Сделка-only (СИ) - Беж Рина

У меня даже голос проседает, настолько становится жутко. Это же махинации в чистом виде. И действительно вполне реальный срок, если найти доказательства.

– О том и речь, моя хорошая, – ухмыляется Иван. – Теперь понимаешь, как ты попала?

– Я? Почему я? Я не занималась тем договором, – мотаю головой, чувствуя холодок, бегущий по спине.

– Я занимался. И Мамаев.

Бывший жених складывает руки на груди, подходит к своему рабочему столу и присаживается на него, игнорируя кресло.

– Вот только переписку вел с твоего компьютера из дома, а еще просил тебя документы проверять и визировать. Забыла, что Мамаев тогда срочно пару раз ложился в больницу? Перестраховывался. А ты без слов делала, о чем я просил. Умница.

– Но…

– Верочка, поверь, тут без вариантов. Ты, как юрист фирмы, одна из первых, кто пойдет под статью, если возобновить то дело и подсказать, где искать. Пособник или посредник в сопровождении сделки – выбирай, что больше нравится.

– Но… твоему отцу тоже будет грозить уголовная ответственность, ты подумал о нем?

– Жаль, если будет так, – бывший жених произносит это с усмешкой, которая моментально опровергает его искренность. – Дурочка, ты так и не поняла за всё время, что мы были вместе, что отец – лишь прикрытие, а давно и надежно «Слайтон-строем» руковожу я? Впрочем, именно за твою безграничную преданность и любовь я тебя и ценил.

Как там говорят: шок – это по-нашему?

Ага.

Соглашусь.

У меня даже мысли разбредаются, как овцы по полю, кто куда и ни одной дельной.

– Вань, но зачем я тебе? Не понимаю, – озвучиваю в итоге самое важное из всего. – У тебя молодая, красивая невеста. Богатая. Я – бывшая и ненужная. Бедная. Отпусти меня. Какие статьи? Какое уголовное дело? Зачем?

– Верунь, да я бы и отпустил… нахрен мне баба, которая жопой перед другими вертит, тем более, стариком. Еще и моим отцом. Ну скажи, тебя что в нем прельстило, более высокая должность, чем у меня?

Мотаю головой. Если он реально не понимает, с чего всё началось, и кто перед кем виноват, то я – пас. Объяснять не буду.

– Зачем я тебе, Вань? – повторяю важный вопрос.

– Потому что ты легла под Арского. И я видел, какими глазами он на тебя пялится. Будто сожрать готов, прямо в одежде.

– Снова Арский?

Теперь уже я усмехаюсь.

Только невесело, а пытаясь скрыть страх. Да, все-таки я начинаю бояться этого Ивана Сергеевича, который не имеет к моему бывшему жениху Ване никакого отношения. Это монстр какой-то, готовый идти по головам.

– Да, Вера, снова он. Твой любовничек. Будь он неладен! Хотя ваши шуры-муры сейчас играют мне на руку. Так вот. Хочешь соскочить без последствий со «Слайтон-строй», заставь его расторгнуть договор, подписанный в понедельник. И заключить новый.

– Ты думаешь, он меня послушается?

– Будь убедительна. Да и не мне тебя учить, – неторопливо скользит взглядом по шее, груди, животу, ногам. – Выбирай, либо новый договор «Балтстройинвест» со «Стайтон-строй», либо твоя свобода. И не советую бежать и жаловаться Витюше. Он не тот, кто станет тебя жалеть, когда увидит твои визы под договором, который разорил его сестру. Помнится, она с мужем как раз тогда и разбилась, не справившись с управлением. Нервная баба за рулем – не к добру.

Усмехается.

А меня все-таки передергивает.

Пи@дец.

Полный и беспросветный.

– А новый договор. В нем что? – спрашиваю тихо. Силы покидают, словно воздух проткнутый шарик. – Еще одна махинация? Хочешь фирму Арского потопить?

– Ну зачем сразу потопить, – прищуривается, – шанс выжить у него будет. Я отдам ему те работы по проекту «Жемчужины», которые нам не под силу, а вот он сумеет воплотить в жизнь, раз сам их… в прочем неважно.

– Мне нужно подумать.

– Думай, Вера, думай. У тебя есть время… до понедельника.

Глава 29

Что понимаю точно, так это то, что спешить теперь нельзя.

Опасно.

Надо думать, как выпутываться.

