Патрисия Пелликейн - Формула счастья
— Мне пора, — промолвила Кейси, отстраняясь от его нежных обольстительных ласк.
В гостиной она собрала с пола свою одежду. Блузка высохла, но совершенно утратила былое великолепие. Испачканная и влажная белая юбка была сильно помята.
— Почему вдруг такая спешка? — раздался совсем рядом голос Джека. Он бесшумно приблизился, ступая по полу босыми ногами. Взгляд Кейси скользнул по его фигуре. Темный отлив щетины на подбородке, взъерошенные волосы. На нем были только узкие джинсы, которые он не позаботился застегнуть.
Джек показался ей еще привлекательнее, чем прежде.
Кейси почувствовала, как желание в ней нарастает. В это мгновение она многое могла бы отдать за возможность снова оказаться в постели в объятиях Джека. Многое, но только не душевное спокойствие.
Она хотела его! Всем существом она тянулась к наслаждению, которое могло дать прикосновение к нему и ощущение его ласк. Но разве могла Кейси позволить себе это? Горькая арифметика. Один да один — всего лишь два, но все равно это слишком непосильная ноша для нее.
— Сожалею, но мне пора идти.
— Сожалеешь? Ты сожалеешь, Кейси? — Джек понимал, какая борьба сейчас происходит в ней. Он знал о существовании ее второго «я». Он опоздал. Она уже почувствовала раскаяние от содеянного.
— Мне нужно идти, — повторила она.
— Ну и иди. Посмотрим, сможешь ли ты не думать о нас двоих, не вспоминать о прошлой ночи, сможешь ли жить дальше без этого.
— Смогу, — без колебаний ответила она.
Джек понимал, что совершил ошибку, сохраняя неопределенность в их отношениях. Он любил эту женщину. Будь у него даже половина тех денег, которыми он обладал сейчас, он все равно сумел бы избавить ее от страха перед завтрашним днем. От него требовалось только сообщить Кейси, что он имеет достаточно средств, чтобы обеспечить их совместную жизнь.
Однако Джек не мог позволить себе раскрыть перед ней всю правду. Он не хотел платить за любовь утратой гордости. Кейси должна выстрадать желание принадлежать ему. Это желание должно стать главным в ее жизни. Она должна предпочесть его, Джека, даже материальному благополучию. Ничто в жизни не должно быть для нее важнее этого. Он хотел, чтобы она забыла о счетах, расходах и экономии, а помнила только об их чувствах.
Джек взял Кейси за плечи и повернул лицом к себе. Взгляд его был суров, глаза горели гневом, проникая до глубины ее души.
— Уверен, что не сможешь. Ты сама придешь ко мне, но только вот не знаю, застанешь ли ты меня тогда. Смотри, будет поздно!
Ложь; ну, конечно, он будет здесь. Он будет здесь столько, сколько потребуется.
Кейси вылетела из комнаты и в спешке чуть не упала на крутых ступенях лестницы. Она боялась промедления, потому что рисковала вновь очутиться в объятиях Джека. С этим человеком она теряла присущую ей твердость. Только вдали от него она могла чувствовать себя в безопасности.
Добравшись до дома, Кейси отправилась в ванную. Она постаралась, насколько возможно, сократить время на водные процедуры. Прикосновение к собственному телу было мучительно, пробуждая воспоминания о ласках, которые дарил ей Джек.
Затем Кейси наскоро приготовила кофе. Впопыхах она обожгла рот первым глотком. Но боль принесла ей облегчение, помогая хоть на мгновение освободиться от мучительных раздумий.
В памяти против ее воли всплывали слова Джека. Нет, он ошибается. Она сможет жить без него! Обязательно сможет! Пережив любовные восторги, которые она испытала минувшей ночью, только гедоническая натура способна была бы еще сохранить хоть каплю желания. А ведь Кейси никогда не отличалась особой пылкостью. Любовные наслаждения, испытанные в супружестве, были приятным воспоминанием, но вряд ли могли стать источником вдохновения для поэта.
Вдруг Кейси поняла, что страсть, пережитая прошлой ночью, абсолютно не сопоставима с ее прежним сексуальным опытом. Она не раз могла убедиться в этом, чувствуя, как Джек откликается на все ее порывы.
Тогда Кейси попыталась отогнать видения прошлой ночи и обратить взгляд к настоящему. Она сокрушенно вздохнула, в душе проклиная безумство, толкнувшее ее в объятия Джека. Она вновь пыталась поставить под сомнение значение для них обоих тех нескольких ночных часов, в которые они оба познали настоящую любовь.
В конце концов, Кейси взрослая женщина, а не какая-нибудь сопливая девчонка, едва вкусившая восторгов первой любви. Она усмехнулась. Любовь… Что за невразумительное слово? Оно значит все и не значит ничего. Страсть, наслаждение, желание — они сопутствуют любви, но ими ее значение не исчерпывается. Это всего лишь проявление похоти.
Любовь — это еще и понимание, доверие, общность взглядов, умение оказаться рядом в нужную минуту. Поэтому любовь не может возникнуть в несколько дней. Она подобна растению, требующему от садовника долгой кропотливой работы, чтобы наградить его усилия благоухающим цветком. Любви чужды резкость и агрессивность. Она не терзает ваше сердце, не парализует ум. Любовь — это богатство, накапливаемое упорным трудом и способное удовлетворить самые изысканные желания.
Не знаю, застанешь ли ты меня тогда. Эти слова вновь всплывали в ее памяти. В приступе головокружения Кейси уцепилась руками за край кухонного стола.
— Пусть он уедет! — простонала она. — Боже, прошу, пусть он скорее уедет!
Раздался телефонный звонок, а Кейси продолжала, не шелохнувшись, стоять на прежнем месте. Вероятно, это Меган. Кроме нее, никто не мог звонить ей так рано. Нет, она не станет отвечать на очередную порцию расспросов, если, конечно, хочет сохранить душевное здоровье. Телефон продолжал звонить, а Кейси, взяв ключи, вышла из дома.
Джек наблюдал, как она вывела автомобиль на подъездную аллею. Кейси знала это и не поднимала глаз. Джек даст ей время подумать. Он поклялся себе в этом. Но размышления не должны длиться слишком долго. Джек был уверен, что женщина с такой страстной, как у Кейси, натурой, раз вкусив от плода любви, будет непременно терзаться новыми желаниями. Он будет ждать этого момента, чтобы подарить ей наслаждение, мысль о котором уже подтачивает ее неприступность.
Целую неделю Кейси сторонилась его. Это была самая тяжелая и длинная в его жизни неделя.
Кейси сидела и с безразличным выражением на лице размешивала ложечкой чай.
Напротив сидела Мириам и наблюдала за ней. Мириам уже поняла: что-то произошло. Перед ней сидела не прежняя Кейси, забежавшая по обыкновению поболтать в свободную минутку, а совсем другая женщина.
— Выговоритесь, Кейси. Возможно, вам станет легче, — предложила она.
Раздавшийся в ответ смех был скорее похож на стон, стон истерзанного мучениями человека.
