Марша Ловелл - Союз сердец
Почувствовав на себе его взгляд, блондинка повернула голову. Рот ее волнующе приоткрылся, уголки губ восхитительно приподнялись и изогнули губы в чувственной, соблазнительной улыбке. С такого расстояния Иви не могла различить цвет ее глаз, но не сомневалась, что они голубые, как не сомневалась и в том, что имя этой женщины — Анна.
— Почему ты не подойдешь и не поговоришь с ней? — резко бросила она. — Раз уж так засмотрелся.
Во взгляде Георгоса, переместившемся на покрасневшее лицо Иви, отразилось изумление.
— Ведь это твоя жена, не так ли?
— Да, — подтвердил он. — Это Анна.
Может, это вино развязало ей язык, но, раз начав, Иви уже не могла остановиться. Похоже, вся ревность ее излилась в этой язвительной тираде.
— Ты ее очень любил, Георгос? Мне бы хотелось это знать. Хороша ли она в постели? Интересно, а с ней ты бы перестал заниматься любовью, если б она зачала твоего ребенка? А ей ты изменял, как собираешься изменить мне на этой неделе?
Его глаза возмущенно вспыхнули, а потом загорелись гневом.
— Что ты, черт возьми, несешь? Я не собирался тебе изменять ни на этой неделе, ни в другое время!
— Да? Может, во всех твоих поездках до Рождества ты не спал с другими?
— Это совсем другое, — едва слышно прошипел он. — И ты сама знаешь, черт подери!
Их спор, вероятно, вышел бы на другие обороты, если бы краешком глаза Иви не заметила пробирающуюся меж столиками Анну. Бог ты мой, да эта женщина и впрямь направляется к ним. Ну и нахалка! Ну и наглая!
Иви расстреливала ее взглядом, пока та подплывала к ним волнообразной походкой, выгодно демонстрируя свою превосходную фигуру не только Георгосу, но и всему залу.
— Надеюсь, я не помешаю, — сахарным голосом пропела Анна, отводя за плечо длинную белокурую прядь, упавшую ей в ложбинку между грудей. Анна склонилась к Георгосу, позволяя ему лицезреть уже полностью обнажившуюся грудь.
Иви с отвращением взирала на все эти продуманные телодвижения. Неужели мужчинам действительно нравятся подобные особы? Если и Георгос предпочитает таких, как эта, то он совсем не тот, за кого она его принимает.
— Я просто не могла не поздороваться, — промурлыкала красотка, совершенно игнорируя присутствие Иви. — Как видишь, я снова тут, совершенно одинокая и ничья. Мой брак, естественно, не удался. Да и как могло быть иначе, если я все еще люблю тебя, дорогой?
Иви ошеломленно втянула в себя воздух и уже собиралась сказать бесстыжей бабе, куда ей следует убраться, когда Георгос опередил ее.
— Это только лишний раз доказывает, что ты все та же неисправимая лгунья, какой была всегда, Анна, — сказал он ледяным голосом. — А теперь, если не возражаешь, у меня тихий романтический обед с женой, и нам бы хотелось некоторого уединения.
Анна не то посерела, не то позеленела и устремила злобный взгляд на Иви.
— Эта пошлая малышка — твоя жена? — Ее тихий смех прозвучал омерзительно. — Быстро же ты, Георгос. Впрочем, ничего другого я и не ждала. Но брюнетка? Ты всегда говорил, что брюнетки тебя не волнуют. И мне ты еще говорил, что… — игриво хихикнув, она оборвала фразу. — Пожалуй, я лучше не стану упоминать о том, что ты мне говорил, а то на горизонте замаячит еще один развод. Вижу, принесли мой кофе. Ну-ну, дорогой. Хотя, конечно, она мила. Наслаждайся.
Иви глядела вслед уплывающей женщине, в душе ее царила полная сумятица.
— Не позволяй себе расстраиваться из-за этой стервы, — рыкнул Георгос.
— Я… я… — Иви встала, ноги у нее подкашивались. — Мне надо выйти, — поспешно закончила она, чуть не опрокинув стул, и убежала самым, как подумалось ей, непосредственным образом. Но больше она не смогла высидеть ни минуты. И определенно не смогла бы сейчас поддерживать обычный разговор с Георгосом. Может, к тому времени, как она вернется, эта мерзкая тварь уберется прочь. Тогда она справится со своими переживаниями. Не заикаться же ей снова. Это явилось бы пределом унижения.
Слава богу, в дамском туалете никого не оказалось. Испустив прерывистый вздох, Иви прислонилась к умывальнику, безвольно опустив голову и плечи. Дверь в туалет открылась и вновь закрылась. На этот звук она подняла голову и встретила горящий взгляд Анны. Теперь лицо ее не сияло улыбкой, и она уже не была так хороша. Скорее, выглядела безобразной, с искривленным от ненависти ртом. Прислонившись спиной к двери, она разглядывала Иви.
— Боже, да ты даже ростом мала. Георгосу нравятся высокие женщины, ты не знала?
Высокие и белокурые… как я. С пристойным бюстом… как у меня. Я скажу, почему он на тебе женился, маленькое ничтожество. Потому что ему хотелось какую-нибудь молоденькую и послушную, которую он смог бы поместить в свою старую огромную конюшню в качестве своей племенной кобылы.
Иви застыла не в силах шевельнуться, а женщина придвинулась к ней, схватила ее за руку и повернула кругом.
— Но не думай, что он не будет погуливать с другими женщинами, — выпалила она с искаженным от ярости лицом. — С такими, как я. Может быть, даже со мной! Не воображай, что этот спектакль наверху что-нибудь значит. Он меня не забыл. И никогда не забудет. Я дала ему такой секс, какого ни один мужик никогда не имел. Погоди, пока не забеременеешь и не начнешь расплываться. Тогда его к тебе и на аркане не подтащишь.
Внутри у нее что-то пугающе щелкнуло. Она вырвала руку и так хлестнула Анну по лицу, что та вскрикнула и, схватившись за щеку, откатилась к дверце кабинки, изумленно уставившись на Иви.
— Как ты смеешь меня бить! — завопила она. — Я… я на тебя в суд подам за нанесение телесных повреждений!
— А я на тебя — за клевету! — заорала в ответ Иви. — Мой Георгос не думает изменять мне. Ничего-то ты не знаешь, глупая и злобная потаскушка. Ты — воплощение всего, что он презирает в женщине. Да он скорее проведет одну ночь со мной, чем миллион с тобой, потому что он меня любит.
Анна рассмеялась.
— Георгос Павлиди не любит ни одну женщину!
— Может, раньше и не любил, а теперь любит, — возразила Иви. — Он любит меня. А я люблю его, — добавила она, и сердце ее сжалось от точного попадания в цель этого правдивого высказывания. Она уже давно это подозревала, но не предполагала, насколько глубоко любит Георгоса. Она умрет, если его потеряет. Конечно, Анна, наверное, права. Похоже на то, что мужчина, бывший мужем обеих, не способен на любовь, какой жаждала Иви.
— Что здесь происходит?
Они обернулись — в дверях стоял Георгос.
— Эта твоя стерва жена меня ударила, — захныкала Анна, потирая щеку.
Георгос вздернул бровь и поглядел на покрасневшую, но не оробевшую Иви.
