Кэрол Грейс - Второй шанс
Под потолком висела голая электрическая лампочка. Коуди потянулся к выключателю, но в это время легкий шум отвлек его. Он обернулся: в дверях стоял его помощник.
— Что за манера входить без стука! — раздраженно сказал Коуди, чувствуя, как заколотилось сердце — не от испуга, от неожиданности.
— Стучать? В кухонную дверь? В середине ночи?
— Зачем ты пришел? Ты думаешь, она вернется, чтобы доделать кухню? Что же ты не спросил ее об этом?
— Я не застал ее, разве ты не знаешь? — ответил Джейк, наливая в чайник воду.
— Ей нравится причинять боль — хотя бы и так: уехать и бросить все незаконченным.
— Да брось, Коуди, лучше сходи в кабак, повеселись, а там и Маргарет вернется. А потом согласуем все детали с ней. Все кончится хорошо, — заверил Джейк, заваривая чай.
— Ты думаешь? — Голос Коуди выражал сомнение. Он прислонился к прилавку. — Но как сделать так, чтобы она вернулась?
— Я видел ее в офисе перед отъездом. Выглядела она не так бодро, как раньше, была скорее печальна и разочарована… и — как бы правильно выразиться — безутешна. Да, да, безутешна.
— Ты считаешь, что она разочарована? И виноват в этом я? Господи, да что с вами со всеми случилось? Почему все ее оправдывают, даже ее нахмуренные брови приписывают моему плохому поведению. А вы забыли, что случилось шесть лет назад? Вы помните, что это она, Маргарет, бросила меня на пороге церкви? Вы забыли о моих чувствах? — Коуди всего трясло от возмущения, обиды и чего-то еще…
— Будь уверен, я об этом помню. Но для тебя время остановилось в прошлом, и ты забываешь, что жизнь идет, что ты молод и все у тебя впереди.
Коуди смотрел в это простое, обветренное, честное, уже немолодое лицо и вспоминал, как Джейк учил его ездить верхом, учил лечить больных животных, был всегда рядом — и во время засух и эпидемий, и при других испытаниях. Джейк никогда не критиковал его, не вмешивался в отношения с друзьями, не упрекал за неправильное ведение хозяйства. Только великодушие и поддержка все эти годы и добрые неназойливые советы, всегда дельные и своевременные!
— Я полагаю, ты дашь мне и сейчас совет, что делать? — сказал Коуди, упершись руками в бедра — это была его излюбленная привычка.
— Проклятье! И ты спрашиваешь? Немедленно бери билет до Чикаго. Ты извинишься перед этой женщиной за свое… непонимание. И нет сейчас ничего более важного. Ради этой женщины ты сделаешь все.
— Ну а потом?
— Потом ты будешь ночью спать. Думаю, после этого ты заснешь. Конечно, если она простит тебя. — Джейк лукаво улыбнулся.
Коуди сощурился.
— А ты думаешь, она простит?
— Все может быть, ведь трудно предугадать, как человек поступит, тем более такая женщина, как Маргарет, — импульсивная, тонкая художественная натура. Но ты переживешь, вернешься в крайнем случае к друзьям и напьешься.
— И это твой совет? Ты забываешь, что я твой начальник?
— А ты забываешь, что я тебе в отцы гожусь.
Коуди покачал головой. Джейк уже выходил из кухни и кивнул ему в ответ.
— Извини, я был резок, — крикнул ему вдогонку Коуди и помахал в знак примирения рукой.
Джейк вернулся и похлопал его по спине — весьма ощутимо. Коуди скривился, но не от боли, он понял, что вел себя как дурак. Он нарушил кодекс чести ковбоя — ведь ковбои всегда галантны с женщиной, никогда не повышают голоса и, упаси Боже, не поднимают на женщину руку — даже в мыслях.
Но ведь он и не кричал! И все же что-то заставляло его причинять ей боль, приходилось это признать. Что, если она откажется видеть его, говорить с ним? Коуди судорожно кидал в большую дорожную сумку вещи и прокручивал в уме предполагаемые сцены свидания.
Что, если она ненавидит его? Пожалуй, она действительно его ненавидит, тут сомневаться не приходится, для этого есть все основания.
Маргарет забралась на самый верх лестницы и попыталась осмотреть пломбу в отверстии купола, где была прикреплена люстра. Пожалуй, все заделано крепко. Даже если пойдет дождь, ящики с картинами и инструментами не промокнут. Значит, она не напрасно учила все эти науки, и о погоде тоже. Сколько всего она учила, прежде чем стать дизайнером, и, надо думать, хорошим. Но зачем ей эти знания? Лучше бы она учила, как лечить разбитое сердце, как забывать любимого, который не хочет знать ее, и многое другое, так необходимое в личной жизни. А то — лампочки, погода!
Через три недели после возвращения злость у нее немного поостыла, сменившись мрачным равнодушием и тоской. Она бросила Коуди, и он отплатил ей по-своему.
Теперь она знает, как тянутся дни, заполненные тоской и сознанием того, что все потеряно. Как нескончаемы длинные ночи в пустом доме на одинокой кровати, как безлики и равнодушны окружающие ее люди — у каждого свои горести и радости, и что им до Маргарет, глупой и растерянной? А ей они нужны? Чего кривить душой — ей нужен только Коуди.
Она посмотрела по ТВ спектакль — о дизайнере. Было интересно. Пожалуй, ей стоит заняться делом. Например, оформить спальню или сделать уголок для своей коллекции редких книг. Кстати, было бы замечательно использовать при оформлении мотивы Дикого Запада, ковбойскую тему, сделать подставку для шляп, на стене нарисовать панораму: простирающаяся до горизонта долина, в отдалении — горы, а сверху пусть льется свет…
Маргарет стала спускаться вниз и замерла: она была не одна. В комнате был кто-то еще, видимо, он вошел раньше и ждал ее.
Он! Он стоял в дверях — скрестив ноги, руки на бедрах. И смотрел на нее. Пожалуй, не так вызывающе, как раньше, в офисе тети. Она скривилась, руки задрожали. Боже, как же он хорош, как сексуален. Маргарет старалась изо всех сил сдержать волнение, унять жар, который охватил все тело, и высокомерно прошла в гостиную.
— Ты? Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она. — Как ты меня нашел?
— Назвал твой офис, мне дали адрес. Я здесь по делам, — торопливо добавил он и небрежно бросил ковбойскую шляпу на вешалку.
— Что? По делам?
— Да, собираю долги.
Маргарет шагнула вперед и схватилась за перила: собирает долги? Она пошатнулась и чуть не упала. Коуди подбежал к ней и удержал ее.
Едва он к ней прикоснулся, она слегка наклонилась, и ее роскошные длинные волосы рассыпались по плечам. Его голубые глаза ярко засветились на загорелом под жарким солнцем Вайоминга лице. У Маргарет бешено колотилось сердце. Почему он здесь? Какие долги? Все это вранье. Чего он добивается?
— Я тебе тут мяса привез. Чтобы ты не думала, что мои буйволы вообще ни на что не годятся.
— Так ты приехал, чтобы пообедать? Значит, поездка действительно деловая? — процедила она.
