Долли Нельсон - Живи и люби!
Сигрид прерывисто вздохнула и крепко зажмурилась.
— Все это время мне казалось, что интересная жизнь, о которой я мечтала, находится где-то там… далеко… — Ее голос стал негромким и мечтательным. Казалось, она говорила сама с собой. И, слава Богу, это сильно облегчало ее задачу. — Но жизнь здесь, — «с вами», едва не сказала Сигрид, — научила меня, что приключения, от которых захватывает дух, можно встретить где угодно.
Внезапно в комнате настала полная тишина. И хотя логика приказывала Сигрид не смотреть на Тенгвальда, ее подбородок поднялся сам собой, а глаза нашли его глаза.
О Боже… Она пришла сюда вовсе не для того, чтобы ставить Тенгвальда в известность о том, чему ее научила жизнь. Нужно было сразу сказать ему правду. А теперь…
Судя по пламени, горевшему в его глазах, ее слова посеяли в нем семя надежды. Которое тут же проросло.
Она нахмурилась, покачала головой, и взгляд Тенгвальда потух. Сигрид почувствовала себя так, словно растоптала только что распустившийся цветок. Но поступить подобным образом было необходимо. Чем скорее наступит конец, тем лучше…
У нее мучительно заныло сердце.
— Тенгвальд, есть вещи, которые заставят вас переменить мнение обо мне. Самым решительным образом. Вы меня совсем не знаете. Я не… — У нее судорожно сжалось горло. — Я совсем не такая, как вы думаете.
Он поставил стакан и обошел стоявший между ними стул.
— Так, значит, дело в тебе? — В его голосе слышалось искреннее изумление. — А я думал, что во мне. Что я не тот, кто тебе нужен. Что ты обнаружила у меня черты, которые тебе не нравятся…
— Что?! — воскликнула потрясенная Сигрид. Это не лезло ни в какие ворота. Потом она пришла в себя и нежно сказала: — Тенгвальд, вы просто совершенство. Совершенство во всех отношениях.
Она поняла, что выдала себя, и удивилась тому, что он никак не ответил на комплимент. Даже не хмыкнул для приличия.
Тенгвальд сел рядом, но не прикоснулся к ней.
— Сигрид, что бы ты ни сказала, это не заставит меня думать о тебе по-другому.
Она ударилась в панику.
— Пожалуйста, вспомните, что я всеми силами избегала разговоров о моем прошлом. Мне очень нравится та Сигрид, которой вы меня считаете. Но, когда я расскажу правду, все изменится. Я по глазам вижу, что вы считаете меня умной, способной, уверенной в себе, сообразительной и хорошо знающей свое дело.
Тенгвальд крепко взял Сигрид за руки, и ее тут же бросило в дрожь.
— Ты и есть та самая Сигрид, которой я тебя считаю. А как же иначе? Я хорошо узнал тебя. Видел, как ты обращаешься с девочками. Ты любила этих детей, заботилась о них, смеялась вместе с ними, учила их. Помогала мне присматривать за ними.
Он перевел дух и продолжил:
— Ты заботилась обо мне. Помогала в работе. И даже сумела заставить меня переменить мнение о самом себе. Несмотря на то, что я сердился на тебя.
О Боже, как легко было утонуть в его любящих глазах… Но это было бы ошибкой.
— Сигрид, ты действительно очень умная, способная, сообразительная и хорошо знающая свое дело. Ты поразительная женщина. Я уже говорил все это. И не могу поверить, что ты относишься к себе по-другому.
У Сигрид больно сжалось сердце. Нужно было положить этому конец. Причем немедленно.
— Я вам не ровня. Поверьте мне. — Она попыталась выдернуть руки, но Тенгвальд держал их крепко.
Когда Сигрид посмотрела ему в глаза, у нее участился пульс.
— Я никогда не встречал такую женщину, как ты. — Его голос окутывал ее, словно шелковое покрывало. — Нет, так легко ты от меня не отделаешься.
Сигрид ссутулилась, решимость покинула ее. Она прижала подбородок к груди и прошептала:
— Тенгвальд, вы… вы самый умный человек, которого я встречала. А я… я полное ничтожество. Жалкая неудачница. Я даже не…
— О чем ты говоришь? Когда ты приехала, то была так уверена в себе, что я слегка испугался.
— Мираж. Видимость, — шепотом сказала она и закрыла глаза. — Преподавательница на курсах менеджеров по туризму вдолбила мне, что внешность — это все. Именно во время учебы на курсах я создала ту Сигрид, которая сейчас сидит рядом с вами.
Это признание отняло у нее последние силы. Каждое слово давалось ей с огромным трудом.
Она не могла смотреть Тенгвальду в глаза. О Боже, как он будет разочарован… Пожалеет о том, что прикасался к ней, целовал ее и делал ей предложение. Будет злиться на нее за то, что она притворялась другим человеком.
— Не понимаю.
И тут Сигрид не вытерпела.
— Я недоучка!
Тенгвальд сначала нахмурился, а потом недоуменно захлопал глазами.
— Только и всего? О Господи, Сигрид… Очень многие люди не кончают колледж. Амалия его тоже не закончила. Фредрика пригласили провести семинар для студентов экономического факультета. Они познакомились, полюбили друг друга, Амалия бросила колледж и вышла за Фредрика замуж. Велика важность! Честно говоря, большинство людей вообще не знает, что такое колледж.
— Вы меня не поняли. Я говорю не про колледж, а про среднюю школу.
Похоже, эта дикая мысль Тенгвальду и в голову не приходила.
— Но… как это? Ты, кажется, говоришь по-испански. Помогла мне перевести письмо…
— Просто испанский язык казался мне очень романтичным. Я слушаю аудиозаписи и повторяю услышанное как попугай. Это совсем не так сложно.
Должно быть, до Тенгвальда дошло, что в его тоне звучит осуждение.
— Я тебя ни в чем не обвиняю.
— Все в порядке. Я понимаю.
На этот раз ей удалось вырвать руки. Что ж, подумала убитая горем Сигрид, наконец-то он все понял. И отпустил ее. Если и не специально, то на подсознательном уровне.
— Я думал, что в наши дни такое невозможно… — пробормотал он. — Как это случилось?
Она слабо пожала плечами.
— Когда я училась в выпускном классе, отец два месяца страдал пневмонией. Он был очень болен. Мы не могли позволить себе нанять кого-нибудь, и я перестала ходить в школу: кому-то нужно было заниматься бензоколонкой.
Сигрид испустила тяжелый вздох.
— Недели превратились в месяцы. А когда я собралась вернуться, у отца начался рецидив. На этот раз — он угодил в больницу и пролежал там две недели. Болезнь окончательно подорвала его силы. Он так толком и не оправился. Я не могла бросить его ради того, чтобы получить свидетельство об окончании школы…
Тенгвальд протянул руку, взял Сигрид за подбородок и заставил поднять лицо.
— Сигрид, ты уже говорила, что отец пожертвовал для тебя многим. И сделал все, что было в его силах, чтобы не расставаться с тобой.
Она затаила дыхание и уставилась в его глаза как загипнотизированная.
