Джулия Джеймс - Женитьба под расписку
Он убрал телефон.
— Мистер Вассилис, — с тревогой спросила Ким, — я ничего не понимаю. Что происходит?
— Что происходит… — Никос смягчил тон: — Происходит то, что я решил не объединяться с Йоргосом Костакисом. Я вообще не хочу иметь с ним ничего общего!
— Но… — пролепетала Андреа, — но ведь слияние так много для тебя значило…
Никос нетерпеливо махнул рукой.
— Нет. Для меня важно только одно, Андреа. Только одно, — добавил он тихо.
Он шагнул к ней. Она хотела попятиться и не смогла — ноги не слушались.
— Твой внезапный побег был для меня словно удар в сердце. Я чуть не умер. — Он погладил Андреа по щеке, у нее оборвалось дыхание. — Вернись ко мне, моя дорогая, вернись…
— Зачем, — слова царапали ей горло, — зачем же я тебе нужна, если не будет слияния?
Он улыбнулся.
— Ты нужна мне как воздух, я жить не могу без тебя. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, днем и ночью, до самой смерти. — Он обхватил ладонями ее лицо и приподнял.
— Но я все равно ничего не понимаю, — пробормотала Андреа.
— Разве ты не доказывала мне это каждую ночь и каждый день, что мы провели вместе?
— Что доказывала? — прошептала Андреа, из ее глаз покатились слезинки.
— Что мы любим друг друга, Андреа mou.
— Любим?
— Да, любим, какое может быть сомнение. Это любовь, иначе разве мне было бы так невыносимо тяжело, когда ты меня бросила? Иначе, — он приложил палец к ее щеке, и он стал мокрым от ее слез, — разве ты плакала бы сейчас?
— Но ты не можешь меня любить, ты ведь женился на мне только ради слияния с дедовой компанией…
Ким охнула, но ее никто не услышал.
— Наш брак, моя дорогая, любимая Андреа, — это единственная стоящая вещь, которую дало мне слияние! Я с самого начала решил, что буду тебе хорошим мужем, даже когда думал, что у нас будет брак по расчету. Меня это вполне устраивало. Но на Крите все изменилось! Я влюбился в тебя без памяти.
— Но как это может быть, — еле слышно прошептала Андреа, — мы же с тобой из разных миров.
Она беспомощно повела рукой, показывая на убогую обстановку.
У Никоса всплыли в памяти эти же самые слова, сказанные Андреа в их первую ночь.
— Когда мы с тобой приедем в Афины, — заговорил он тихо, — я покажу тебе, в каких трущобах я родился и вырос. Я никогда не видел своего отца, а матери было безразлично, жив я или умер. И я поклялся себе, что выберусь оттуда во что бы то ни стало, добьюсь успеха и признания.
Он глубоко, порывисто вздохнул. Андреа смотрела на него во все глаза, она впервые увидела Никоса таким, каков он на самом деле, — не «золотого мальчика» из богатой семьи, а человека, вырвавшегося из нищеты и убожества благодаря своему собственному уму, решимости и мужеству.
— Но постепенно я понял, — продолжал он, — что истинное богатство — это не золото и серебро. Оно в наших душах. Я тебе ужасно завидую, Андреа. — Его взгляд скользнул в сторону Ким. — Я завидую любви твоей матери к тебе и еще больше твоей любви к ней. И я прошу тебя: прими мою любовь… и дай мне свою.
Никое немного помолчал, глядя на Андреа.
— Вернись ко мне и будь моей любимой женой, потому что я люблю тебя безгранично.
Андреа стояла, прижав руки к сердцу, и плакала, не стесняясь своих слез.
— Да, — всхлипнула она, и Никос поцеловал ее мокрые глаза, потом мягко коснулся губами ее губ и повернулся к Ким:
— Вы даете нам свое благословение?
Ким с минуту молчала, не в силах произнести ни слова, затем воскликнула:
— О да! Да!
ЭПИЛОГ
— Если будет мальчик, назовем его Андреас, если девочка — Ким.
Андреа улыбнулась.
— Ким не очень-то греческое имя.
Никос приложил ладонь к ее округлившемуся животу.
— Он толкается! — удивленно и радостно воскликнул будущий отец.
— Или она, — заметила Андреа, кладя руку поверх ладони Никоса. Они сидели на палубе яхты. Андреа, прислонив голову к плечу мужа, смотрела на синие воды Эгейского моря и с наслаждением вдыхала влажный соленый воздух. — Я так счастлива, прямо не верится, — произнесла она.
Никос погладил ее по волосам.
— Ты это заслужила.
Андреа подняла голову, чтобы поцеловать его.
— Ты тоже.
Ей до сих пор все произошедшее казалось чудом. После того волшебного вечера, когда Никос пришел к ней и объяснился в любви, жизнь Андреа перевернулась совершенно, и она была в восторге от этих перемен.
Никос увез ее и Ким в Грецию и снял для них виллу на одном частном острове.
— Тебе лучше пока не показываться на людях, — сказал он, уезжая в Афины. — Все это очень неприятно, а будет еще хуже.
Последовавшее вскоре разоблачение Йоргоса было беспощадно. То, как один из богатейших людей Греции поступил со своей собственной внучкой, потрясло людей и наряду с отменой ожидавшегося объединения компаний привело к резкому падению акций компании Костакиса, побудив правление прибегнуть к жестким мерам. Йоргоса заставили уйти в отставку, все отвернулись от него.
Когда месяц спустя его разбил паралич, вскоре повлекший смерть, мало кто пожалел об этом человеке, который сам не жалел никого.
Все состояние Йоргоса перешло к его нелюбимой внучке, потому что он, разозлившись на своего новоявленного зятя, уничтожил завещание, по которому оставлял все будущему правнуку. Так, за отсутствием других наследников, Андреа стала в конце концов наследницей Костакиса.
Это было беспокойное наследство.
— Никос, ты полностью уверен, что твое решение правильно? — спросила Андреа, глядя на блестевшее под солнцем Эгейское море.
— Абсолютно, — ответил он. — Фонд Андреаса Костакиса станет достойным памятником твоему отцу, да и твоя мать полностью меня поддерживает. Подумай, Андреа mou, мы все трое хорошо знаем, что такое бедность. Фонд будет помогать детям из неимущих семей выбраться из нищеты.
— Но ведь мы можем оставить у себя акции Костакиса, ты мог бы управлять его компанией…
Никос тряхнул головой.
— Не хочу. Денег у нас и так достаточно, а состояние Йоргоса пусть пойдет на благотворительность. Может быть, тогда кто-нибудь все же помянет его добрым словом.
— Он жестоко обошелся с мамой, и все-таки… как вспомнишь его жалкий конец…
— Ну и что? Он же никого не любил, кроме себя. Ты и твоя мать были не единственными, кто пострадал от него. После того, как газеты рассказали о вас, посыпались десятки писем с примерами его жестокости, равнодушия и бесчестности.
Никос взял жену за руку.
— Ну а теперь состояние Костакиса принадлежит тебе. Так пусть оно наконец послужит людям. Ладно, не будем больше об этом. Давай получим удовольствие от нашего прощального путешествия на этом плавучем образчике безвкусной роскоши!