Первым делом иду к Мельниковой и забираю заявление. В этот раз она смотрит на меня еще более дикими глазами, но я игнорирую ее громкий посыл: «Расскажи мне последние новости!» и включаю блондинку: натягиваю на рот резиновую улыбку и безбожно вру, что ее мудрые слова про отпуск оставили неизгладимый след в моей душе, заставили задуматься и повременить с увольнением.

Похвала Татьяну Витальевну впечатляет, и она самолично разрывает мое заявление, со словами:

– Верочка Владимировна, будьте уверены, никому ни слова не скажу. Я – могила.

Максимум через час об этом будут знать даже уборщицы – перевожу для себя ее «искренние» заверения, но киваю. Очередные сплетни про себя-любимую как-нибудь переживу.

В кабинет возвращаюсь на эмоциях. На письменный стол и разваленные по нему документы не смотрю от слова совсем.

Какая к черту работа, когда так подкидывает?

За следующий час успеваю протоптать линолеум от стола до входной двери и обратно. Хорошо протоптать, если учесть, что весь закуток всего шесть квадратных метров. И набить пару синяков на бедро, потому что стол-зараза слишком массивный. И угол у него не на месте!

В голове каша. Полнейшая.

Что делать – нет понимания.

И чего не делать – тоже!

Игнатов-младший обложил со всех сторон. Да так основательно, что про старшего даже не вспоминаю.

Вот тебе и Иван-дурак-царевич. Хренушки! Тут самый настоящий серый кардинал, не меньше. Очень опасный, расчетливый и жестокий.

И в каждом определении, что ему даю, убеждаюсь все сильней, особенно когда в голове одна за другой начинают всплывать детали прошлого года. Я действительно делала всё то, что говорил мне Иван. Делала с улыбкой, желая облегчить заботы любимого, ведь по документам же сроки горели, а Мамаев болел, а жених так искренне просил. И… черт! Черт! Черт!

Боже, теперь получается, что я причастна к гибели сестры Арского?

Я – косвенная убийца?

Мамочка родная!

Какая же идиотка, а еще юрист… тьфу!

Тошнота горячей волной прокатывается вверх по пищеводу. Резко становится жарко и душно, а руки леденеют и потеют. Упираюсь ладонью в столешницу, второй обхватываю шею и стараюсь медленно и глубоко дышать.

Это паника. Она пройдет. Я успокоюсь и обязательно придумаю, что делать.

Самовнушение мало, но помогает.

Главное, не закрывать глаза и не проваливаться глубже в прошлое, в котором вела себя как наивная дура. Да, доверчивая и влюбленная. Вот только для судьи это не станет основанием для оправдания.

– Дим, привет! – набираю Михайлова, решая не бегать по этажу и не привлекать к себе лишнее внимание затравленным взглядом. – Ты у себя, сможем увидеться?

– Привет, Вер. Нет, сегодня-завтра плотно торчу на объекте, – разочаровывает приятель, но я и сама слышу по шуму техники, раздающемуся из динамика, что он на стройке.

– Черт! – шикаю себе под нос, но собеседник явно улавливает.

До слуха долетает, как он перед кем-то извиняется и просит дать ему пару минут для важного разговора.

– Что-то случилось? – Михайлов не скрывает вкрадчивых ноток. – Рассказывай!

Как? Хмыкаю, грустно улыбаясь. Я прекрасно помню, чей изначально друг Дима. И чью сторону в случае возобновления дела по «Гора-Строй» он займет.

– Нет, всё нормально, – растягиваю на губах улыбку, будто коллега может меня в этот момент видеть, – просто уточнить хотела… э-э-э, скажи, если Арский откажется расторгать договор с нашей конторой, чем это грозит «Слайтон-строй»?

– Многомиллионными убытками. Мамаев проглядел спрятанный в документах «косяк». Очень хитрый и жирный «косяк», – приятель не скрывает довольных ноток, а я сразу догадываюсь, что это сыграли свою роль подмененные мною листы с расчетами в папке, которую так нервно требовал вернуть Иван.

Ну хоть тут я была умницей и пригодилась.

– А что по новому договору?

– Ну-у, там Иван Сергеевич, естественно, ошибку закрывает, чтобы «Слайтон» не потонул, и знатный кусок прибыли у «Балтстройинвест» отнимает. А чтобы задобрить Виктора, бросает ему лакомую косточку в виде полного комплекса работ по строительству сада, школы и их общей территории…