая привяжет ее к семье, к нему. Но она все равно сбежала, и когда развелась с ним…
