Дина Аллен - От себя не убежишь
Однако, судя по ее потерянному виду, Глэдис сейчас было не до косметики.
– Так что, мне прямо сейчас одеваться и ехать? – повторила она, слишком испуганная непреклонной решительностью подруги, с которой та подбивала Глэдис сделать самый невероятный шаг в ее жизни.
– Разумеется! Причем одеться нужно как можно эффектнее, а вести себя как можно нежнее. И пусть тебя ничто не смущает, потому что ты просто обязана добиться успеха. Сегодня или никогда! Надеюсь, на этот вечер у тебя нет никаких других планов?
– Вообще-то я собиралась съездить в приют святого Лаврентия, поскольку сегодня там как раз приемный день. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду…
– Понимаю. А Брайану ты еще ничего об этом не рассказывала?
– Что ты! – удивленно округлила глаза Глэдис. – Как бы я посмела… Тем более что это не моя тайна.
– А ты подумала, что и у него для тебя могут быть припасены какие-то сюрпризы? В семейной жизни нужно быть ко всему готовой…
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Глэдис.
Она уже достаточно хорошо изучила характер своей подруги, отличительной чертой которого была грубоватая язвительность. И действительно, Агнесса осталась верна себе. Впрочем, в данный момент она видела, насколько взволнована Глэдис, поэтому постаралась помочь ей хоть немного расслабиться.
– Если хочешь, я расскажу тебе мой любимый анекдот на эту тему, – улыбаясь, сказала она, – и тогда ты сразу поймешь, что я имею в виду.
– Рассказывай, но только постарайся обойтись без пошлостей.
– Постараюсь. Итак, одна юная новобрачная говорит своему новоиспеченному супругу: «Дорогой, я вижу, что тебя что-то сильно беспокоит. Прошу тебя, расскажи мне, в чем дело. Ведь теперь твои проблемы – это и мои проблемы, поскольку у настоящих супругов все должно быть общим».
Муж тяжело вздыхает и, немного поразмыслив, говорит следующее: «Видишь ли, дорогая, я только что получил письмо от одной девушки из Монреаля. Она пишет, что хочет привлечь меня к суду за невыполнение обязательства жениться на ней».
Глэдис не смогла удержаться от улыбки.
– С тобой не соскучишься.
– Так и не надо скучать самой и давать скучать другим! – бодро заявила Агнесса. – Езжай в свой приют, а потом навести Брайана и попытайся его развеселить…
20
Агнесса была совершенно права: Брайан чувствовал себя несчастнейшим человеком на свете. И причиной тому, разумеется, была Глэдис. С тех самых пор, как она превратилась из Золушки в принцессу, ему пришлось вытерпеть от нее то, что он не стал бы терпеть ни от какой другой женщины.
И чем же он был вознагражден за свое долготерпение? Разукрашенной физиономией, на которую нельзя было смотреть без слез!
Но самый труднообъяснимый парадокс заключался в том, что, чем больше он для нее старался, тем хуже становились их взаимоотношения. Именно это обстоятельство безумно тяготило Брайана, совершенно сбивало его с толку и портило ему настроение.
А ведь разгадка сложившейся ситуации была крайне проста: он влюбился в Глэдис, и теперь каждый день, когда он не видел или не слышал собственную секретаршу, казался ему пустым и бессмысленным. Впрочем, теперь уже бывшую секретаршу, поскольку, по ее словам, с Нового года она увольняется из корпорации.
Порой Брайан пытался успокоиться и говорил себе: мало ли в Торонто стройных и симпатичных молодых женщин, готовых охотно принять его ухаживания? Когда он ехал по городу и видел из окна машины нарядных и самоуверенных женщин, провожающих его призывными взглядами, ему казалось, что он способен изменить своей любви. Однако стоило лишь подумать о Глэдис или встретиться с ней – как все, для него уже не существовало больше никого!
А ведь не так давно он жестоко высмеивал своих женатых приятелей-однолюбов.
Невозмутимый взгляд этой невозможной девушки сводил его с ума, а за одно только ласковое слово он готов был отдать ночь с любой другой женщиной! Как бы он хотел сейчас, когда уже безумно тяготился своим одиночеством, услышать ее голос или увидеть ее удивительные глаза!
Это же черт знает что такое! – недоумевал Брайан, лежа на диване с бокалом виски в руке. И как меня угораздило влюбиться раньше, чем я сумел внушить хоть какие-то чувства своей избраннице! Это же верный путь обречь себя на невыносимые страдания… И главное, чего я до сих пор не понимаю: почему она меня постоянно отталкивает? Эти ее слова «оставь» или «не надо» приводят меня в бешенство!
А ведь я уже готов целовать ей руки, стоя перед ней на коленях, лишь бы только она согласилась быть со мной! Как бы мне хотелось целыми днями сжимать ее в объятиях, при этом непрерывно нашептывая слова любви в ее маленькое нежное ушко! Неужели она совсем ничего ко мне не испытывает?
Увы, на этот вопрос он никак не мог найти ответ. С одной стороны, Глэдис отвечала на его поцелуи, загораясь сама и слабея от страсти в его объятиях. С другой – проявляла непонятную твердость, когда самым естественным продолжением их бурных отношений казалась постель.
Если ей нужна его любовь, то теперь она сможет просто утонуть в море переполняющих его нежных чувств. Если ей хочется стать для него одной-единственной, то разве своей дракой с этим проклятым Кристианом он не доказал, что никому ее не уступит?
Брайану то хотелось поднять трубку и позвонить Глэдис, то сорваться с места и поехать к ней домой. Но после всего случившегося он уже боялся ее о чем-либо спрашивать и боялся ей что-либо предлагать, опасаясь нарваться на очередной отказ или презрительный взгляд.
И когда, интересно знать, она научилась так смотреть?
А ведь еще совсем недавно она глядела на него с такой ласковой веселостью и разговаривала с ним так непринужденно, что у него появилась надежда на ответное чувство. Однако прошло совсем немного времени, и он столкнулся с невозмутимым взглядом и со сдержанным холодком в голосе, как будто бы являлся для нее боссом – и никем больше!
Хорошо, если она с ним только играет! А если у нее есть какая-то сердечная тайна и она о нем просто не думает? Сам Брайан уже настолько не хотел никакой другой женщины, что одна только мысль о встрече с Кристиной, Деборой или Синтией вызывала у него неподдельное отвращение. Впрочем, невесело усмехнулся он, Кристине теперь явно не до него…
Эх, как бы внушить Глэдис хотя бы десятую долю тех чувств, которые он сейчас к ней испытывает?
А вдруг, пока он торчит дома и переживает, она замирает от восторга в объятиях его удачливого соперника Кристиана? От подобных мыслей можно было сойти с ума или впасть в мучительную депрессию…
Всю субботу Брайан пролежал на диване, уставившись невидящим взором в потолок и испытывая свинцовую усталость и опустошающее душу безразличие. Оба этих чувства уже в зародыше подавляли любые желания и надежды. Даже собственное существование представлялось ему теперь никому не нужным, невыносимым бременем, которое он зачем-то должен влачить, не видя в этом ни смысла, ни цели.
