Люси Дейн - Подари мне любовь
Дейв со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ты… рискуешь! — с натугой произнес он спустя несколько мгновений.
Дыхание Дженни тоже участилось.
— Это… чувствуется… — с такой же запинкой прошептала она.
Через минуту они вновь слились в объятиях.
Когда очередная вспышка страсти стихла, Дженни задремала на плече Дейва. И вскоре они оба крепко уснули, утомленные любовью.
11
Утром Дженни пробудилась от пробившихся сквозь сон к ее сознанию чарующих звуков саксофона.
Она не сразу открыла глаза. Ей хотелось еще немного понежиться в постели, продлить фантастическую ночь. Но музыка была так прекрасна, что последние остатки дремы улетучились без следа.
Ресницы Дженни затрепетали, она открыла глаза и увидела находящегося на балконе Дейва.
Стояло раннее туманное утро. Было уже светло, но солнце еще не выглянуло из-за окружающей Блэквуд-холл дубравы. В ветвях вековых деревьев клубилась сизая дымка, слышался щебет просыпающихся птиц.
Совершенно голый и прекрасный в своей наготе, делавшей его похожим на ожившую статую греческого бога, Дейв играл на саксофоне. Делал он это, закрыв глаза, самозабвенно, точно так, как накануне занимался с Дженни любовью.
Она никогда не слышала звучащей мелодии — по-видимому, авторство принадлежало самому Дейву, — но у нее мурашки побежали по коже.
Перед внутренним взором Дженни потекли картины того, что происходило ночью в этой постели, и она вновь с ужасом ощутила прилив желания.
Кошмар! Я совершенно не в состоянии противиться обаянию этого парня! — подумала она.
Просто ты влюбилась, дорогуша, прозвучал в ее голове уже знакомый насмешливый голос. И знаешь, что я тебе скажу? Большей глупости трудно придумать!
Будто почувствовав, что Дженни смотрит на него, Дейв выпустил мундштук саксофона из губ и обернулся.
Их взгляды встретились.
Это мгновение оказалось пронзительнее самого сильного удовольствия, которое им довелось испытать минувшей ночью. Казалось, наступил момент истины.
Дейв шагнул в комнату, аккуратно положил инструмент на кожаное кресло и без тени улыбки на лице двинулся к кровати.
Дженни молча раскрыла перед ним объятия.
В этот миг за спиной Дейва сверкнул край поднимающегося из-за зеленых крон дубравы дневного светила…
Так как Молли получила небольшой отпуск, и завтрак готовить было некому, Дейв взял функцию повара на себя. Пока Дженни ставила в посудомоечную машину оставшиеся после вчерашнего ужина тарелки, он исследовал содержимое холодильника, после чего приготовил чудесный омлет с грибами.
Завтракали в залитой солнцем столовой, запивая еду апельсиновым соком из хрустальных стаканов. Разговоров почти не было. Лишь время от времени кто-нибудь просил другого передать хлеб, соль или придвинуть поближе блюдо с сочными, нарезанными крупными дольками помидорами.
Сэр Люк Сэмюэль Пусс вертелся здесь же. И, хотя Дженни в первую очередь накормила его на кухне, вскрыв баночку кошачьих консервов, он все равно время от времени напоминал о своем присутствии требовательным мяуканьем.
Часов в десять позвонила Эстер. Сначала она коротко поговорила с Дейвом, а потом попросила передать трубку Дженни.
— Здравствуй, дорогая.
— Доброе утро, Эстер. Как у вас дела?
— Спасибо, хорошо. Впрочем, все было бы еще лучше, если бы не обнаружилось, что, собираясь в клинику, я забыла косметичку.
— Да? — Дженни нахмурилась, пытаясь вспомнить, видела ли в саквояже Эстер сумочку с косметикой.
— Понимаю, беда невелика, — сказала Эстер. — Но, видишь ли… Врачи здесь в основном мужчины, и мне хотелось бы выглядеть перед ними презентабельно. А без макияжа… — Эстер хихикнула, — я чувствую себя голой!
Дженни раздумывала всего секунду.
— Нет ничего проще. Я сегодня же привезу вам косметичку.
— Правда? — обрадовалась Эстер. — Она должна быть на туалетном столике в моей комнате. Ты в самом деле приедешь?
— Конечно.
— Дейв расскажет, как найти клинику. Жду тебя ближе к вечеру. Пока!
Дженни повесила трубку и повернулась к Дейву.
— Мне нужно съездить к Эстер.
— Я тебя отвезу.
Они выехали в три часа дня. Большую часть пути Дейв вел «вольво», вертя баранку одной рукой. Другой он обнимал прильнувшую к нему сбоку Дженни. Та была в своем естественном виде, длинные темные волосы лежали на ее плечах.
На подъезде к клинике она попросила Дейва притормозить, вынула из сумочки парик и принялась его расчесывать. Дейв сдержанно наблюдал за ее действиями. Между ними словно установился негласный договор временно не касаться темы камуфляжа.
Пока Дженни прилаживала парик перед водительским зеркалом, запиликал сотовый Дейва.
— Да? — сказал тот. — Привет, Джулия. Спасибо, все в порядке. А ты как?
Последовала пауза; по-видимому, неизвестная собеседница что-то говорила Дейву.
Услышав женское имя, Дженни непроизвольно напряглась и даже на миг задержала руки у парика. Потом достала из сумочки очки и начала с подчеркнутой сосредоточенностью протирать стекла, прислушиваясь к беседе.
— Согласен, — сказал наконец Дейв. — Так будет лучше всего. Молодчина. Действуй, как договорились. Все, пока. Увидимся. — Закончив разговор, он молча сунул трубку в карман джинсов и взглянул на Дженни. — Готова?
— Вполне. — Дженни изо всех сил старалась изобразить беззаботный тон, а получилось все равно суховато.
Дейв с некоторым удивлением взглянул на нее, но ничего не сказал и тронул автомобиль с места.
Кто такая эта Джулия? — размышляла Дженни, глядя прямо перед собой. Одна из приятельниц Дейва? Его нынешняя подружка? Которую он целует и ласкает так же, как меня? Ревность больно кольнула ее в сердце.
Теперь видишь, дорогуша, кто был прав?
Может, все это лишь мои фантазии! — подумала Дженни, стараясь рассуждать здраво.
Но по ступеням клиники она поднималась с испорченным настроением.
Позже к Дженни вновь вернулось хорошее расположение духа. После того как они навестили Эстер, Дейв повез ее ужинать в уютный ресторанчик в пригороде Бирмингема, откуда они двинулись в Блэквуд-холл, а добравшись до места, прямиком направились в спальню.
Следующие две недели прошли в чувственном мареве. Ночи Дейв и Дженни неизменно проводили вдвоем. Днем он пытался работать над сольным альбомом у себя наверху, а она читала, много размышляла о неожиданном повороте в своей жизни и штудировала поваренную книгу, претворяя почерпнутые знания на практике, благо кухня находилась в полном ее распоряжении.
