Энн Пэтрик - Не играй с любовью
Ник позвонил в свой офис и попросил Ванду отменить все назначенные встречи.
— Я поеду с тобой в больницу, — сказал он жене.
Китти перевели в палату интенсивной терапии, и Клер с Ником часами сидели у дверей. Им разрешалось заходить к больной не более чем на пять минут каждый час.
После сорока шести напряженных часов, во время которых Клер отказывалась оставлять мать, Ник все еще был рядом. Он делал все, чтобы облегчить ее бремя: разговаривал с врачами, настаивал, чтобы Клер хоть немного поела. Он заплатил за комнату для Клер и заставил ее прилечь. Она не смогла уснуть, но немного отдохнула.
Наконец около пяти часов вечера состояние Китти улучшилось. К Нику и Клер подошел врач.
— Ей становится лучше, — сказал он. Бросив беглый взгляд на Клер, он обратился к Нику. — Почему бы вам не отвезти вашу жену домой, мистер Каллахэн? Вам обоим нужно выспаться. Приезжайте завтра утром.
— Я не хочу уезжать, — заявила Клер.
Нику не хотелось настаивать, но он понимал, что долго так продолжаться не может. За эти, без малого двое суток Клер побледнела и осунулась, под глазами появились темные круги. Ник многозначительно посмотрел на доктора. Тот слегка кивнул.
— Миссис Каллахэн, я обещаю, что позвоню вам, если что-нибудь изменится.
— Но…
— Поезжайте домой и отдохните.
— Ник? — Клер подняла на него глаза. Сердце Ника сжалось, когда он увидел испуганное выражение в глазах жены.
— Все будет хорошо, — пообещал он, обнимая ее рукой за талию. И когда Клер склонила голову к его плечу, ему очень хотелось надеяться, что он прав.
Вокруг был сплошной туман. Она хотела сделать шаг, но густой вязкий туман клубился вокруг, окутывал влажной пеленой, не давая шевельнуться. Она пыталась закричать: «Нет, нет, мне надо идти! Я должна идти!». Но голос тонул в тумане. Сердце тяжело билось от страха. Ее охватила паника…
— Клер, проснись! Это сон. Все в порядке, дорогая. Проснись.
Ник… Она откинулась на подушки и открыла глаза. В спальне было темно, лишь слабый свет настольной лампы проникал сквозь приоткрытую дверь из соседней комнаты. Клер вздрогнула.
— Который час?
— Половина пятого.
Половина пятого. Ей снилось, что она должна была куда-то идти, но была не в силах двинуться с места. Она все еще чувствовала страх, охвативший ее из-за состояния беспомощности. Клер обхватила себя руками за плечи, словно от сильного озноба.
— Твой сон был о матери?
— Нет… не думаю… Мне снилось, как будто я потеряла что-то, как будто я должна что-то найти, но я не могла сделать ни шагу. Мне стало страшно, дорогой…
Ник крепче обнял ее.
— Сон прошел, родная. Ты здесь, со мной.
Клер лежала неподвижно. Родная… Он назвал ее «родная».
— Ник, — прошептала она, но его губы, соприкоснувшись с ее губами, оборвали шепот.
В эту ночь он был необыкновенно нежен с ней. Его объятия дали ей тепло и утешение, в которых она так нуждалась. И когда они вместе пришли к оглушающей кульминации, Клер крепко прижалась к нему.
Потом она снова задремала и проснулась от того, что услышала негромкий голос Ника. Клер села на постели. В комнате было уже светло. Ник стоял спиной к ней и разговаривал по телефону. Клер улыбнулась — муж уже почти три дня не был на работе.
Ник положил трубку и повернулся. Она увидела его побледневшее лицо и внутренне похолодела. Не отрывая глаз от нее, он обошел вокруг кровати.
— Клер…
Она поняла. Она поняла еще до того, как он начал говорить.
— Клер, родная моя. — Ник сел рядом и обнял ее.
11
Нет! Сознание Клер отказывалось верить. Нет! Она смотрела на Ника.
— Как… как это произошло?
— Она просто сдалась. Перестала бороться. Врачи пытались спасти ее, но не смогли.
— Мама… — прошептала Клер.
Слезы хлынули из ее глаз. Рыдания сотрясали тело. Ник крепко держал жену, поглаживая ладонью по спине и волосам.
Обрывки воспоминаний всплыли в сознании Клер. Вот мать печет арахисовое печенье. Хлопочет на кухне и поет своим высоким чистым голосом. Вот она играет на фортепьяно. Стоит перед зеркалом в спальне, примеряя одно платье за другим. Приносит лежащей в постели с жуткой простудой Клер горячий чай и тосты с корицей.
Ее матери было всего пятьдесят три. Как случилось, что она умерла?
«Мама, мамочка. Не оставляй меня. Пожалуйста, не оставляй!» Единственного человека, для которого Клер всегда была само совершенство, больше нет в живых. Клер почувствовала себя так, будто якорь, который надежно связывал ее с этим миром, исчез и теперь она кувыркается в пространстве, не зная, за что ухватиться.
Все невыплаканные за шесть последних лет слезы пролились сейчас. Клер казалось, что их поток никогда не прекратится. Ник все сидел рядом, шепча утешающие слова. Наконец Клер перестала плакать, и он помог ей встать.
— Тебе надо принять ванну, а я позвоню дяде и тете и Рите тоже, — сказал он, согревая ее руки в своих.
Клер тупо кивнула. Голова у нее гудела. Погружаясь в горячую воду, она слышала, как он звонит по телефону, но ее мозг, с трудом воспринимал окружающее. Она вымылась, вытерлась, начала одеваться — все это машинально. Ее мысли были только об одном: она никогда больше не увидит мать. Никогда…
Клер села перед столиком у зеркала и взглянула на свое отражение. Чужое, призрачное лицо смотрело на нее. Она задрожала, уронила голову на руки и закрыла глаза. Мама умерла. Не осталось никого, кто любил бы Клер безо всяких условий. Никого…
* * *
Тетя Сузанн, дядя Дэйл и Рита приехали и снова уехали. Весь день Клер была, как во сне. Она слышала слова, которые говорились, но они не имели для нее реального смысла. Ник дал ей две таблетки.
— Клер, прими это и ляг, отдохни, — сказал он.
— Я хочу видеть мать.
— Не сейчас, немного позже. — Он наклонился и коснулся губами ее щеки. — Пожалуйста, родная. Приляг. Тебе понадобятся силы в следующие два дня.
Она неохотно согласилась. Выпила таблетки, легла и попыталась уснуть. Ничто не могло избавить ее от тяжелых мыслей. Даже нежность Ника и его ласковые слова не приносили утешения. Так и не уснув, она поднялась в башню, место, которое она привыкла считать своим убежищем.
Клер не знала, сколько времени она провела там. Солнце уже клонилось к закату, когда она услышала звук голосов в кабинете Ника и узнала голос Тима. Клер стряхнула с себя туман полузабытья и привстала с диванчика. Подойдя к винтовой лестнице, она уже занесла ногу над первой ступенькой, но донесшиеся до нее слова остановили ее.
